Конечно, здесь есть некоторая гиперболизация. Далеко не все банкиры — недобросовестны (так же, как и люди любых иных профессий). Не все банки рухнули. И даже не все рухнут в будущем. Но вероятность самых разнообразных неприятностей, проистекающих из причин как объективных, так и субъективных — слишком велика.

Когда банковское дело может стать действительно серьезным и добросовестно страхуемым? Тогда, когда не отдельные банки, а вся банковская система как единое целое начнет обслуживать реальный сектор экономики. То есть тот сектор, в котором основа — не мыльные пузыри, не чрезвычайно рисковые сверхприбыли, но, пусть не слишком высокая, но стабильная нормальная прибыль от производственной деятельности. Что для этого необходимо?

Во-первых, нужно, чтобы средняя рентабельность производственной деятельности стала существенно выше ставки банковского кредита. А для этого, в свою очередь, нужно, чтобы и ставка рефинансирования Центробанка стала существенно ниже нормальной (реально достижимой в наших условиях, причем не максимальной достижимой, а средней) прибыльности промышленности, транспорта, сельского хозяйства и связи.

И, во-вторых, должны быть максимально перекрыты иные каналы перетекания денежных средств и способы получения более высокой прибыли, нежели может дать реальный сектор экономики, в том числе в финансово-спекулятивных и торгово-финансовых операциях.

По существу, это — важнейшие элементы экономической политики государства, необходимой нам для обеспечения какого-либо развития.

Ну а если Центробанк устроен так, как он устроен у нас, если он поддерживает завышенную ставку рефинансирования банков, не позволяющую реальному сектору экономики пользоваться для своего развития банковским кредитом (по каким причинам Центробанк это делает, можно понять в том числе и из изложенного выше — в главах, посвященных Центробанку), если руководство Центробанка мотивировано не на ограничение валютно-финансовых спекуляций, а на их распространение, развитие и собственное участие в этих операциях, если Правительство страны без какой-либо реальной необходимости для финансировния госбюджета и национальной экономики запускает пирамиды ГКО и ОФЗ с прибыльностью в сто и более процентов годовых, а Центробанк участвует в раскрутке пирамиды, играя на этом рынке нашими государственными средствами? Тогда все это работает и как насос, выкачивающий средства из реальной экономики, и как механизм, не позволяющий банковскому сектору стать конструктивным элементом национальной экономики.

СТРАХОВАНИЕ — КАК КРИТЕРИЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ ГОСУПРАВЛЕНИЯ

Кстати, а можно ли измерить или точно оценить степень неэффективности нашей системы госуправления и последствия такого госуправления для экономики? Разумеется. можно. Существует масса критериев, вплоть до объема привлекаемых иностранных инвестиций на душу населения. Показатели по этим критериям отражают действие совокупности всех объективных (независимых от нас и нашей системы госуправления) и субъективных факторов привлекательности экономики. И по таким критериям мы находимся в состоянии весьма плачевном.

Существуют и критерии, вычленяющие действие тех или иных отдельных факторов. Используя эти критерии в отрыве от общей картины, нам постоянно норовят подсунуть данные о том, что наши банки — вполне надежны, а Центробанк — чуть ли не самый прогрессивный в мире.

Похоже, развивая логику своего повествования, мы выйдем сейчас еще на один критерий, но дающий совсем не столь обнадеживающий результат.

Очень любопытные отголоски парламентских и правительственных дискуссий по проблеме создания системы страхования банковских вкладов промелькнули в прессе.

Так, предполагается, что полностью возвращаться при наступлении страхового случая будут вклады до двадцати тысяч рублей. Много это или мало? Это в сто пятьдесят раз меньше, чем размер вклада, полностью гарантируемого при наступлении аналогичного страхового случая в США (сто тысяч долларов). При том, что различие в средней зарплате в наших двух странах на порядок меньше — раз в пятнадцать. А доходы собственников банков и зарплаты руководителей банков — практически не отличаются.

Отчего же такая непропорциональность? И не является ли степень этой непропорциональности не чем иным, как прямым признанием, подтверждением и даже количественной оценкой нашим совокупным законодателем (включая депутатов Думы, членов Совета Федерации, Президента и их многочисленных помощников и экспертов) степени ненадежности нашей банковской системы? А значит, ненадежности и механизмов ее регулирования, включая все, что нами описано выше применительно к главному органу регулирования финансово-кредитной сферы и банковской деятельности — Центральному банку страны.

СТРАХОВАНИЕ КРАСИВЫХ БУМАЖЕК

Тем не менее, хотя бы за двадцать тысяч рублей мы сможем быть спокойными? А с учетом возможностей диверсификации вкладов — вложения по двадцать тысяч рублей в разные банки — можно быть спокойными и за большие суммы?

Да, за свои рубли при введении такой системы страхования вы можете быть спокойны. Вы получите свои рубли — вполне симпатичные бумажечки со значительным числом степеней защиты от подделки. От подделки, но не от обесценивания. Будете ли вы при этом спокойны за свои сбережения — за сохранение их покупательной способности?

Почему система страхования вкладов эффективна в США? Потому что там основной риск — возможность банкротства конкретного банка. Опасность же девальвации, с учетом предыстории и действующих механизмов государственного и финансового регулирования, там не рассматривается как существенная.

Достаточно ли американской системы страхования вкладов для экономик других стран — тех, где длительная неуправляемая инфляция, дефолты и девальвации национальной валюты — явления из не такого уж и далекого прошлого? И где сами механизмы государственного управления экономикой и финансами никоим образом не гарантируют от масштабных катаклизмов и, в частности, от обесценивания национальной валюты? Разумеется, нет. Какая же система нужна для таких государств и таких экономик?

Ясный пример того, что необходимо в такой ситуации, дает Чили. Все просто — если вы хотите обеспечить вкладчикам (а также пенсионерам, получателям социальных пособий и т.п.) гарантии от инфляции и, тем более, от девальваций, надо ввести автоматический пересчет всех финансовых обязательств в стабильные единицы покупательной способности. Так и поступили в Чили. Все банки там обязаны при заключении договоров с клиентами устанавливать процент по вкладу, дающий фиксированный реальный прирост накоплений (уже с учетом инфляции). Соответственно, и страхование вкладов, и пенсионные накопления там осуществляются не в единицах национальной валюты, подверженной инфляции, и даже не в долларах США, тоже подверженных инфляции, хотя и в существенно меньших масштабах, а в условных единицах, постоянных по своей покупательной способности, курс которых по отношению к национальной валюте систематически корректируется.

Рискну предположить, что на такую систему страхования вкладов вы, уважаемый читатель, согласились бы. И я бы согласился. Но чтобы иметь такую систему гарантирования сбережений, надо либо жить в другой стране, либо приводить в порядок нашу. Причем — и это самое главное — чтобы иметь такую систему страхования вкладов, вовсе не нужно быть очень богатыми. Нужна лишь достаточно последовательная и ответственная экономическая политика.