Он боялся буквально каждой клеточкой своего тела, напряженно вслушиваясь, не приближаются ли немцы, пока Люк-младший минировал дрезину.

Сердце стучало в груди. Со своего поста Чарлз не мог видеть Сибелу, и это выводило его из себя. Ему следовало переместить свой пост направо.

А когда она вошла в его комнату, ему следовало заняться с ней любовью.

Когда он об этом подумал, тогда все и произошло. В один миг. До сих пор Чарлз не знает, как это случилось. Он смотрел на ближние деревья, следя, не появятся ли немцы, а в следующее мгновение его уже с силой 'швырнуло вниз, забило рот землей — и только после этого уши заложило странным грохотом; огонь опалил волосы.

Сибела!

Чарлз с трудом поднялся на ноги — и тут же грохнулся на землю. Боже, его колено вывихнуто или перебито. Та же чертова нога, которую он лечил на протяжении нескольких недель.

Положение было хуже некуда, но единственное, на что Чарлз был способен в эту минуту, — это сжать зубы и ползти к месту, где он в последний раз видел Сибелу.

И тут он увидел ее. Благодарение Богу, она была жива.

В свете огня от горящей дрезины Чарлз мог видеть маленькую струйку крови у ее уха.

Он должен как-то помочь ей выбраться отсюда. Откуда-то уже слышались отрывистые выкрики немцев и лай собак. И лай, и выкрики удивительно напоминали друг друга и одинаково повергали в ужас.

Яростно ругаясь, чтобы побороть боль, Чарлз с трудом поднялся на ноги и подхватил Сибелу под руки.

Из тумана выплыл Джо. По его взгляду на Сибелу было видно, что он боится худшего.

— Она жива, — сказал ему Чарлз. Джо на миг закрыл глаза.

— Благодарение Богу. — Он глубоко вздохнул и кинул взгляд на горящую дрезину.

— Перенеси ее в безопасное место, — приказал он. — Я иду искать Люка.

Чарлз чувствовал жар от огня даже на расстоянии.

— Он не имел ни малейшего шанса. Зачем тебе сейчас рисковать своей жизнью?

— Если он не мертв, то сильно обожжен и, возможно, умирает. Если немцы найдут его… — Лицо Джо было мрачным, когда он проверял, заряжен ли его пистолет. — Есть только один способ избавить его от мук и сохранить все секреты.

Чарлз понял его мгновенно. Джо возвращается назад не из верности боевому товарищу — он желает защитить их всех. Если эсэсовцы выбьют из него показания, немцы явятся в дом Сибелы.

— Лучше ты забери Сибелу, — Чарлз попытался передать ее Джо, — а я разыщу Люка.

Но Джо уже двинулся в путь.

— Люк — мой друг, — тихо сказал он. — Я доверяю тебе Сибелу.

Он исчез.

— Подожди! — в отчаянии крикнул Чарлз в темноту. — Я даже не знаю, куда идти, куда ее нести…

Голоса немцев становились громче, стремительно приближаясь вместе с шумом грузовика.

Чарлз потащил Сибелу в деревья, ломая в темноте ветки. Где он сейчас находится, он не знал. Молясь Богу, чтобы не выскочить прямо на немцев, Чарлз тащил Сибелу так быстро, как только позволяло ему поврежденное колено.

Он не успел отойти далеко, когда услышал одиночный выстрел из пистолета.

Это либо убили Джо, либо…

Либо Джо нашел Люка, еще живого, но которого спасти было уже невозможно, и он…

Ни с одной из этих мыслей Чарлз не хотел мириться. Да и трудно было поверить, что немецкий патруль застрелил Джо из пистолета, а не очередью из автомата.

Вдруг грохнул взрыв, и тут же начался бешеный автоматный огонь. Прошла минута — он стал отдаляться. По всей видимости, Джо взорвал мину, а затем стал отвлекать немцев от Чарлза и Сибелы.

Джо жив! По крайней мере пока.

Чарлз продолжал продираться сквозь лес, уходя все дальше и дальше. Все, что он чувствовал, — это боль и страх. Он совсем не соображал, куда идет, где находится. Даже по звездам он не смог бы определить, куда направляется. На запад или на восток, прочь от места, где идет бой, или прочь от эха этого боя?

Ему казалось, что прошло много часов, прежде чем он вышел к пустующей ферме с разрушенной крышей. Найдя старое одеяло, Чарлз расстелил его на грязном полу. Он будет всю ночь держать Сибелу в своих руках, молясь за Джо. И молясь, чтобы ему, Чарлзу, не пришлось делать то, что сделал Джо, — избавлять от мучений своего хорошего друга выстрелом из пистолета.

Том был дома.

Он был дома уже целый час.

Келли стояла на балконе, когда он проезжал в автофургоне через ворота. Она смотрела, как он припарковывает машину возле гаража, как выбирается наружу.

Она видела, как он направился к домику Джо, даже не взглянув на ее окно. Потом в его спальне зажегся свет. Затем Том вышел из дома.

Но до сих пор не пришел к ней. Он предпочитает держаться от нее в стороне.

Выключив свет, Келли забралась в кровать. Если бы она была немного эмоциональнее, то выплакала бы в подушку свои огорчения и уснула.

Но она эмоциональной не была. И потому лежала, не смыкая глаз.

Чарлз почувствовал боль.

Он проснулся из-за этой боли.

Она была столь острой, что из глаз брызнули слезы и он согнулся в три погибели. Жадно, словно рыба на берегу, разевая рот, Чарлз схватился за пузырек с таблетками, что стоял на столике возле кровати, высыпал сразу несколько штук на ладонь и проглотил, запив из стакана с уже теплой водой.

Потом он схватился за трубку телефона и замер.

Он не хотел звонить. Он не хотел, чтобы ему кто-то помогал.

Но таблетки могли помочь ему еще не скоро.

Чарлз громко застонал. Может, это конец. И он умрет сегодня, сейчас.

Чарлз начал снова набирать телефон, но снова остановился. Он вспомнил. Том. Келли пригласила к себе молодого Паолетти сегодня ночью. По всей видимости, Том сейчас у нее.

Но это еще одна причина позвать ее. Совершенно ясно, что эти двое не подходят друг другу. Или подходят? Чарлз не мог ответить на этот вопрос. В нем боролись два желания — чтобы эти двое поженились и чтобы они разбежались в разные стороны со всей быстротой, на какую только способны.

Хотя, если Том и Келли поженятся, о Джо можно больше не беспокоиться.

Новый приступ боли снова скрутил Чарлза. Черт! Старик схватился за трубку. Джо. Нужно позвать Джо.

Да, на Джо он всегда может положиться. Джо был рядом с ним, верный и преданный, почти всю жизнь. Джо всегда прощал ему все его выходки. Все до одной.

Это Чарлз не мог ему простить.

И Сибеле.

Сибела. Чарлз закрыл глаза, моля небеса, чтобы таблетки начали быстрее действовать. Стараясь отвлечься от боли, он пытался вспомнить Сибелу, какой она была в солнечных лучах. При свете солнца Чарлзу доводилось видеть ее очень редко.