мной было все пропагандистское говно. И никого из своих. Ни Эха, ни Новой. Никого. Даже Игорь меня предал и на время суда полностью меня бросил. И вернулся, как только все улеглось. Немного Навальный, правда, поддержал. Век ему не забуду. Спасибо. Мы просили Муратова написать об этом суде, написать об этом сфабрикованном деле. Обещал и продинамил. Не вписалось Эхо. Никто, ни один человек не вписался. Да и потом, когда я искренне обрадовалась смерти хотя бы двух нтвошек, меня поддержала интервью только Зоя Светова на МБХ. И поэтому сейчас я не на баррикадах. Потому что нет своих. Свои сливают и сдают. Ходорковский только не сдает и вписывается. Потому что «свои» раскручивают свои тухловатые ресурсы за счёт трафика на моем интервью и кидают на двести баксов, как Новая Газета Европа. За диванных воевак украинцев жопу рвать? За тех, кто сам воевать не хочет? Ну, извините. Вы сами за себя не воюете, так я за вас буду? Дурных нема. И причина не в том, что я комфорт терять не хочу. А в том, что нет товарищей по борьбе. Юзают в своих интересах. Особенно Форум свободной России этим славен. Поэтому ни к какому свержению тирана я не призываю. Закрылось окно возможностей. Протупили. Путин физически смертен, но он останется в ватных бошках тупорылых простожителей. Сумбурно, но как чувствую.

  Божена Рынска - «Почему никто не радикализировался? Потому что... | Facebook

May 04, 2024 02:43

Сергей Медведев - "Я не думал, что у меня еще осталась способность... | Facebook

"Я не думал, что у меня еще осталась способность чему-либо удивляться в России. Она давно превратилась в кровавый гиньоль. Это дурной сон, комедия убийств, сценарий, который пишут Тарантино вместе с Балабановым. Но даже на этом фоне сегодняшняя утилизация человеческого мяса и то, что страна это все принимает, — это удивительно. Забитые женщины, готовые отправлять на войну своих мужей, сыновей и братьев, получать за их смерть выплаты, справлять поминальную службу, использовать эти деньги. Это российское небрежение телом и низкая стоимость человеческой жизни: мало где в мире человеческая жизнь стоит так дешево, как в России. Культура риска, культура принятия судьбы, которая так явно проявилась во время пандемии COVID-19: рефреном того времени в России была фраза «кому суждено умереть, умрет». Россия живет по этой заповеди. И человек едет туда, под Авдеевку. Суждено — значит, умру. Мысли о том, что можно попытаться сохранить свою жизнь, уйти от мобилизации, откупиться, еще что-то сделать, у многих просто не возникает. Люди парализованы государством, как кролики перед удавом." "К сожалению, российское общество само ни на что не способно. Людям нужно, чтобы поменялась система. Может быть, будет большая война, оккупация России НАТО — вот тогда все поменяется. Или прилетят инопланетяне, и все поменяется. Всегда нужна внешняя сила, «черный лебедь», тогда общество пробуждается и участвует в том, что разрешает власть. Не было ни одного эпизода в истории России, когда общество само меняло страну. Есть общества, готовые менять внешние обстоятельства своей жизни. Это протестантские, англосаксонские общества. У американского общества огромное количество недостатков, социальных проблем. Но в последние 20 лет люди сначала избрали Обаму, черного президента, а затем Трампа, абсолютного реднека. Общество постоянно меняет себя и пытается найти лучший путь. А есть общества, которые не меняют обстоятельства, а сами меняются под них. Это Россия. Этот тип связан с большими восточными деспотиями и империями. В России сформировалась очень сильная традиция внутреннего изменения себя. Век за веком россияне принимают тяжелую реальность, пьют водку, поют грустные песни, пишут великую литературу, создают крутейшие политические анекдоты, но сами ничего не делают для того, чтобы эту реальность изменить." "Честно скажу, что я не ожидал, что люди будут настолько готовы вписываться в структуры, которые закладывались столетиями русской истории, веком советского рабства и десятилетиями путинизма. Это понятные и прозрачные структуры тоталитарного государства. Меня удивляет гармония российского общества с тоталитарной властью, с фашистским режимом. Все вписались в этот фашизм, расположились и живут в нем — кто с равнодушием, кто с энтузиазмом, а кто с легким отвращением. Но живут. Глеб Павловский никогда не говорил «граждане». Он говорил «населенцы». В России нет народа, нет общества. Есть населенцы, статистическая масса. В другой ситуации, в свободной стране Навальный поднял бы и мог повести за собой 20–40 млн человек. Это тот же советский средний класс, который, как описывал Андрей Фадин, поднялся и пошел за Горбачевым, обеспечив Перестройку. Но это осталось лишь возможностью. Прекрасные люди продолжали сидеть в коворкингах, пить тыквенный латте, делать крутые проекты, но за Навальным не шли. Теперь это все смыло волной, селевым потоком фашизма. Люди пытались сформировать свою субъектность, свои индивидуальные жизненные проекты. Но после столкновения с государством от них ничего не остается, как в звягинцевском "Левиафане". Так заканчиваются, в могиле или в тюрьме, истории Бориса Немцова, Алексея Навального, Юрия Дмитриева, Олега Орлова. Мне кажется, пока не будет разрушено это государство, оно будет мешать рождаться человеческой субъектности. Иногда государство немного отходит в сторону, как в 1990-е годы. Потом оно возвращается и ломает все, что люди понастроили на берегу, на песке. Эти циклы русской истории повторяются. И сейчас это повторяется. Без слома этого государства — полностью, до основанья, до нуля, как у немцев в 1945-м, ничего не получится. Нужно полностью снести всю структуру — КГБ, армию, перераспределительную экономику, школы с учителями и завучами. Россия — это страна, как писал Чаадаев, где веками ничего не меняется. И в самом деле: пришли большевики, ушли большевики, пришел свободный рынок, пришли путинисты, фашисты. Столько изменений, а структурно не меняется ничего." "Одна из главных черт российского населения — предельный инфантилизм. Отсутствуют чувство ответственности, планирование, чувство будущего. Люди абсолютно не готовы закладываться на будущее. Они готовы планировать на несколько дней вперед, не задумываясь о том, что будет через год, через два, в старости. Это объяснимо, ведь они знают, что рано или поздно приходит государство, чистое зло, и отнимает все нажитое. Поэтому в России не сформировалось, как у Голсуорси, своих Форсайтов, своих Будденброков, как у Томаса Манна. Практически нет такого, чтобы дом стоял на земле поколениями, чтобы велась домовая книга, записи. Хотите узнать Россию —