Описав круг, они забрались на поросший лесом холм, чтобы оглядеть окрестности. Присев отдохнуть, они обменялись впечатлениями: оба пришли к выводу, что охрана полигона не превышает двух сотен драков.

Они видели четыре штурмовых летательных аппарата, два из которых как будто ремонтировались. Количество мелких транспортных летательных аппаратов было больше, зато атмосферных перехватчиков не оказалось вообще.

Сержант Бенбо, обхватив руками колени, посмотрел в сторону полигона.

— Вот что, майор: если мы собираемся воевать на баррикадах, то здесь мы только напрасно потеряем время.

— И людей, — поддержала его Джоанн. Растянувшись на облетевших листьях, она созерцала голубое небо. — У Флота драков где-то на планете есть большая база.

— Не то что эта — мелочь пузатая! — Бенбо рывком поднялся и побрел к более высокой точке.

Когда стих шорох его шагов, Джоанн опять уставилась в небо. Ветерок носил в воздухе листочки, формой напоминающие наконечники копий. Ей было не по себе от мысли, что совершенно не хочется носиться по Дитаару, подрывая военные объекты. Точно так же, как здесь сейчас, она могла бы лежать в любом другом месте когда угодно, вдыхая лесную свежесть и не помышляя о войнах. События на Кетвишну казались ей сейчас просто дурным сном.

Джоанн села и посмотрела на летательные аппараты драков, белеющие вдали. Что-то случилось с ее чувством долга — или с чувством мести?

Гражданские погибали на Кетвишну в таких количествах, что превращались просто в цифры; военные погибали потому, что того требовал контракт, который они подписывали, добровольно вступая в вооруженные силы. Никто из военных не был ей по-настоящему близок. У нее вообще не было близких людей после Маллика. Все громкие лозунги казались пустыми словами. Неужели ей действительно было дело до защиты интересов горнодобывающей промышленности Соединенных Штатов Земли на Амадине? Да ни малейшего! Не для того ли она пошла в армию, чтобы отомстить за гибель воинов из Фронта Амадина от рук драков из маведах? Она покачала головой. Вряд ли... И свои, и драки занимались на Амадине неприкрытым террором, служа своим командирам и пытаясь посильнее напугать противника.

Она закрыла глаза. Зачем она здесь?

... На Земле она училась и безрезультатно искала забвения; до этого она была на Байна Я с Малликом.

Маллик был рыбаком, любовником, просто живым человеком. Обоим было по девятнадцать лет; днем они владели всем миром, ночью — всей Вселенной.

Он стоял на носу своего рыбацкого глиссера, вглядываясь карими глазами в ослепительную морскую гладь в поисках одному ему ведомых признаков рыбы; она наблюдала за ним, затаив дыхание. Он кричал рулевому: «Лево руля! Вижу косяк!»

Глиссер послушно поворачивал, и он бежал к борту, чтобы тащить сеть, поглядывая на Джоанн.

Потом он утонул. Как говорили, шторм начался внезапно, никто не успел подготовиться. Его выловили — белого, раздувшегося от воды, объеденного крабами...

И его родня, и ее предлагали Джоанн помочь растить ребенка, но она удрала с Байна Я на Землю еще до родов. Своего ребенка она никогда не видела, не знала, какого он пола, как его имя. Сама мысль о том, чтобы знать это, внушала ей ужас. Она не желала больше рисковать, удивляться, попадать в плен к привязанностям.

Учась, она прогоняла из головы любые мысли, заполняя свободное место цифрами. Через два года на кампус пожаловали вербовщики. Они соблазнили девушку полнейшей предсказуемостью ожидающего ее существования: сюрпризов более не предвиделось. Определенные затраты времени, опыт, образование, тренировка были строго эквивалентны определенным чинам и должностям. При желании можно тратить время на решение приятных уму головоломок. Даже если все кончалось гибелью, то предсказуемой была и смерть, и ее причина, и участь останков.

Контракт предусматривал буквально все.

Точно так же можно было предвидеть гибель Маллика: ежегодно на Байна Я тонут десятки рыбаков. Но в девятнадцать лет все считают себя бессмертными...

— Маллик, черт бы тебя...

— Иркмаан?

Джоанн убрала ладонь от глаз и вскочила. Из-за ветвей выглядывал драк.

— Бенбо! — Она посмотрела по сторонам, но сержанта след простыл.

Драк раздвинул ветви и вышел на поляну. Его белое одеяние было рваным и перепачканным. Не дойдя до нее нескольких шагов, он присел на корточки и сложил длинные руки на коленях.

— Ты — человек? — спросил он на своем языке.

— Да.

— Из мадах? — Джоанн не ответила, но драк кивнул. — Оттуда. Я слыхал о людях, которых привезли в мадах на Дитааре. — Он выжидательно уставился на нее. — У тебя не найдется поесть?

— Нет. Почему ты здесь?

— Ищу еду.

— Я спрашиваю, почему ты в мадах?

Драк устало выпрямился.

— Я ищу только еду, болтовня мне не нужна.

В его глазах появился испуг, когда из-за спины раздался треск ветвей. На поляну вышел Бенбо.

— Вы в порядке, майор?

— Пока что да. — Она посмотрела на драка. — Кто ты такой?

Он опустил свои желтые глаза.

— Так, лицо без имени.

Сержант Бенбо подошел к драку.

— Драться ты не намерен?

— Дрался бы, — прозвучал ответ, — если бы такова была талма. Но она иная.

— Путь? Талма? Куда?

— Просто путь, человек. Талма... — Драк махнул рукой. — У вас не найдется поесть?

Бенбо отрицательно покачал головой.

Драк отвернулся и побрел обратно в заросли. Вскоре затихли его шаги Бенбо потер подбородок, нахмурился и обернулся к Джоанн.

— Интересно, сколько здесь бродит драков? — Он указал на верхушку холма. — На противоположном склоне я кое-что нашел.

— Что именно?

— Проще показать, чем объяснять. — Он оглянулся, но драк уже исчез из виду. — Нам лучше проявлять осторожность. — Он ткнул пальцем. — Туда!

Противоположная сторона холма оказалась голой, хотя раньше тоже была покрыта растительностью, о чем свидетельствовали обугленные пни. У самого подножия холма начинались руины уничтоженного селения. Черные улицы и развалины домов тянулись на добрый километр. Вся пораженная зона простиралась на добрые шесть — восемь километров, сужаясь справа и расширяясь слева — напоминая огромную каплю.

— Такой след могло оставить только одно известное мне оружие, — произнес Бенбо.

— Наша ультразвуковая боеголовка. Площадь поражения невелика, так что это была, наверное, ракета «воздух — земля».

— Взрыв произошел всего один, майор. Летчик, видать, от кого-то улепетывал.

Джоанн козырьком приставила ладонь ко лбу.