– Насчет мальчиков… – еще тише продолжила Ирка. – Оставила бы ты Богдана, а? – Помимо воли голос ее прозвучал просительно и немножко жалко. – Что тебе, Федьки с Ерусланом мало? А Танька и Богдан… они уже давно… Ну, ты понимаешь? – почти в отчаянии закончила Ирка.

Дина выпустила ручку и повернулась к ней.

– Ты хочешь сказать, что Таня и Богдан давно… знакомы?

– Вот именно, – пробормотала Ирка, – знакомы.

– Если парень раньше встретился с девушкой… – неуверенно, словно нащупывая дорогу в темноте, продолжала Дина, – другая девушка уже не может с ним… ну… знакомиться?

– Не так чтоб совсем не может… – тоже замялась Ирка. Ну как ей объяснить? Что у Богдана с Танькой особенные отношения? А если тех отношений уже нет? Во всяком случае, для Богдана? Если теперь у него особенное отношение – к Дине? Ирка вспомнила закаменевшее Танькино лицо. – Да, – твердо отчеканила она. – Танька познакомилась с Богданом раньше. Другим девчонкам там делать нечего, поняла?

– Поняла, – медленно кивнула Дина и распахнула дверь.

Из кухни падала полоса яркого света, слышался стук чашек – ахнула бабка, что-то проворчал дядька Мыкола, но все перекрыл возбужденный голос соседки, тети Ани:

– Вот как Бог свят, не вру я, соседи, не вру! Весь, весь проулок дохлыми змеюками покрыт – асфальта не видно! А одна змеюка поднимает голову – вот не вру, соседи, не вру! – и говорит мне человеческим голосом… – Голос тети Ани понизился до зловещего шепота. – Передай, говорит, кужевой, что померли межевые!

Ирка поглядела на Дину. Бледное лицо девчонки выступало из полумрака, как лик прекрасной статуи. Губы дрогнули.

– Поняла… – прошептала она, – поняла… – и побежала вниз, снова тихо напевая – Ирка сообразила, что это второй куплет странной песенки, которая так напугала ее на кухне:

– Не плясать бы тебе, ведьма,

под луной-сестрой.

Ног тебе не мыть

ледяной росой.

Не купать венок

в костре Купалином —

не гореть бы тебе, ведьма,

огнем-пламенем.

Не лететь бы к небесам

дымом паленым!

Задыхаясь от навалившегося невесть откуда ужаса, Ирка стремительно захлопнула дверь и привалилась к ней спиной, словно слова песни могли ворваться в комнату. Но что-то упрямо толкнуло в грудь, отгоняя страх, что-то ее позвало. Она подошла к окну, прижимаясь лбом к холодному стеклу, и губы будто по своей воле зашептали:

– Но разрыв-трава – разобьет заслон.

Одолень-трава – против ста препон.

А трава-мурава да покличет в ночь.

И терпенья нет и уж ждать невмочь…

И чей-то тихий, призрачный голос, кажется, снова Динин, полный глухой тоски, безнадежно откликнулся:

Не гулять бы тебе, ведьма…

– Ну и дурепа Анюта, ну и дурепа! Ну вы бачилы таку дурепу! Мени всегда здавалося, що у нее щось з головою неладно, и ось маемо! Змии у нее разговаривают! Ну де вы таке чулы? Верно я кажу, Николенька? Правда, пане Вук?

– Умгум. – В ответ послышалось неопределенное ворчание на два голоса – при желании его можно было принять за согласие.

Задремавшая Ирка со стоном оторвала голову от подушки. Ну ясно, прямо под ее окном расположилась вице-мисс их дома, второе место после Дины – бабка! С постоянным кавалером дядькой Мыколой, а теперь, кажется, еще и с Вуком!

– Ни, ну хиба якась тверезая жинка… ну, например, я, таку дуристь выдумает? – продолжала возмущаться бабка. – Я вже не кажу, що змии не говорят! Так воны ж ще зимою и не вылазят! Верно я говорю, Николенька? Правда, пане Вук?

– Умгум, – раздалось снова.

– И нащо вона це рассказывает – хиба хоть одна разумна людына ей поверит? Ось например… ну… Например, я…

Ирка резко села в постели. Другого места им, что ли, нет, кроме как у нее под окном? Ирка накинула на плечи теплую кофту – бабка, как всегда, на ночь приглушила отопление, и комната успела выстыть, – сунула ноги в тапки и побрела к окну.

– Хиба хто думает, що я дурна – верить у змей зимой?

Ирка прижалась носом к стеклу – где там наша разумница? Ага, вот она! В неверном лунном свете бабка казалась всклокоченной тенью: начесанные волосы торчком, платок на плечах – хвостом, юбка – колоколом. По бокам тянулись еще две тени – одна длинная, другая квадратная, наверняка Мыкола и Вук.

Так, похоже, эта трепотня надолго! Вот если бы она с мальчиками под окном у бабки сидела… у-у-у, они давно бы получили на головы мешок проклятий и ведро холодной воды в придачу! А что делать бедной внучке, когда она хочет разогнать кавалеров своей беспутной бабки – и хоть немножко поспать! Ирка устало потерла лицо ладонями. Ой, она ведь еще собиралась включить духовку для Дининого хлеба! Придется на кухню тащиться… Непрерывно зевая так, что челюсть на сторону сворачивалась, Ирка в одной ночнушке сонно пошлепала вниз по лестнице. Духовка, духовка…

На кухне было совершенно темно, только зловещим красным глазом мерцал огонек включенной духовки. Ирка шагнула в дверь… и лишь в самую последнюю секунду успела шарахнуться обратно.

– Ф-ф-фух! – бесшумно выдохнула она, неслышно отступая за косяк. Еще шаг – и сонная, клюющая носом Ирка как раз бы врезалась в обнявшуюся парочку. Хрупкая фигурка феи, тяжелые пряди золотых волос, Иркины джинсы на попе – Дина! Ее спутник на две головы выше, стройный, гибкий – так что складывается чуть не вдвое, чтоб дотянуться до ее губ. Еруслан! Добился-таки своего! Только почему обязательно у них на кухне?

Послышался вороватый шелест, шевеление, а потом тревожный голос Еруслана спросил:

– Ты слышала? Тут кто-то есть!

Ирка попятилась обратно к лестнице. Конечно, она не собиралась подглядывать, да и вообще – имеет полное право быть на собственной кухне, но все равно неприятно, если застукают!

– Мря-я-я! – донеслось из кухни, и гулко бухнул пол под тяжеловесным прыжком.

– Это Иркин кот! – мелодично воскликнула Дина. – Котя-котя, кис-кис-кис!

– Мря! – коротко сказал кот. Ирка могла поклясться, это означало что-то вроде «да пошла ты!». Похоже, поняла и Дина – она принужденно, явно фальшиво рассмеялась.

Из кухонного проема неспешно и торжественно – каждой лапой в историю! – выдвинулась хвостатая тень. Кот безошибочно повернул голову в сторону Ирки, и в темноте вспыхнули желто-зеленые огоньки глаз.

– Ты чего ругаешься? – присаживаясь на корточки и протягивая к нему руки, прошептала Ирка. – Сперва шляешься неизвестно где, гуляешь сам по себе… Даже на ужин не приходишь…

– Мря-я-я! – неодобрительно поводя носом, кот обнюхал Иркины пальцы. Похоже, именно ее он винил в своем отсутствии во время ужина на законном месте – под столом.

– То тебя богатыри не устраивают… – почесывая кота между ушей, проворчала Ирка. – Неужели боишься, что и впрямь косточку для поиска змея из тебя вытянут?