Случалось и так: проломы саперы сделали, но к немцам внезапно подошло подкрепление и дало такой огонь, что если атакуем, то все поляжем. Сделали хитрее. Накидали перед этими проломами дымовух и резко усилили обстрел, будто готовимся атаковать. А пока немцы не жалели патронов, поливая брусчатку перед проломами (в дыму-то не видно, мы уже подходим или еще нет, поэтому они и не экономили пуль), подрывники обошли здание с другой стороны. Вынесли взрывом забаррикадированную дверь черного хода и отвлекли огонь фашистов на себя. Пока те лихорадочно разворачивались и перемещались, огонь с фасада ослаб, и потому в первоначальные проломы прорвалась штурмовая группа.

Вообще расход взрывчатки был сумасшедший. Шла и фабричная взрывчатка в шашках, и противотанковые мины (мы их как в целом виде использовали, так и в распатроненном), и трофейные снаряды. Ближе к концу, видимо, взяли трофейный склад боеприпасов и стали выдавать мелинит с немецкими надписями на упаковке. Охренительная гадость! Мы шашки из него старались завернуть как можно в большее количество тряпок и бумаги, чтобы голой рукой не брать. У многих, как и у меня тоже, от него было раздражение кожи или глаз.

А вообще служба в штурмовой бригаде приучила везде высматривать необходимые саперу ништяки: не лежит ли веревка, провод или шнур. И как только увидел, так сразу же в карман прячешь. Без них не обойдешься. Снимаешь немецкую мину? Это лучше делать кошкой на веревке, отодвинувшись подальше. Потому как мина может оказаться с сюрпризом, подорвавшимся при обезвреживании. В городских боях как доставить те самые десять или больше килограммов заряда к стенке? А вот так: незаметно ползешь, укрываясь за разными обломками, и тащишь за собой веревку. Дополз – и тянешь ее на себя. А к другому концу веревки привязаны противотанковые мины. Подтянул – и закладываешь.

Внутри дома тоже надо пристроить заряд, чтобы вынести кусок перекрытия над головой. И тут кусок веревки пригодится. Иной раз, чтобы закрепить этот заряд, такую конструкцию нагородишь, что аж сам себе удивляешься: как ты так сделал? Это в мое время появилась пластическая взрывчатка, которую можно прямо-таки пристроить к чему угодно. А тогдашние шашки – кубики, параллелепипеды, иногда цилиндры. Вот и пристраиваешь их к балке перекрытия, кубик к цилиндру…

Использовали и своего рода реинкарнацию «гуляй-города», который используется для того, чтобы преодолеть улицу под сильным фланговым огнем. До идеи додумались в 74-й дивизии (мы их практически постоянно усиливали). Где-то там раздобыли довольно тяжелые тележки, на них мы набили два щита из досок на каждую, а пространство между щитами засыпали гравием и землей. Получился щит на колесах, прикрывающий чуть меньше метра над землей. А дальше – «раззудись, плечо, размахнись, рука!». Тележка выталкивается шестами вперед. Следом за ней – вторая, чтобы она уперлась первой точно в зад. И так, одна за одной, тележки цепочкой выстраиваются поперек улицы. Рядом – вторая цепочка тележек. И получается что? Два вала или две баррикады из тележек поперек улицы. Так что ползешь между ними, слышишь, как пули дырявят доски и гаснут в гравии, а до тебя они не доходят. Вот ты и на другой стороне улицы. «Мы идем, встречайте нас!»

Авторский комментарий

Работу 2-й штурмовой инженерно-саперной бригады в городских кварталах Познани характеризуют цифры: подорвано 47 зданий, 64 баррикады (еще 114 разобрано). Устроено проломов в стенках зданий, заборах, перекрытиях 1380, подожжено зданий 932, в том числе из ранцевых огнеметов – 198.

Расход боеприпасов был колоссальный: одних артиллерийских и минометных боеприпасов – 400 вагонов, одиннадцать миллионов патронов и семь тысяч трофейных фаустпатронов.

* * *

К 16 февраля практически весь город был нашим. У немцев осталась цитадель и несколько прилегающих к ней участков – кладбище и кое-что еще.

Началась перегруппировка перед штурмом. Из-за Варты прибыла дивизия генерала Хетагурова. Ей и 74-й предстояло штурмовать цитадель с юга и юго-запада. И мы должны были усилить штурмующие дивизии: два штурмовых батальона, батальон роксистов, огнеметный танковый полк. Ну и мощная артиллерийская группировка, вплоть до 11-дюймового калибра.

Я уже видел, как 8-дюймовые гаубицы работают на прямой наводке – ох, и мощно получается! Два снаряда пробивают мощную баррикаду, в каземате форта два попадания подряд пробивают кирпичную стенку, дома тоже сносит, если не пожалеть снаряды (несколько попаданий в первый этаж – и здание оседает, как смертельно раненный, на землю).

Хотя такую операцию приходится серьезно обеспечивать, чтобы ни одна сволочь не смогла обстрелять расчет, пока он разворачивает свою громадину и страшно медленно (по меркам полевых орудий) заряжает ее. Когда они уже выстрелили и попали – уже не так страшно. Кстати, на месте попадания образуются такие дым и пыль, что не всегда уже немцам оттуда что-то видно. На другом берегу Варты батарея подобных орудий разбила форт прямой наводкой: сорок с небольшим снарядов – и стены пробиты, внутри бушует пожар и рвутся боеприпасы. Укрепление защищать уже некому.

Почему пришлось ковыряться с этой цитаделью, а не заблокировать ее и ждать, когда немцам надоест питаться летучими мышами и сопротивляться? Увы, все та же причина – транспортная. Цитадель стояла, запирая железную дорогу своим огнем. И северный мост через Варту – опять же в досягаемости огня из нее. Крепости ведь ставятся не просто так, а чтобы они запирали дороги, теснины, переправы, судоходство по реке и прочие удобные места.

Цитадель имела фактически три линии обороны, особенно если наступать на нее с севера на юг. Первая линия – бастионы и равелины, потом – оборонительная стена, а на самой южной оконечности – оборонительные казармы в виде замкнутого треугольника. Прямо как донжон в замке или Кром во Пскове. Площадь очень большая, говорили, чуть ли не квадратный километр. Не знаю, насколько это правильно, но правдоподобно. Еще надо не забыть разные постройки внутри – конюшни, казармы, склады. В них тоже можно держаться долго. Все постройки из кирпича, что вроде бы устарело, но попробуй пробей эти стенки и перекрытия. Для полевой артиллерии они до сих пор не по зубам. Гаубицы и мортиры большой и особой мощности их берут, но, опять же, их не так много, да и стреляют они медленно. В каждый метр стены их снаряд не всадишь.

Раз основной штурм цитадели шел с юга и юго-запада, то, прорвавшись сквозь юго-западную стену, мы выходили в тыл первой линии обороны, делая ее бесполезной. Взяв «цитадель в цитадели», то есть эту оборонительную казарму, мы вообще ударяли в тыл всем оборонительным линиям. Тем более что укрепления обычно строились так, чтобы тыловые укрепления могли обстреливать впередистоящие. Вот только это легко сказать, а сделать – посложнее.

Немцев набилось в цитадель множество. Сам потом видел множество трупов и пленных. Говорили, что их сидело внутри под двадцать тысяч, не считая мирных жителей, по глупости решивших укрыться за толстыми стенами и в глубоких подвалах. Но даже мирные жители могут помочь обороне, выполняя разные хозяйственные работы.

Так что нашим дивизиям предстояло продвинуться вперед, до рва, захватив еще обороняемые немцами кладбище с железной оградой, крепостную баню и еще ряд зданий, опоясанных траншеей. Раньше бы все это не было застроено – так называемые эспланадные правила. В прежние времена в зоне обстрела крепостных укреплений нельзя было строить прочные сооружения, закрывающие осаждающих от огня со стен. Какие-то халабуды, которые сносились одним движением руки при нужде, – это разрешалось. Теперь вы понимаете, что означало решение Ивана Грозного построить храм Василия Блаженного прямо на Красной площади? То есть он намекал, что со взятием Казани это все уже не актуально. Сын Елены Глинской несколько поторопился с подобной идеей, но смысл был именно такой.