Вход в подвал был здесь же, в кухне. Степан открыл крышку, спустился по лестнице, под руководством Натальи нашел нужные банки и подал из погреба. Для того чтобы их принять, Наталье пришлось присесть на корточки, отчего полы халата немного разошлись… Наталья с ужасом вспомнила, что на ней кроме халата ничего нет, и что это увидел снизу Степан. Она резко поднялась и с мольбой посмотрела ему в глаза. Степан закрыл крышку подвала, медленно повернулся к растерянно стоящей Наталье и вдруг резко прижал ее к своей груди и стал неистово целовать губы, глаза, лицо, шею… Долго сдерживаемая страсть вырвалась на свободу, Наталья потеряла голову, неистово отвечая на поцелуи, она как будто не замечала, что Степан снял с нее халат и голую отнес в комнату…

Сознание Натальи медленно возвращалось из небытия. Рядом с ней лежал тяжело дыша, любимый мужчина, от происшедшего приятно кружилась голова, не хотелось ни о чем думать, а просто не открывая глаза уснуть и пусть этот чудный сон не прекращается.

Наталья вздрогнула: «Какой сон! Что я натворила? Господи, это же моя дочь, как я могла? Что же теперь будет? Надо уходить от сюда, немедленно!»

Она быстро вскочила и спешно стала надевать халат.

— Ты куда? — удивленно спросил Степан.

— Не знаю! — растерянно ответила Наталья, — куда-нибудь. Здесь мне не место, я не могу оставаться.

Степан обнял и прижал к груди мятущуюся женщину.

— Сядь, успокойся и слушай, что я скажу, а потом вместе решим, как быть.

Наталья послушно села и молча с надеждой смотрела на Степана.

— Наташа, ты должна знать, я люблю тебя и полюбил сразу, как только увидел.

— Любишь меня? — опешила Наталья, — а как же Галя?

— Я ее тоже люблю и не меньше, чем тебя.

— Как это? — Наталья недоуменно покачала головой, — так не бывает!

— Я тоже так думал, пока не встретил вас.

— Нет, Степа, это все слова, на самом деле Галя твоя жена и любишь ты ее одну, а я вольно или невольно стала твоей любовницей, а еще я мать Гали, вот и все. Я ухожу и не удерживай меня, мне больно и стыдно, я не нахожу себе здесь места.

Наталья встала, достала из шкафа сумку и стала лихорадочно складывать в нее вещи. Внешне она выглядела спокойным, уверенным в правильности своего решения человеком, лишь легкое подёргивание пальцев выдавало сильное нервное напряжение. В таком состоянии вряд ли можно принять правильное решение. Степан молча наблюдал за Натальей. Собрав необходимое, она открыла ящик стола и замерла, на дне ящика лежала в деревянной рамочке фотография Гали, ее так и не успели повесить на стену. Это был очень удачный снимок, с фотографии смотрела девочка-подросток большими распахнутыми глазами, полными любви и доверия, полуоткрытый рот, искренняя улыбка, казалось, что девочка в следующую секунду засмеется звонким счастливым смехом. Руки Натальи с зажатой фотографией опустились на колени, слезы потоком полились из глаз.

— Девочка моя, что я наделала! Я погубила тебя и нет мне прощения! Зачем мне такой дальше жить?

Наталья безудержно рыдала, не пытаясь бороться со слезами. В какой-то момент у нее начался сильный нервный кашель. Степан быстро принес стакан воды и почти насильно заставил сделать несколько глотков. Кашель прекратился. Степан обнял Наталью за плечи и нежно прижал к себе. Наталья обвила руками его шею и, уткнувшись лицом в грудь Степана, плакала. Степан гладил ее по голове, по спине. Постепенно рыдания прекратились и перешли во всхлипы, временами сопровождаемые судорожными подергиваниями. Степан взял голову Натальи в руки приподнял и стал нежно целовать мокрые от слез глаза, щеки, губы.

— Не надо, Степа! — тихо произнесла Наталья, — мы и так виноваты. Нет, это все я, ты здесь ни при чём, я старше, и я мать, вся вина на мне, это я предала своего ребенка, а ты мужчина, тебе этого не понять.

— Всё-таки давай поговорим. Ты собралась уходить, так тебе будет легче, а о дочери подумала? Как ей объяснить, почему ты неожиданно ушла? Что ты ей скажешь, или ты с ней не собираешься встречаться? Что она подумает о твоем уходе? А узнает причину, как это переживет?

Наталья отстранилась и, глядя в глаза Степана, рассеянно произнесла:

— Не знаю! Я об этом не подумала. А что же делать?

— Что делать, я не знаю, надо думать. Знаю только, что бегство — не выход, будет всем нам плохо. Конечно, нельзя долго скрывать от Гали, но как ей объяснить, чтобы она правильно поняла, что я вас обеих люблю и что вы все, что есть в моей жизни, вот это большой вопрос.

— А что тут понимать? Теща переспала с зятем, вот и все.

— Подожди, я же сказал, что люблю тебя и это правда. А ты? Ты любишь меня?

— Да ты что, Степа? Зачем ты сейчас об этом спрашиваешь? Ты же знаешь, что я тебя люблю. Я влюбилась в тебя сразу, как только увидела. Влюбилась, как девчонка и никого так в жизни не любила, что теперь скрывать, и люблю до сих пор. Я понимаю, что мы не можем быть вместе и все равно ничего не могу с собой поделать. Я держалась, как могла, а сегодня сорвалась, как с ума сошла.

Наталья замолчала.

— И я долго сопротивлялся самому себе, думал, со временем пройдет, все как-то уляжется, успокоится… На самом деле я вас обеих любил и сейчас люблю, и знаю, что так и будет дальше.

Степан замолчал, продолжая обнимать Наталью.

— То, что сегодня произошло, рано или поздно должно было случиться и никуда от этого не деться. И еще я тебе хочу сказать, что у нас не будет так, что Галя — моя жена, а ты — моя любовница.

— Степа, на самом деле, так оно и есть!

— Нет, это не так и не должно быть так и не будет так, я что-нибудь придумаю, а тебе нельзя уходить, мы должны вести себя в присутствии Гали так, словно ничего не произошло, пока не найдем выход, а иначе