Все это промелькнуло у меня в голове за считаные мгновения, которые я шел к порталу. Но когда я делал последний шаг, я уже совершенно точно знал, зачем я его делаю, и чего хочу от Зоны на этот раз.

И я знал, что Зона видит мое желание. Чувствовал это всем своим существом. Поэтому последний шаг в чернильную темень портала я сделал без каких-либо сомнений и колебаний…

…И оно произошло. Просто, без каких-либо спецэффектов. Только что стоял я посреди дома Кузнеца, потом шаг через темноту, густую, вязкую – но тонкую, словно десятисантиметровая перегородка… И вот я уже стою там, где хотел стоять. В тесной кладовке, забрызганной чужой кровью и доверху набитой различными припасами.

А рядом со мной стоял Фыф. Живой и здоровый, со свежими шрамами под глазами на том месте, где совсем недавно болтались его жутковатые с виду глазные щупальца. Стоял, деловито запихивая в рюкзак консервы и куски вяленого мяса, упакованные в вакуумные целлофановые пакеты.

Покончив с этим делом, Фыф бросил взгляд на меня – и в его единственном глазу проскользнуло недоумение:

– Блин, ты ж вроде только что с «Валом» был. А сейчас у тебя из-за плеча явно СВД торчит.

– Тебе показалось, – усмехнулся я.

– А чего такой радостный-то? – продолжал недоумевать мутант. – Прям рот до ушей.

– Просто рад тебя видеть, – совершенно искренне произнес я.

– Ну да, блин, давно не виделись, – покрутил Фыф пальцем у виска. – Сбесился что ли? Или съел чего?

– Потом поговорим, – сказал я. – Сейчас идти надо, да побыстрее.

– А как же вода? – начал было мутант. – Воды-то мы не набрали…

– Не до воды сейчас, – жестко произнес я. – Пошли. Так надо.

Видимо, что-то в моем голосе Фыфа впечатлило, и он не стал спорить. Пошел за мной следом, ворча на ходу:

– Не, ну я ж точно помню, «Вал» был. Откуда СВД-то?

Но я слушал его вполуха. Идет следом – и хорошо, большего от него сейчас не требуется.

Мы подошли к барной стойке, где я остановился. Сняв с плеча СВД, я дослал патрон в патронник. Потом положил винтовку на стойку и, взяв в руки «КС-23», закрыл глаза. Так мне легче было представить, как десяток уродов во главе со своим командиров сейчас выходят из леса, держа на мушке стены убогого сталкерского бара.

Того самого, где через минуту погибнет Фыф, отвлекая огонь убийц на себя.

И спасая тем самым мою шкуру…

Нет, Фыф, ты не умрешь сегодня.

Потому, что я вернулся. Пришел сюда для того, чтобы вернуть тебе Долг Жизни…

Хотя нет. Не в этом дело. Нечего нам с тобой долгами меряться, старина. Я просто вернулся сюда через время, чтоб спасти друга.

Потому, что это единственная настоящая причина для того, чтобы вернуться…

Внезапно шам перестал бормотать себе под нос и замер на месте, весь обратившись в слух.

– Шаги… – прошептал он. – Несколько человек…

Я точно знал, что за этим последует.

И поэтому начал стрелять первым.

Не открывая глаз.

Через дверь и хлипкие стены бара, в которых – я точно знал это – смертоносная картечь карабина сейчас проделывала огромные дыры. А потом, почти не потеряв в скорости, врезалась в тела посланников Монумента.

– Какого хрена? – свистящим шепотом взбеленился было пока еще ничего не понимающий Фыф.

Но я не слушал его. Лишь, сделав шаг вбок, закрыл его своим телом, продолжая стрелять. А когда кончились патроны в магазине, бросил на пол карабин, схватил со стойки СВД и выстрелил снова.

– Ты что, совсем… – попытался было вывернуться из-за моей спины шам, но я, сделав шаг назад, спиной прижал его к стойке.

И выстрелил еще раз. И еще. И еще, мысленно видя, как падают вокруг бара фигуры вооруженных пленников Монумента…

Но полностью опустошить магазин СВД я все-таки не успел…

Потому что в мою грудь и живот ударило сразу несколько пуль, выбив воздух из легких, как-то разом лишив возможности дышать. И слабость накатила мгновенная, да такая, что я едва не выронил из рук винтовку. И глаза пришлось открыть, чтоб понимать, где верх, а где низ, а то пол под ногами вдруг нехило качнулся и чуть не ушел из-под ног, словно палуба корабля в сильный шторм.

Но я все-таки нашел в себе силы выстрелить еще раз. В громадную двухметровую фигуру с безразмерными плечами, появившуюся в проеме двери, сорванной с петель еще самым первым выстрелом моего «КС-23».

Однако мой выстрел ушел в «молоко». Трудно стрелять прицельно, когда из многочисленных пулевых отверстий в твоем теле толчками вместе с кровью вытекает жизнь… Твою душу! А ведь я ни фига не спас Фыфа! Сейчас этот громила в бронежилете с глазами, горящими неестественно-лазурным светом, добьет меня, а потом размажет шама по барной стойке. Что может Фыф против этой машины для убийства, запакованной в бронежилет шестого класса защиты? Из «Кедра» полоснуть, пули которого для такого броника все равно, что горох? Да и не достанет Фыф тот «Кедр», не успеет просто. Потому что посланник Монумента уже нарочито медленно поднимает свой «калашников», одновременно растягивая рот в резиновой ухмылке, мерзко и неестественно смотрящейся на совершенно неподвижном лице.

Что ж, ты все-таки достал меня, Монумент! Достал через своих служителей! Меня и моего друга-мутанта. И за то, что я не расплатился жизнью за твою услугу, сейчас ты заберешь наши жизни у нас обоих…

Обидно конечно, но прав был Кузнец. Даже вернувшись назад, ничего изменить не получится, как ни старайся. У каждого человека есть свое предназначение. Судьба, то есть. И пытаться ее изменить такое же глупое и бесполезное занятие, как кидаться камнями в скалу. Толку никакого, только рикошетом отлетевший камень может долбануть в глупую голову…

А потом я увидел, как фарфоровое лицо громилы вдруг начало съеживаться, деформироваться, трескаться, словно куриное яйцо, сдавливаемое меж невидимых ладоней. Из змеящихся трещин на этом лице брызнуло что-то кроваво-желтое. Ну да, конечно, все объяснимо. Здравствуйте, предсмертные глюки. В том, что это именно они, я ни капли не сомневался – бар плавал у меня перед глазами, словно я смотрел на него через призму, наполненную мутной жидкостью…

И тут же к зрительным галлюцинациям прибавились слуховые.

Жуткий, страшный, громоподобный голос прогремел у меня над головой.

– Т-ты! Ты!! Убил!!! Моего!!!! Друга!!!!! Ты убил Снайпера!!!!!!

От этого голоса, подобного грохоту урагана, стулья, стоящие возле столов, опрокинулись и покатились по бару, ломая спинки и ножки. Затрещали столы, доски пола местами вырвало и полетели они по воздуху, топорщась во все стороны ржавыми гвоздями. Громилу со смятым лицом приподняло на метр, словно пушинку… и разорвало. В разные стороны полетели руки, ноги, голова, деформированная, словно смятый бумажный пакет. Из разрывов хлестануло кровью, но напор тут же спал – когда ран много, и они обширные, кровь из тела вытекает быстро.