Он вновь подавился сухим кашлем, и Ингеборга печально вздохнула. У него повреждены легкие. Наверняка у остальных тоже имеются повреждения, и наверняка серьезные. После того что они перенесли, иначе быть не может. А в «Подземстрое» не оказалось врачей! Ей бы получить возможность воспользоваться биорегенераторами… Всего на свете она не умеет, но многим из них помочь сможет…

– Проезд слишком узкий, – водитель обернулся к Порфирьеву. – Я не уверен, что втащу сюда прицеп! Олег, может, ты поведешь?

– Я с прицепами работал не больше твоего, – прорычал капитан. – Давай попытаюсь, выбора все равно нет. Овечкин! Вызывай этого хорошего человека сам! Я – за руль!

Ингеборга не стала дожидаться особого приглашения, открыла дверь и выпрыгнула из кабины. Индикатор дозиметра вновь взлетел к отметке в две тысячи рентген в час, и девушка инстинктивно шагнула ближе к машине. У нее очень хороший скафандр плюс антирад, успокоила она сама себя. Если не задерживаться здесь, то ущерб здоровью не будет значительным, последствия можно купировать специализированной терапией, это ей по силам.

– «Подземстрой»! «Подземстрой!» – в эфире раздался голос мужа Дилары. – Я инженер Овечкин! Мы привезли ретранслятор и водную скважину! Как слышите нас! Прием!

Рядом с Ингеборгой в черный снег спрыгнул Порфирьев, и она вдохнула, собираясь спросить, где в этом пыльном мраке находится вход в убежище. В эту секунду завывание вездехода резко прекратилось, свет ходовых прожекторов погас, и машина утонула в ночном мраке. В наступившей тишине несколько мгновений тлели габаритные огни, потом погасли и они.

– Что случилось?! – испуганно воскликнула Дилара, и в темноте пассажирского отсека один за другим начали вспыхивать нашлемные фонари, коротко озаряющие ночную темноту в момент касания иллюминаторов.

– Все, – угрюмо ответил Порфирьев. – Аккумулятор сдох. Больше энергии нет. Дальше пешком.

– «Подземстрой»! – взвился Овечкин. – Ответьте! У нас катастрофическая ситуация! Закончилась энергия! До интоксикации осталось два часа! Мы добирались до вас на передозировке! Нам срочно требуется помощь! «Подземстрой»! Ответьте! Мы привезли ретранслятор и водную скважину! Мы выполнили ваши условия!

– Еще нет, – властно зашипел в эфире незнакомый голос. – Ретранслятор должен быть запущен и подключен.

– Для этого требуется питание и доступ в сеть «Подземстроя»! – нервно воскликнул Овечкин. – У меня этого нет! Дайте мне это, и я подключу ретранслятор! Это моя специальность!

– Согласно докладу моих инженеров, и то, и другое ты можешь получить, если запустишь ретранслятор прямо у входных ворот, – насмешливо ответил незнакомец. – Точки беспроводного доступа к электропитанию и сети бункера установлены прямо за ними, их мощности вполне хватит, чтобы зацепить ретранслятор через ворота и противовзрывную плиту.

– Но мы не сможем дотащить туда ретранслятор! – в голосе Овечкина звенели панические нотки. – У нас полностью закончилась энергия! Вездеход заглох возле стоянки вашей техники!

– Ты же разговариваешь со мной в эфире, – безразлично возразил собеседник. – Значит, в скафандрах у вас энергия еще есть. Вас двадцать человек, вы легко сможете донести его на руках.

– Запустите хотя бы женщин и ребенка! – Овечкин едва не захлебнулся словами. – Он тяжело болен, ему срочно нужна помощь!

– У меня тут пять тысяч сто семь человек, – в голосе незнакомца зазвенел металл. – Из них семьдесят процентов – женщины. Из которых половина – репродуктивного возраста. Здоровые, не облученные и не отравленные. Мы не испытываем недостатка в женщинах, Овечкин. Их девать некуда. Я содрогаюсь от ужаса, как только представлю, сколько детей они нарожают, если не держать ситуацию под контролем. И заметь – эти дети не будут тяжело больны. Ты все понял?

– Не спорь с ним, – устало прорычал Порфирьев. – Сделаем, как он хочет. Все, кроме женщин, к машине! Попробуем дотащить ретранслятор на руках. Может, успеем.

– Капитан! – насмешка в голосе незнакомца стала явной. – Ты мог бы сэкономить время, если б сделал это сразу. Ты доверил эфир не тому человеку.

– Дай мне поговорить с полковником, – рычание Порфирьева не выражало ничего, кроме рычания.

– Запустите ретранслятор – поговоришь.

– Полковник не дожил до нашего возвращения? – равнодушно изрек капитан. – Понимаю. Он был совсем плох. Я вызову тебя, как только мы будем готовы. Конец связи!

В эфире раздалась какая-то возня, и Ингеборга напрягла слух. Ей показалось или кто-то еще находился рядом с безжалостным хозяином «Подземстроя»? Как будто этот кто-то был достаточно далеко от микрофона, но что-то сказал этому человеку, и тот быстро прервал связь… В детстве, когда отец учил ее ориентированию в лесу, он контролировал ее действия по рации, и, если мама находилась неподалеку и что-то говорила ему в этот момент, в наушниках Ингеборги слышалось нечто похожее. Только сейчас эфир наводнен помехами, и разобрать слова постороннего не вышло.

– Залезай в кабину, – хмуро прозвучал над головой голос Порфирьева, и расплывающийся в ночи могучий силуэт помог ей взобраться на осевший борт лишившегося воздушной подушки вездехода. – Там предусмотрена защита от радиации. Немного, но лучше, чем ничего.

Он захлопнул за ней дверь, и Ингеборга осталась одна. Вокруг было абсолютно темно, она включила нашлемный фонарь, но не увидела ничего, кроме мертвой приборной панели и сплошной стены пыли за лобовым стеклом. В эфире раздался негромкий плач, характерный для тихой истерики, и девушка обернулась к окошку в кабинной перегородке.

– Пустите меня внутрь… – полубезумным шепотом умоляла Светлана, сглатывая слезы. – Я больше не могу… Пустите меня… – она внезапно сорвалась на крик: – Пустите!!! Я больше…

Кто-то, судя по массивному силуэту, Дилара, вцепился в Светлану, нащупал панель управления скафандром и отключил ей рацию. Характерный щелчок оборвал вопль на полуслове, и в эфире вновь воцарилось шипение помех. Потом зазвучали мужские голоса, и Ингеборга молча слушала, как мужчины пытаются извлечь из волокуш тяжелый ретранслятор. Судя по радиопереговорам, устройство весило триста килограмм, чтобы вытащить его, пришлось выломать борт. Энергии для резаков не было, поэтому солдаты стреляли в жестяную поверхность из автоматов, потом выдирали из нее кусок при помощи усилителей конечностей. Этот же кусок постелили на снег, сверху уложили ретранслятор и привязали к тросу. Солдаты в экзокорсетах впряглись в трос и тащили устройство ко входу в «Подземстрой», несколько человек толкали контейнер сзади, остальные шли впереди, пробивая колею в глубоком снегу. Вскоре мужчины исчезли из вида, но их переговоры продолжились. Потом мимо вездехода прошли несколько фигур в военном снаряжении, и Ингеборга по голосам в эфире поняла, что капитан повел лейтенанта и еще кого-то к контейнеру с водной скважиной. Долгое время обе мужские группы что-то делали отдельно друг от друга, потом Порфирьев куда-то исчез, затем вновь появился. Когда до интоксикации остался час, все собрались возле вездехода, и капитан вызвал «Подземстрой».