деревянный и простой, никаких предметов роскоши, ничего лишнего. Вот только он забрал красную картину Марины и еще выкупил пару работ с птицами. Роман любил усаживаться в кресло, довольно старое, с вмятиной, смотреть на работы Марины и вспоминать… Нетронутая человеком природа, одиночество и частые дожди.

Ему не стало легче и за долгие годы, хотя он надеялся, что дырка от сердца так долго болеть не будет. Может только дикая пекучая боль, которая разрывала все тело, сменилась на тихие мучения. Роман изменился и не только внутри. Он отрастил густую щетину, волосы начали седеть, вокруг глаз появлялись морщины. Он носил бесформенные вязанные кофты и много курил, стал совсем не похож на себя.

Здесь были красивые места: зеленые леса, синее-синее озеро и вокруг ни души. Только Роман редко ходил на прогулки. Чаще всего сидел днями и курил, иногда попивал виски. Он перевез сюда целую коллекцию. Раз в неделю приезжала домработница Анна и привозила продукты, убирала в доме и складывала на столе стопку свежих газет. Единственным развлечением Романа стали газеты. Он читал и представлял, что это все происходит в другом мире, где-то не с ним и от этой мысли было приятно. Особенно он любил статьи про себя. Что же стало с жемчужным королем? Кто-то писал, что его убили, кто-то что он уехал в Тибет, но больше всего Роману нравилось про то, что его украли инопланетяне, и все это скрывают.

Несколько раз ему хотелось вырваться и поехать хоть куда-то. Отвезти Марине самый лучший букет на могилу, прийти в дом, где она выросла, поговорить с ее родителями, с теми людьми, кого она так любила. Роман хотел посмотреть на место, где она появилась на свет и где училась рисовать. Он бы сказал ее родителям, что любил ее, и понимает, кого это потерять ее навсегда. Роман хотел найти в Амстердаме квартиру, которую купила Марина, узнать, как она там все обставила, над чем работала в последнее время. Он так и не поехал.

Роман провел много лет в одиночестве, а когда единственный человек, с которым ты находишься в одном помещении — это ты сам, не остается ничего, как думать. Несколько лет у Романа ушло на то, чтобы понять вещи, которые Марина понимала намного раньше. Они были разными, даже противоположными, и скорее всего ничего бы не сложилось. Марина никогда ничего не обещала, для нее их отношения были легкими и приятными. Она никогда не давала надежду на будущее, потому что боялась, что ничего не выйдет. Именно поэтому она не принимала дорогих подарков, только цветы, которые вскоре завянут и исчезнут, поэтому не позволила снять квартиру, лишь гостиницу, где будут жить другие люди. Марина была рядом, но никакого продолжения не обещала. Примерив жизнь Романа, она убедилась, что так бы жить не смогла. Она была из другого теста, и вся роскошь была ей невыносима. Марина уехала, чтобы спасти и себя, и Романа, только все вышло не так.

Роман всегда был уверен в том, что Марина не любила его, и понял он все далеко не сразу. Когда-то в ресторане она сказала, что быть любимым обреченно куда хуже, чем так любить. Роману показалось все чепухой и лишь со временем он понял, что Марина была права. Она любила его именно так, и знать об этом было куда хуже. Марина любила его так сильно, что уезжала, только потому что боялась разрушить его жизнь. Она любила его так, что наступила на горло своей гордости и попробовала его жизнь. Марина любила его настолько, что носила кольцо, которое он ей подарил, как обручальное. Она любила только его, поэтому и не могло быть никакого другого мужа. Она любила его и любила их дочку. Чтобы любить — говорить об этом необязательно. Роман знал, почему она ни разу этого не сказала, ведь если бы он услышал, что Марина любит его, никогда бы ее не отпустил. Поэтому она всегда брала на себя самое сложное и оставляла его, чтобы спасти. Марина искренне верила, что они не могут быть вместе.

Вот только его мучила другая мысль. Ей было двадцать три, Марина не видела будущего, и все могло бы быть иначе. Роман должен был поехать к ней, он мог бы все изменить, если бы поехал. Он остался бы там с Мариной, они воспитывали бы дочь. Он мог бы быть счастливым.

Роман покуривал сигарету у окна и, как обычно, думал о всем сразу и в то же время ни о чем. Тонкий слой снега покрыл землю, в некоторых местах смешался с грязью. Та зима выглядела жалко и неопрятно. В его дверь постучали. Роман ругнулся и лениво подошел. За десять лет в этой глуши он превратился в сварливого угрюмого старика, который ненавидел весь мир и курил крепкие сигареты. На пороге стояла домработница Анна, сорокалетняя тучная женщина с круглым лицом и жидкими волосами всегда в тоскливом хвосте. Роман думал вообще не открывать, все же отпер засов, но преградил ей дорогу.

— Добрый день! — заулыбалась она, и пухлые щеки запылали румянцем. — Замечательный сегодня день, правда?

— Зачем вы приперлись?

Она привыкла и не переставала улыбаться.

— Знаете, сегодня сочельник и нельзя убираться. Вот так попало на субботу, когда я у вас работаю, но я могу приготовить вам рождественский ужин. У вас в холодильнике есть индейка, я ее запеку с картошечкой, нарежу салатика, да и будет вам праздник. А еще я купила мандаринов, вот, возьмите.

Анна протянула пакет с оранжевыми шариками, но Роман не взял, лишь озабоченно посмотрел. Он вздохнул и достал пару бумажек из кармана.

— Возьмите деньги и свои мандарины да проваливайте.

— Вот почему вы такой? Никогда не скажите ни спасибо, ни пожалуйста, всегда только и знаете, что грубить. Я же хотела, как лучше, вы же совсем один здесь, хоть что-то вам приготовила бы. Это же великий праздник.

— Анна, хотите я вам еще заплачу, только уйдите, — заканчивалось терпение Романа.

— А я вам чашку склеила, — она опустила глаза.

— Какую к черту чашку?

— Вашу, — она достала из сумки большую голубую чашку с перышками, которую теперь украшали линии клея, — вы ее разбили недавно, сказали мне выкинуть, а фарфор какой хороший, мне и стало жалко. Возьмите, пожалуйста.

— Вы — идиотка. Езжайте к сыну, празднуйте и радуйтесь жизни, а чашку выбросьте к чертовой матери!

— Так у меня автобус только через сорок минут, можно я у вас на веранде посижу?

— Сидите и проваливайте.

Роман