Часы в углу отбивают полчетвертого. Где-то там уже полным ходом разворачивается операция. Мне страшно хочется быть рядом со своими бойцами, но надо сидеть здесь как на иголках. Ждать, верить, что все идет по плану. Остро не хватает мобильной связи: когда ты не в курсе, что происходит, — это напрягает! Хоть прошел год моей жизни в этом мире, в этом времени, а привычки остались. Они никуда не деваются, будь ты хоть на необитаемом острове. Ярошенко это тоже прекрасно понимал и закрывал глаза на некоторые мои действия и слова. Терпел. И я должна терпеть, изображая порядочную секретутку-проститаршу, готовую отдаться по первому слову начальника. Ради тебя, Леша. Ради нашей любви.

Ващенко (14 июня 1942 года, кабинет начальника 4-го управления НКВД)

— Старший лейтенант Госбезопасности Ващенко по вашему приказанию прибыл!

— Не ори, не на плацу. Проходи, докладывай. Что там с группой майора Ивановой?

— Чисто оторвались от преследования, вышли к Ровно. Сегодня, как договорено, имитировали ошибку при смене шифра и вышли в эфир с использованием скомпрометированного ключа. В шифровке указали, что не будут предпринимать активных действий до прилета Геринга. Изменили порядок связи с прикрывающими бойцами отряда Медведева. В связи с переходом группы Ивановой в режим радиомолчания и доказанным отсутствием в группе «крота» налажен личный контакт. Капитан Мякишев (позывной СБ) связался с одним из бойцов Медведева, согласовывают дальнейшие планы.

— Что по фальшивым партизанам?

— Группа из пяти бойцов отряда «Победители» продолжает контролировать их активность. Обнаружена база — хутор лесника, рядом, в 200 метрах, — следы сигнальных костров. На лугу около ручья.

— Сигнальные костры около жилья?!

— Так это же не настоящие партизаны, от немцев не прячутся. А с воздуха хутор заметить очень сложно даже днем, ночью же попросту невозможно. На данный момент — прочесывают леса малыми группами, пытаются выйти на след разведывательно-диверсионной группы товарища Ивановой.

— Что будем делать с этими полицаями?

— Считаю, необходима их срочная ликвидация. Активность этой банды не только настраивает местное население против партизан. Они сковывают активность действующих групп, могут помешать отходу группы Ивановой и дальнейшей работе Медведева. Есть предварительная проработка плана операции.

Ващенко положил на угол стола Судоплатова картонную папку.

— Вот тут изложено подробно.

— Давай пока вкратце, тезисно.

— Сложность операции в том, что в непосредственном контакте с бандой только пять человек отряда «Победители». Подтянуть дополнительные силы (кроме группы, прикрывающей людей Ивановой) мы до совещания у Коха не успеваем. Другая проблема в том, что бандиты на данный момент действуют разрозненно. Исчезновение одной-двух групп насторожит оставшихся и может сорвать операцию. Таким образом, имеем две задачи — собрать банду в одном месте и обеспечить численное или огневое превосходство над ними. Решили использовать возможность, возникшую в ходе радиоигры. Передаем лжепартизанам радиограмму, что группу Летт искать не надо, они «по ошибке пилота» выброшены в расположении другого отряда. И просьбу принять пополнение для группы: радиста, врача и офицера НКВД на замену пропавшему без вести Ярошенко. Такая информация заставит их собраться всех в месте высадки. В то же время — состав группы не должен вызвать опасений, из-за которых банда могла бы быть усилена немцами. Кроме того, отправка радиста и врача объяснит и молчание Летт, и использование «засвеченного» шифра. Далее возникают варианты, в зависимости от наличия бомбардировщика.

— Бомбардировщика? Кажется, догадываюсь, о чем речь. Можете в дальнейшем планировании считать, что он у вас есть — не так давно нашему Управлению передана авиагруппа. Кроме того, проработаем возможность использования ТБ-7, застрявшего в Киеве по техническим причинам при перегоне из Крыма. Если летуны успеют починить, конечно.

— Это было бы лучше всего — можно не беспокоиться об отходе. На подлете-то сбивать не станут, им пассажиры нужны живые и здоровые.

— Давай дальше по плану.

— Итак, при выходе на рубеж атаки экипаж бомбардировщика выдает в эфир условный сигнал готовности, например — «костры вижу отчетливо». По этому сигналу медведевцы сигнальными ракетами обозначают скопления бандитов и хутор. Бомбардировщик работает в один заход. Затем летчики имитируют еще один-два захода на цель, имея задачей усилить панику и облегчить работу наших бойцов, которые проведут «зачистку местности», используя выражения товарища Ники. Затем группа наблюдения уйдет на соединение с основными силами отряда.

— Работайте по плану. Когда думаете провести операцию?

— В ночь перед операцией в Ровно, то есть с 15 на 16 июня. Да, еще. Бандиты, получив радиограмму, направят гонца к немцам. Его планируем перехватить на обратном пути, с инструкциями для бандитов. Возможно, там будет что-то интересное для нас.

Киевский аэродром, поздний вечер 15 июня 1942 г.

Лейтенант ГБ Акинфеев шел к ангару, где снаряжали предназначенный для спецвылета Пе-8, дабы лично проконтролировать процесс (как и что он будет контролировать, не являясь специалистом по авиационной технике, лейтенант не задумывался) и проинструктировать экипаж. В ангаре царила деловая суета. Авиатехники под присмотром и при участии летчиков, которых все равно с 18.00 не выпускали из ангара и которым уже совершенно опротивело проверять по ковырнадцатому разу замененный двигатель М-40, цепляли к самолету какой-то обтекаемый деревянный ящик впечатляющей длины.

— Что тут у вас происходит?

— «Змеиный ящик» вешаем, под полсотые и четвертные, — подробно, но непонятно ответил техник-сержант.

— Какой ящик?

— Сбрасываемый контейнер для малокалиберных авиабомб, — уточнил подошедший командир экипажа. — Сбросим первым заходом, освободим створки бомболюка и вторым заходом…

Лейтенант ощутил, как волосы шевелятся на голове и приподнимают фуражку:

— Каким, к е… м… ВТОРЫМ заходом?! Договаривались об одном! Там после первого люди в зону удара пойдут! Вы что, охренели — план полета менять без согласования?!

— Спокойнее, товарищ… э-э-э… как вас, простите?

— Лейтенант Госбезопасности Акинфеев, Сергей Анатольевич.

— Так вот, Сергей Анатольевич, все согласовано. Звонил из Москвы товарищ Ващенко, из Четвертого управления НКВД, с ним все и обсудили.

— Почему через голову?!

— Не знаю, не я ему звонил, а он нам, через дежурного по аэродрому. Вы вроде как в кабинете отсутствовали.

— И что вы наобсуждали, чтоб при инструктаже не наговорить непонятного?

— Да, собственно, только это: двадцать пять «соток» может оказаться мало, попросили проработать варианты. Мы предложили, но на два захода. Первым сбрасываем контейнер, в нем двадцать штук ФАБ-50 и тридцать шесть двадцатипятикилограммовых, вместе с контейнером и подвесной системой как раз две тонны. В отсеке — четырнадцать штук ФАБ-100. Бомбим так…