Как рассвело, Митяев послал пару казаков на разведку, те вернулись с очень плохими вестями. На развилке дорог обосновался немецкий пост. Проверяет всех идущих и едущих. Пока казаки наблюдали, в сторону фронта прошла без проверки только одна машина с солдатами. Ее старший показал какую-то бумагу гансовским «гаишникам», и его быстро пропустили. Значит, немцы уже очухались и принимают ответные меры. Дороги они перекроют, а вот будут ли прочесывать лес? Вряд ли. Это же сколько народу надо снять, перевезти, развернуть в цепь и т. д. В Великую Отечественную, насколько я знаю, этим занимались специально надрессированные части, а не простая пехота. Есть ли сейчас такие?.. Егеря?.. Так их мало, и здесь их нет по данным Бойко… Ладно, посмотрим.

Как ни жаль, но автомобиль придется бросить. В неисправном состоянии, конечно. Минут пятнадцать издеваюсь над движком, переводя агрегат в состояние «ремонту не подлежит», затем, проверив готовность группы к маршу, даю команду на выдвижение. Двигаться теперь будем медленно и осторожно, пешком. Зато по лесу вдоль дорог можно идти и днем. В ядре группы – наше «сокровище» в виде оберст-лейтенанта, навьюченного вещмешками, и его конвоира, затем – двое казаков с секретным ящиком, который тащат по очереди. Далее идут штабс-капитан, Ганна. Федор, впрягшийся в носилки спереди и двое казаков, попеременно работающих тягловой силой, сзади. Кузнец от подмены отказался, обещал сдюжить. За ними – Платоша, навьюченный оставшимися вещмешками, бомбардир, нагруженный пневмоштуцером и свертком с трофейными клинками. Сзади замыкает шествие Михалыч. Впереди и сзади – парные дозоры, по бокам – по три казака россыпью.

Головной дозор идет в полусотне шагов, мы потихоньку топаем следом. Вскоре натыкаемся на просеку, идущую почти параллельно дороге. Пока разведчики уходят посмотреть, всем остальным – привал, отдышаться и малость передохнуть. Разведка возвращается, по их словам просека чистая, никого нет… Еще час хода, и снова привал.

И опять находим себе приключения на известное место. В стороне от дороги, недалеко, раздаются винтовочные выстрелы, потом в эту «музыку» вписывается пулемет, в небо взлетает красная ракета. Казаки реагируют моментально. Пару секунд – и все «пассажиры» уже в лесу, в кольце ощетинившихся стволами бойцов, которые незаметно слились с лесом. Тут же беру Семена, Гриню, оставляю Митяева за главного, и бежим выяснять, что там за фейерверк. Место действия оказалось ближе, чем я думал. Метров через триста лес заканчивается, видна грунтовка, автомашина и спины гансов, лупящих частым огнем по кому-то невидимому на лугу, разделяющем лес и дорогу с другой стороны. Оттуда отвечают редкими выстрелами, видны несколько лошадей, носящихся без всадников. Дистанция до немцев смешная – метров пятьдесят. Двое методично обрабатывают луг из пулемета, остальные ведут стрельбу из винтовок. Трое – под машиной, четверо отползли вправо на десяток метров, устроились в глубокой канаве возле дороги. Стреляют азартно, по любому движению в траве.

Девять гансов… А почему бы, собственно, и нет? Тыловое охранение отсутствует, что очень недальновидно с их стороны. Только один, самый умный, наверное, пару раз оглядывается назад на кромку леса. Остальные хотят за грохотом выстрелов услышать треск веток у себя за спиной? Ню-ню! А вот мы сейчас тихо подойдем, чтобы не отвлекать людей от развлечения. Показываю цели. Семену – пулемет, Грине – троицу под машиной, себе оставляю правое крыло. У меня – люгер и наган, пятнадцать выстрелов. Хватит на всех, и еще останется.

Проползаем вперед метров тридцать, привычный «чирик» в паузе между выстрелами. Начинаем! Несколько секунд бега, два выстрела, кувырок в траву. До гансов несколько метров, промахнуться ну очень трудно! Еще четыре раза бабахает «люгер», тушки лежат неподвижно. Краем сознания замечаю какую-то необычность на земле, но нельзя останавливаться. Ухожу кувырком влево, смотрю, как там мои. Гриня двоих под машиной успокоил, третьего вытащил на свет божий и вяжет ему ручки. Семен, видимо, сразу с места снял обоих пулеметчиков. Лежат они, болезные, обнявшись за «максимом». Кстати, трофейным, то бишь нашим. Сначала прилетело первому номеру, второй, видимо, попытался его оттащить, да так и остался лежать, получив свою пулю.

Выстрелы затихли и с противоположной стороны. Значит, можно начинать диалог.

– Эгей! Есть там кто-нибудь живой?!

Тишина, никто не отвечает; кроме хромающей лошади в отдалении, никого не вижу.

– Не стреляйте! Если есть кто живой, отзовитесь!

Проходит секунд двадцать, собираюсь уже идти на луг, как вдруг раздается ответ:

– Сами-то кто таковые будете?!

– Так, православные, вылезайте, идите сюда, будем знакомиться! Германцы уже кончились!

Чуть в стороне поднимается из травы папаха, замирает, потом рядом с ней появляется голова. По виду – казацкая. Чуб, усы… Казак поднимается на ноги, оглядывается назад, потом сторожко идет к машине. Выхожу из-за кузова, немного страшновато, но, похоже, стрелять больше не будем. «Переговорщик» подходит, видит офицерскую фуражку, козыряет, затем оборачивается к лугу и оглушительно свистит, с характерным таким переливом.

Из травы поднимаются несколько человек, один, видимо, раненый, припадает на одну ногу. Жду, пока не подойдут поближе. Все – казаки, старшим – черноволосый урядник с роскошными усами. Винтовки – стволами вниз, но наготове. Семен и Гриня стоят сзади, подстраховывая меня, и одновременно держат фланги. Если что, помогут. Урядник мнется, не зная, кто перед ним и как к нему обращаться. Придется прийти на помощь. Медленно, чтобы не спровоцировать, расстегиваю лохматку, показываюсь во всей красе, представляюсь первым – не до церемоний:

– Подпоручик Гуров.

– Так что, вашбродь, Первого Донского казачьего генералиссимуса Суворова полка урядник Петряев. Состоим в партизанском отряде штабс-капитана Волгина.

Оп-па, тесен мир! Те самые казаки, которые погулять в деревне решили? А потом под немецкие молотки попали? Ну-ну, вояки… Ладно, разборки потом.

– Урядник, сколько с тобой человек и что вы тут делали?

– Десяток нас остался, за харчами на дорогу подались, хорунжий послал. Нас германы пощипали, так он ранетый в лесу с остальными. А мы отправились провиянт добывать.

– А командир ваш, штабс-капитан Волгин, где?

– Так эта… Как на нас в деревне германцы напали, так и пропал он. Таперича хорунжий старшим.

Пока разговариваем, из леса появляются еще четверо. С лошадьми. Итого, вместе с урядником, девять. А где десятый? А, не мое это дело…

– Петряев, не в службу, а в дружбу, пошли верхами пару казаков за поворот дозором. Не ровен час еще кто нагрянет.

Урядник спорить не решается, да и не в его это сейчас интересах. Поворачивается к своим:

– Сашко, Матвей! На-конь, и на поворот! Ежели кто тама появится, тревогу подымете!

Двое названных взлетают в седла и уносятся вдаль. А мы теперь посмотрим, что тут интересного в машине, и с пленным побеседуем.