стороной ладони моей кисти. Всего на миг. Но и этой искры тепла и предупреждения, что скоро все завершится и мы сможем перестать изображать скорбные статуи, хватило. Вздохнула, успокоилась. Решила чуть поиграть силой, заставляя капли дождя в метре от меня собираться в лужу, а не уходить в висма-материал импровизированной брусчатки. Как по заказу, непогода решила поднажать, поэтому и у меня появилась возможность разгуляться: изменила траекторию струй, чтобы как можно меньше влаги попадало на нас с Тэппом. Одежда, конечно, была с водооталкивающими волокнами, отсыревала, но не промокала, козырек фуражки не давал попадать каплям в глаза и на лицо, но чем не способ убить чертово время — создать нечто вроде силового зонта?

Грянул гимн — церемония подошла к концу. С трудом удержалась от широкой улыбки удовлетворения, собралась отпустить лужу воды перед нами (не наступать же в нее), когда одновременно случилось несколько вещей.

Нир хватает меня за руку, на бледном лице, повернувшемся ко мне, — расширившиеся бесцветные глаза. Сознание фиксирует всплески силы — активированы акваобъекты, сразу в десяти-двенадцати точках, равноудаленных друг от друга, размещенных на всей площади Трех монументов. Секунда. Оборвавшееся дыхание. Сердце пропускает удар. Инстинктивная концентрация: тяну на нас воду из лужи, создавая защитную полусферу. И сразу же — взрыв, жесткая, будто стальная волна жара бросает меня назад, к постаменту. Темнота.

Очнулась от звона в ушах. Приоткрыла рот, ловя кисловатые капли дождя. Распахнула глаза в серое, с оранжевыми разводами между туч небо, и тут же накатила нестерпимая боль в спине. Видимо, меня очень хорошо приложило о землю. Около минуты понадобилось на то, чтобы сосредоточиться и задвинуть физический дискомфорт на задворки сознания, так, как нас учили. Опять же, заученный алгоритм твердил, что от очередной угрозы меня отделяет от пяти до десяти минут. Значит, надо действовать немедленно.

Нир. Что с ним?

Осторожно приподнявшись на локтях (сесть не решилась, потому что инстинкты подсказывали: организаторы взрывов где-то рядом), огляделась. В ушах зазвенело еще сильнее, в голове застучали молоточки, к горлу подкатила тошнота.

Приходилось отсматривать множество голографий с последствиями взрывов различных типов устройств, чтобы правильно понимать, как они действуют, отличать их друг от друга. Помню, я кривилась, бросала взгляды вскользь или просто воображала, что все в поле зрения — бред после передозировки дурью. Сейчас с трудом получилось удержать содержимое желудка и отрешиться от произошедшего.

Запах: гарь, кровь, что-то еще, острое, тошнотворное. Неопределимое. Точечная закладка сделала свое дело — пострадали все, кто находился на площади. Кто-то еще шевелился, кто-то никогда больше не встанет. Больше всего трупов — под руинами трибуны и рядов рядом с ней. Именно там находился весь чиновничий цвет Дель-Эксина, включая и глав семнадцати мейджеров.

Так ладно и катастрофически могли сработать придовые снаряды картечного типа. А картечью в них служили капсулы воды, внутрь которых поместили кислоту в убойной концентрации. Отсюда всплеск силы, который я как аква почувствовала, и отсюда — та жуть, что вижу перед собой.

Меня спасла случайность: созданная шутки ради лужа, воду из которой вовремя автоматически преобразовала в защитный купол, тот распался в последний момент, но справился.

А Нир?..

С оборвавшимся сердцем нашла его рядом, справа. Он лежал на спине, голова повернута в сторону. Без сознания. На первый взгляд невредим, жутких ожогов на теле не видела, да и одежда цела. Следовательно, на него не попала кислота, я успела закрыть щитом и его. Но почему тогда он до сих пор не пришел в себя?

Завалившись набок, сжав зубы от новой волны боли, подползла к нему, позвала:

— Нир… Нир, очнись.

Только из-за проклятого звона в ушах, не желавшего отступать, не слышала собственный голос.

Парень дышал. Подавшись ближе, вгляделась в лицо. Из рассеченного слева виска текла кровь, я не сразу заметила рану. Аккуратно обхватив голову Тэппа, испугавшись мертвенно бледной кожи, повернула ее к себе, погладила по щеке, осторожно провела по волосам, пытаясь нащупать возможные раны.

— Нир…

Нет ответа.

Внутри все помертвело, звон в ушах усилился, а сердце заколотилось с такой быстротой, что начала задыхаться. Все вдруг стало неважным, сжалось до крошечной точки, до молекулы воды, в которой можно растворить весь этот треклятый мир, достаточно просто отпустить взвывшую внутри силу…

Сцепив зубы, заставила себя встряхнуться и принять решение, прогнать панику. Лихорадочно перебирала всплывавшую в памяти информацию о видах травм и первой помощи. И едва не вскочила на ноги, когда кто-то тронул меня за плечо. Резко отпрянула назад, выставив руки, чтобы не упасть.

Блондин с широким скуластым лицом. Молодой, встрепанный, сканирующий меня пристальным взглядом. Его губы шевелились, но по-прежнему была глуха, ничего не слышала. Форма… Она была мне незнакома, черная, серебристые обшлаги рукавов. Гвардеец, военный? Нет характерных позументов у горла. Курсант, студент? Нет нашивок на плечах или груди с эмблемой или буквосимволами. Безопасник? Нет темно-зеленых отворотов. Правоохранитель? Нет значка.

Кто он? Откуда он появился? Невредимый. Вооруженный. Правая рука сжимает далеко не учебный МК, модель не определила. У нас же с Иоданиром в кобуре стандартные студенческие МЕ-2. С пустой обоймой, и оттого бесполезные.

Движение за спиной пришельца привлекло внимание. Еще двое на аэроциклах. В той же форме. Появились со стороны улицы Лавайни.

Я вскинула взгляд на блондина. Даже не уловила момент собственной концентрации. Просто действовала. Выдох. Моргнула. Мужчина рухнул передо мной на колени, завалился на бок, из носа и ушей пошла кровь. Затих.

Убила его за секунду. Взорвала сосуды в голове. Легко. Без усилий и последствий для резерва.

Для двух других пришлось постараться. Действуя будто по заранее заданной программе, не задумываясь, не анализируя, забила двигатели аэроциклов водой, а когда те вместе с водителями рухнули на землю, направила силу.

Они захлебнулись в дожде, не успев даже понять, каким образом…

Звон в ушах неожиданно оборвался. С облегчением улыбнувшись, потерла лицо ладонями, уставилась на них, словно впервые увидела. Я только что убила трех человек, но руки не дрожат, в голове пусто, внутри ноль эмоций, время течет по-прежнему, сердце не сбивается с ритма. А я — это все еще я.

Справа послышался глухой стон, затем ругательство. Тэпп приходил в себя. Метнулась к нему.

— Тише, не вставай пока. У тебя голова разбита, — прохрипела, склонившись над парнем. Встретилась с ясным взглядом серых глаз. Хороший признак, значит, не бредит, действительно очнулся.

— Успела нас прикрыть. Умничка, — он слабо улыбнулся, сжал мою ладонь, лежавшую на его груди, поморщился. От облегчения на мои глаза навернулись слезы. — Сколько я провалялся в отключке?

— Не