– Дайте бинокль Кузьме! Хрипунова пусть смотрит, вдруг он тут, – громким шёпотом проговорил Вячеслав.

Кузьма взял переданный ему Васильевым бинокль, долго высматривал приближающихся к зарослям казаков, и, отдавая бинокль, указал Новикову:

– Вона, в шишаке с бармицей. Красный кафтан, высокий ворот.

– Так, дуй на правый фланг, во-он к тем кустам у скалы И лупи по каждому, кто будет струг подпаливать или пищаль вскидывать для выстрела. Насмерть не бей, в ноги-руки работай.

Василий отправил снайпера с напарником поддерживать их отряд огнём справа. Второго снайпера из отряда Васильева отослали на левый фланг.

– Вячеслав Андреевич, заберите всех лишних: Дарью, тунгусов и идите к избам, тут прямо, а то вдруг зацепит, – Васильев отослал вносящих сумбур в оборону людей подальше от места возможного боестолкновения. – Там, кстати, ваши строители.

Казаки меж тем подошли метров на двадцать к лесу и, видимо, приготовились к последнему рывку. Кое-кто крестился, кто-то крикнул здравицу Богородице. Пора действовать.

– А ну стоять, казачки, где стоите! – Новиков крикнул, сложив ладони рупором.

И тут же грохнулся наземь, справедливо ожидая слаженного пищального залпа. Но его не последовало. Лишь на мгновение оторопев, казаки быстро пришли в себя, и один из них выкрикнул:

– А ты кто таков, мил человек, и пошто тут промышляешь промеж нас?

– Это вы на нашей земле находитесь! Мы с Енисейском границы установили на Уде-реке!

– Какое нам дело до Енисейска? Кто таков есть, отвечай!

– Сержант морской пехоты Российского государства Василий Новиков!

Казаки потеряли дар речи от подобной наглости.

– Мы с товарищами служилые казаки, отправленные сюда, дабы привести сей край под высокую руку государя нашего, самодержца Всероссийского Михаила Фёдоровича!

– Это тот, чей отец у ляхов королевича Владислава на Русь просил, да у Тушинского вора в стане обретался, а сейчас вертит им, как хочет?

– А-а! Кузёмка! И ты там, смутьян! Достану тебя, да в кандалы закую! Не твоё то дело собачье, власть нам от Бога дана.

– Не от Бога власть эта, а от чёрта!

– Эй, Кузьма! О чём ты, помолчи-ка пока! – Новиков уже понял, что дальнейшее сотрясение воздуха ни к чему хорошему не приведёт.

– А ну выходи, с кем разговор держать вместно! Иначе наши пищали говорить будут, – снова крикнул Хрипунов.

– Так, я пошёл. Прикрывайте, если что, – Новиков выдохнул и, перемахнув через поваленное дерево, вышел на песок обширного пляжа.

В разговоре он не рассчитывал на какое-либо замирение сторон, он хотел лишь одного – чтобы два отряда не стали проливать свою кровь. Тем более что проливать кровь придётся лишь казакам, фронтальный и фланговый огонь закончит тут всё через десяток секунд. Значит, надо любым способом отговорить казаков от атаки.

Хмурые и бородатые лица казаков приближались, уже можно было разглядеть их амуницию и дымки фитилей. Вышедший вперёд толпы Хрипунов что-то сказал своим людям и те опустили своё оружие к земле.

– Здравствуй, – Новиков протянул руку Хрипунову.

– И тебе не хворать, воин, – казак пожал протянутую ему ладонь. – Кто ты, сын боярский? Али воевода местный?

– Скажем, что я полусотник нашего атамана, – ответил Новиков.

– Пошто без брони вышел, доверяешь нам? – ухмыльнулся Хрипунов.

– Без брони я, потому что ни к чему она мне, а врага я близко не подпущу.

– Экий ты хвастливый! Ворог не будет спрашивать, он просто…

– Мы обо мне будем разговоры вести или по делу?

– А можливо и по делу. Пошто вы сию землю своей называете? С каких прав?

– А с прав первооткрывателя, мы первые тут обосновались, значит, наша эта земля будет.

– Хм, чудно ты говоришь, ну да ладно. Был я ранее воеводой в Енисейском острожке, хлопотал о постройке острожков в Красном Яру и на Каче-реке, а сейчас послан из Москвы для сыску серебряных руд на Тунгуске-реке. Памяти обо мне спущены в поместный, стрелецкой и ямской приказы. Так что по царёву приказу я тут.

– Понятно. Короче, я предлагаю так. Или вы уходите сейчас все, или ты идёшь со мной до нашего воеводы.

– А если я сейчас задам вам трёпку, а голову твою на копьё посажу? – прищурил глаз Хрипунов.

И казаки в подтверждение зашумели, бренча железом. Раздались выкрики, определяющие, каким именно способом следует умучить этого наглеца, а особливо предателя Кузёмку.

– Ладно, смотри, – Новиков, с трудом сохраняя хладнокровие, замахал снайперу на правом фланге. Тот вышел из-за куста, а за ним показался его напарник. Новиков, отойдя чуть назад, указал снайперу на небольшой валун перед своими ногами. Мгновение спустя по валуну со свистом чиркнула пуля. Таким же образом с валуном обошёлся и снайпер с левого фланга. Хрипунов явно был впечатлён.

– А ежели я на твою голову покажу вместо валуна этого, то не успеешь насадить мою на копьецо-то. Ну и на сладкое, смотри внимательно. Только… господа казаки, прошу не стрелять в меня от неожиданности, а я в землю шмальну, – Новиков не спеша переставил на «калаше» режим одиночных выстрелов, сделал шаг назад и произвёл четыре выстрела, периодично выбивая фонтанчики песка.

Казаки, конечно, не стали разбегаться в припадке ужаса перед оружием двадцать первого века, да и воплей гнева не последовало. Но лица их стали каменными, и они заметно подобрались, как стянутая пружина. Новиков испугался, что они всё-таки бросятся на него, а потом и на остальных, слишком уж решительны были их лица – у них не было совершенно никакого страха перед автоматическим оружием.

– Ну что же… – Хрипунов явно оценил всю незавидность их положения, а именно: толпа казаков на открытом и полностью простреливаемом месте, – я пойду говорить с вашим воеводой.

– Отпускай тогда всех своих казаков на струги. И пускай ждут тебя на том островке. Мы тебя к ним потом отвезём. Ты согласен на такие условия?

– Да, я согласный. Оружье вам оставлять?

– Оставляй себе, я же не в плен тебя взял, а в гости.

Новиков повернулся и не спеша пошёл к своим, закусив нижнюю губу и ожидая удара в спину. Нет, он так и не поверил этим людям до конца. Хрипунов сверлил тяжёлым взглядом удаляющегося от него этого спокойного и уверенного воина, потом, не глядя на своих товарищей, поднял одну из гильз. Внимательно осмотрев, положил её в карман и, тяжко вздохнув, стал догонять уходящего к лесу полусотника. Дождавшись, пока два струга казаков отвалят от берега, направившись к назначенной им стоянке на ангарском острове, Вячеслав, после небольшого роздыха и поправки нервов, объявил о продолжении похода.

Опять загрузили струг и отправились вверх, против течения Ангары. При входе в Байкал гребцам пришлось напрягать все свои силы, преодолевая сильное течение. И только выйдя в озеро, можно было расслабиться и побалагурить. Наконец показалась заветная бухточка, а пока шли к причалу, встретили несколько рыбацких лодок, из каждой людям на струге приветливо махали. На берегу были выставлены жерди, где ровными рядами вялился улов.