Го Можо стал послушником монастыря в возрасте семи лет и прошёл все круги монастырской «дедовщины», которая зачастую процветает в закрытых мужских заведениях. Маленький мальчик натерпелся всякого, удовлетворяя запросы старших товарищей, в том числе и сексуальные. Юный послушник попал в сексуальное рабство к одному из монахов и сумел избавиться от него только через три года, отравив насильника. Вот эти воспоминания и пытался скрыть Го Можо от постороннего. Закончив сканирование, я вышел из транса и привёл в чувство потерявшего сознание монаха. Мы встретились взглядами, и я понял, что Го Можо знает о том, что мне удалось добраться до самых его сокровенных тайн, и этот мимолётный взгляд не обещал мне ничего хорошего. Я не придал этому взгляду особого значения и приказал дать монаху лошадь. Го Можо вышел из здания поста на улицу, а я обратился к Лаэру:

– Я улетаю в Чинсу и помогу монахам отбить нападение на монастырь. Ты должен задержать до моего возвращения другую группу парламентёров. Я постараюсь вернуться назад завтра вечером или на следующее утро, тогда и решим, что делать дальше.

– Ингар, ты сильно рискуешь. Мне не нравится рожа этого монаха, он тебя может завести в ловушку!

– Лаэр, я не настолько наивен, и мне это хорошо известно, но в процессе сканирования памяти монаха я не нашёл в его мозгу прямой угрозы своей жизни. Сейчас есть неплохой шанс нанести чинсу серьёзный урон, от которого они долго не смогут оправиться, и заполучить среди них союзников. Нас слишком мало, чтобы жить под постоянной угрозой нападения армии Поднебесной империи. Поэтому если я уничтожу армию Сы Шао-кана, то междоусобица надолго затянется и мы выиграем драгоценное время.

Я вышел на улицу и вскочил в седло Шалара, которого с трудом держали под уздцы два воина. Го Можо тоже уже был в седле другого коня и с плохо скрываемой завистью смотрел на Шалара.

Когда мы прискакали к стоянке дельтаплана, уже начало темнеть, и я торопился побыстрее взлететь, чтобы вылететь из долины ещё засветло. Заменив камень Силы в двигателе на полностью заряженный, я усадил монаха в пассажирскую кабину и крепко привязал, чтобы предотвратить любые неожиданности. Взлёт прошёл без осложнений, и Го Можо вёл себя спокойно. Вылетев за пределы купола, мы набрали высоту около километра, и я направил нос дельтаплана на восток.

Через час полёта солнце скрылось за горизонтом, и мне, чтобы не сбиться с пути, пришлось перейти на магическое зрение. Ещё через час мы перелетели через горный хребет на территорию халифата, и слева по курсу я увидел отблески звёзд в воде Атлаского озера. Полёт проходил без приключений, и Го Можо, молчавший в первые часы полёта, наконец заговорил:

– Князь, скоро начнутся горы, и нам нужно подняться на большую высоту, чтобы не врезаться в скалы. Направление полёта вы держите правильное; если я не ошибся, то через час мы увидим двуглавую гору. Нам нужно лететь правее этой горы.

Я последовал указаниям монаха и набрал высоту примерно три километра, однако горы оказались ещё выше. Двигатель дельтаплана работал на пределе своих возможностей, но мне всё равно пришлось искать перевал или седловину, чтобы преодолеть горный хребет. Слава богу, такой перевал нашёлся поблизости, однако поплавки аппарата буквально скребли по верхушкам скал. Несмотря на то что на большой высоте было довольно холодно, я весь вспотел от напряжения. Го Можо тоже было несладко, потому что он не обладал магическим зрением, а устроенные мной американские горки в полной темноте могли перепугать до смерти кого угодно. Однако монах не подавал виду, что испугался, и не визжал от страха.

Наконец наши мучения подошли к концу, и высокогорье осталось позади. Небо на востоке начало быстро светлеть, и над горизонтом поднялось солнце.

– Князь, я узнал это место. Держись русла реки. Она приведёт нас к Шаолиню! – закричал Го Можо, показывая рукой вниз.

Я опустил нос дельтаплана и пошёл на снижение. Через полчаса полёта внизу показалась узкая горная долина, заполненная войсками.

– Это войска Сы Шао-кана! – крикнул Го Можо.

Я сделал боевой разворот и начал ловить в прицел колонну пехоты.

Я сделал всего два захода на штурмовку и выпустил по врагу восемь файерболов. Долина в течение нескольких минут утонула в море огня, и её заволокло дымом. Раскалённый воздух создал сильные восходящие потоки, и дельтаплан начало болтать, как лодку в бушующем море. Мне с трудом удавалось удерживать дракона под контролем, поэтому я решил поберечь боезапас и не устраивать опасный фейерверк ради сомнительного результата. Заряд в камне Силы двигателя уже подходил к концу, и мне срочно требовалось искать место для посадки. В Шаолине приводниться было негде, поэтому я взял курс на восток, в надежде найти в предгорьях реку или озеро. Однако обнаружить поблизости подходящий для посадки водоём не удалось, и мне пришлось сажать дельтаплан на залитое водой рисовое поле.

Совсем рядом в горах тысячи людей сгорали живьём в адском пламени файерболов, а здесь светило солнце и царила сельская идиллия. Крестьяне, выстроившись цепочкой, обрабатывали залитые водой рисовые поля, и им не было никакого дела до разборок власть имущих. Появление в небе дракона мгновенно разрушило эту благостную картину, и крестьяне сломя голову побежали в разные стороны, спасаясь от летающего чудовища. К счастью, посадка на рисовое поле прошла без происшествий, и я подогнал дельтаплан к опустевшему берегу.

В конце полета Го Можо начал себя вести довольно странно, не выказывая особой радости по поводу разгрома армии Сы Шао-кана, хотя несколько часов назад умолял меня сделать это, практически стоя на коленях. Чужая душа потёмки, и я подсознательно готовился к какой-нибудь подлянке со стороны монаха. За последние полгода мне вдоволь пришлось нахлебаться человеческой и эльфийской подлости, так что особых иллюзий в отношении чинсу я также не испытывал. Тревожные предчувствия в очередной раз меня не обманули.

Как только Го Можо выбрался из кабины дельтаплана и размял затёкшее за время полёта тело, так сразу же бросился на меня, едва я повернулся к нему спиной. Нападение монаха не застало меня врасплох, и я встретил атаку даже с некоторым облегчением, понимая, что он просто обязан попытаться меня убить. Го Можо, уговаривая князя Ингара помочь чёрным монахам, по-видимому, не отдавал себе отчёта, во что выльется эта затея.

Заговорщики ставили перед собой цель свержение Сы Шао-кана с имперского трона и захват власти в стране, однако полное уничтожение вооруженных сил Чинсу не входило в их планы. В результате моей «медвежьей услуги» в Поднебесной империи фактически не осталось регулярных войск, а горстка чёрных монахов Шаолиня погоды не делала.

Го Можо прекрасно понимал, что только что собственными руками уничтожил собственную страну и за это ему придётся отвечать перед своими соратниками. В создавшейся ситуации ему оставалось только повторить подвиг Иуды и повеситься на осине. Однако монах не покончил с собой, а решил убрать человека, посвящённого в его тайны, и в качестве приза захватить дракона.