Добрая слава – второе имущество.

Публий Сир

Ее добрые отношения с людьми позволили ей построить этот дом очень дешево и очень быстро. Она практически нигде ничего не переплачивала, она все покупала по себестоимости (это во времена-то жесточайшего дефицита!). Ей доверяли деньги, она могла потом постепенно, медленно, не в ущерб семье рассчитываться с долгами. Ее доброта вернулась к ней ее домом. И еще часто жизнь вот так же щедро награждала ее за это отдавание.

А она была и осталась отдающим человеком. И с возрастом это не стало в ней уменьшаться, наоборот, она получает удовольствие от того, что помогает другим и отдает другим свое внимание, вещи, кров.

У нее много друзей, ее все любят. В ее доме часто собираются гости, сейчас это по большей части «девичники» из женщин-подруг, большинство которых вдовы.

Неуемный и отдающий характер мамы не знает границ. Конечно, по-прежнему к приходу гостей подается самое лучшее (чтобы не подумали, что плохо живем)… Но она действительно любит людей и любит дарить людям радость. Поэтому будут и песни, и сюрпризы, и стихи, которые она напишет сама. И ее постоянная помощь другим.

Желание мамы помочь другим, поддержать кого-то заставляет ее совершать поступки, нетипичные для людей.

Она живет в Украине, и материальное положение людей там достаточно тяжелое. Приезжая в гости ко мне и сестре, мама всегда делает эти «ревизии» наших шкафов и кладовок. Еще за месяц до приезда мама напоминает:

– Девочки, вы там свои старые вещи не выбрасывайте! У меня тут соседи так бедствуют….

И дальше идут истории о соседях, об их бедности, о молоденькой девушке, какой-нибудь знакомой ее далекой знакомой, которой ходить не в чем, у нее одни туфли на все случаи жизни.

Милующий бедного – взаймы дает Богу.

Народная мудрость

И количество таких людей, которым она помогает, не уменьшается.

Она знакомится в поликлинике с какой-нибудь женщиной, та рассказывает ей историю о муже, который слег после инсульта, о трудностях жизни на нищенские пенсии. И мама сразу решает ей помочь.

Или у далекой ее знакомой сын вернулся из тюрьмы, на работу устроиться пока не может, и мама сетует: такой парень красивый, а полностью раздет – ни туфель, ни костюма. И в телефонном разговоре мама сразу же спрашивает:

– А у вас там мужских брюк ненужных нет? А то у него уже такие старые брюки, потертые…

И мы ищем брюки. В моем доме, в доме моей дочери и моей сестры просто нет старых вещей. Все наши старые вещи уезжают к людям, которым они еще могут послужить.

Мы привыкли к таким приездам мамы, после которых она увозит домой огромные сумки с вещами, не для себя, для других. И каждый раз, когда мама уезжает, нагруженная вещами для других, я представляю, как ей тяжело будет их выгрузить из вагона, донести до привокзальной площади.

Раньше я иногда не удерживалась и говорила:

– Мам, ну сколько же хлопот ты себе создаешь! Ты все о других, да о других, себя бы пожалела!

А в ответ слышала:

– Ну, а как же не помочь?!! Ты не представляешь, как люди у нас трудно живут! И потом, сейчас у тети Тони несчастье случилось, надо ее сыну помочь, и у соседей – дед умер, осталась одна старенькая бабушка, что она себе может купить на ее пенсию…

Перечислениям нет конца. Она всегда найдет того, кому нужно и можно помочь.

И всегда в ее гостеприимном доме люди, которые получают от нее и любовь, и внимание, и хороший стол. На двери ее дома прикреплен плакатик, написанный маминой рукой со словами из песни Александра Круга: «Приходите в мой дом – наши двери открыты, будем песни вам петь и вином угощать». И мама, и ее муж, Иван Владиславович, мой второй папа, которого мама всегда с любовью зовет Ванечкой, действительно щедро и кормят, и поят, и поют песни.

И уходят от них гости с подарками – с приготовленными мамой голубцами или клубникой, с соленьями или вареньем.

Приезжая к маме, я всегда поражаюсь изобилию, царящему в ее погребе – столько там всего приготовлено! И я не могу удержаться, чтобы не сказать:

– Зачем же ты столько всего готовишь? Сколько труда в это вложено! Вам же двоим столько не нужно! Зачем ты столько всего консервируешь?

И я сама знаю ответ – затем, чтобы раздать!

И мама всегда только подтверждает это:

– Да пусть людям будет хорошо! Они в своих квартирах живут, не на земле, чего они могут приготовить? А у меня в этом году такие абрикосы вызрели! И смородины так много!

Сколько раз, звоня ей из Москвы и не дозвонившись, я спрашивала ее потом:

– Мам, вы где были, я вам целый день дозвониться не могла?

И в ответ слышала:

– Да у Ванечки есть друг, они с женой инвалиды, так плохо живут, а я думаю: у меня погреб полный, надо им чего-нибудь отвезти. Ну, из погреба всего набрали, и жаркое я только приготовила. И бутылочку вина домашнего взяли и поехали навестить…

А назавтра они поедут к другому другу, который тоже так плохо живет, так плохо живет, а мама как раз такой борщ наварила, поехали угощать…

Однажды, приехав к маме, я попала в гости к своей далекой родственнице – женщине злой, вечно недовольной жизнью, живущей одинокой, какой-то страшной жизнью, среди людей, которые ее не любят.

И меня просто поразил ее гараж, в котором, как на складе, на полках лежали стопки одежды, обуви.

– А почему у вас вещи лежат в гараже? – спросила я.

– Так это старые вещи, которые я не ношу. Им в квартире нет места, – ответила она, а я потрясенно смотрела на эти стопки платьев и кофт, ряды туфель, уже вышедших из моды, но еще пригодных для носки.

– А почему вы их не отдадите? – задала я такой естественный вопрос. Вокруг нее жили люди, ее соседи, ее сослуживцы. Все они работали раньше на одном заводе, завод этот уже несколько лет как закрыли. Люди, которые всю жизнь прожили от гудка до гудка на заводе, остались без средств. И в этом заводском доме столько людей бедствовало, им не хватало денег на еду, не говоря уже об одежде. А тут – такие завалы!

– Почему вы эти вещи не раздадите людям, которым они могут еще послужить? – опять спросила я. И в ответ услышала возмущенное:

– Кому отдать? Чтобы кто-то носил мои вещи? Чего это я должна им отдавать?!

И я поняла в очередной раз – почему так страшно, так одиноко и так трудно живет эта женщина. Поняла, почему ее не любят соседи, которые называют ее за глаза «змеюкой»!

Я вернулась в дом мамы. В коридоре стояла сумка с банками варенья и солений.

– Это я завтра в поликлинику иду, моя заведующая так любит соленые арбузы, а невропатолог – мои баклажаны.

И спустя минуту я услышала ее разговор по телефону: