Эйдан привстал на цыпочки и разглядел за живой изгородью шатры и, кажется, остов карусели. И вдруг ему страшно захотелось, чтобы фестиваль начался поскорее. Он еще ни разу не бывал на сельских праздниках. Похоже, будет весело.

В остальном поход в тот день обошелся без происшествий. Они нашли нужное место на Мел фордеком шоссе и перелаз, после которого начиналась та самая тропка, где они прошли вчера. Если им случалось засомневаться, здесь ли граница, на помощь им приходил Рольф. Гройль не показывался. Эндрю предположил, что великан, наверное, отсыпается – переваривает вчерашний плотный ужин. Эйдан надеялся, что так и есть. И надеялся, что Гройль сделался очень-очень маленьким и твердым и надежно спрятался.

Когда они шагали домой по проселку, Эндрю со вздохом проговорил:

– Ну вот, завтра, наверное, пройдем последний участок, у самых владений усадьбы. Я за то, чтобы пройти по наружной стороне колючей проволоки мистера Брауна. Это наверняка возможно. Не опутал же он все здешние края. Поможешь, Рольф?

Рольф поднял голову и кивнул. Он размышлял об ужине.

– Тогда получится, что ваша область попечения станет больше, – рассудил Эйдан.

– Не исключено, – сказал Эндрю, – но я не позволю мистеру Брауну нас одолеть. Прибавь шагу, Эйдан. Мне хочется застать Стейси, пока она не ушла.

Стейси их поджидала и сообщила, что славно поработала с папками и завтра собирается продолжить. Еще их поджидал Шон. Он уговаривал Эндрю сходить в сарайчик посмотреть, как там стало хорошо, когда он все доделал. Шон размахивал руками и до того жалостно заглядывал Эндрю в глаза, что Эндрю сразу же двинулся туда, даже не сняв ботинок.

И замер, и залюбовался. В сарайчике все сияло. В разноцветных лучах с потолка резные стены светились медовым светом, и выглядывали из гущи ветвей, листьев и цветов мелкие птицы и зверюшки, и маленькие человечки – или не человечки – плясали цепочкой, которая вилась среди прочих фигур, то появлялась, то исчезала, зигзагами змеясь по всем стенам. Шон постарался и пол отскоблить. Эндрю считал, что пол в сарайчике бетонный, а он, оказывается, был выложен медового цвета плитками, старыми, потрескавшимися, но все равно красивыми. Из-за всего этого косилка, по-прежнему стоявшая посреди сарайчика, была здесь совершенно не к месту. «Надо придумать, где ее теперь хранить», – подумал Эндрю, нахваливая Шона за отличную работу.

Шон сначала просиял, а потом встревожился.

– Профессор, а теперь мне что делать? – спросил он.

Эндрю, стараясь не напачкать на плитках грязными ботинками, вывел Шона на улицу. Показал на заросли крапивы, чертополоха и чахлой, но упорной ежевики, которые плотно окружили фундамент сарайчика. Стены его снаружи были обложены кирпичом и замазаны старой известкой.

– Теперь можете выполоть все эти сорняки, – сказал Эндрю Шону, – а потом покрасьте стены белой краской. Вы мне говорили, что это часовня, так пусть она снаружи будет такая же красивая, как и внутри.

Шон явно вздохнул с облегчением. Он, конечно, очень боялся, что больше не пригодится Эндрю и тот его уволит.

– Завтра и возьмусь, профессор, – пообещал он. – А еще я почти доделал робота. Для фестиваля, – пояснил он, когда Эндрю взглянул на него с недоумением.

– Отлично. Молодец, – сказал Эндрю и неожиданно для себя добавил: – А потом у вас будет уйма дел в доме.

Шон удалился довольный, руки у него так и мелькали в воздухе.

Наутро он пришел поздно.

– Полночи робота доделывал, – объяснил он из-за спины миссис Сток, которая тоже опоздала.

– Я тебе покажу роботов! – взвилась она. – Я с пяти утра на ногах – прикрепляла ценники к поношенной одежде. Между прочим, Шон, зря ты выгораживаешь Трикси. Мне просто тошно от этих ее фокусов-покусов!

Эндрю слушал их вполуха. Он разговаривал со Стейси и ждал, когда Эйдан натянет его вторые ботинки. Эйдан копался. Ноги у него болели, на левой пятке намечалась мозоль. Он боялся, как бы не надорваться от всех этих хождений. Но Рольф и Эндрю твердо решили пройти сегодня последний участок границы, и Эйдан вздохнул и волей-неволей поплелся с ними.

Когда они поравнялись с футбольным полем, он немного взбодрился. Там кипела работа. Эйдан заглянул в новенькие ворота и увидел вдали подмостки, украшенные флагами и застеленные красным ковром.

– Жду не дождусь фестиваля, – признался Эйдан. – Никогда в жизни такого не видел.

Эндрю оторопел. Ему в голову не приходило, что фестиваль может иметь какое-то отношение к ним с Эйданом. Он помнил, какая скука одолевала его самого, когда дед из года в год отправлял его восторгаться чемпионскими овощами мистера Стока.

– Вдруг тебе не понравится? – отозвался он.

– Понравится-понравится! – ответил Эйдан. – Только там, наверное, деньги нужны.

Эндрю вздохнул:

– Берут плату за вход, и все аттракционы и конкурсы тоже сколько-то стоят. Хорошо. Я с тобой схожу.

Эйдан возликовал – и благодаря этому продержался все унылое утро, пока они с Эндрю и Рольфом осторожно пробирались по наружной стороне мощных колец колючей проволоки, которую нагородил мистер Браун. Проволоки было столько, что местами она оттесняла их чуть ли не на противоположную сторону дороги, а местами приходилось продираться через крапиву и отбиваться от шипастых кустов, норовивших вцепиться не хуже колючей проволоки. Было пасмурно и душно – идеальные условия для мошки, комаров и слепней. Когда на полпути Эндрю, Эйдан и Рольф сели подкрепиться, их искусали с головы до ног, даже Рольфа. Остаток дороги пес то и дело садился и обстоятельно, с хрустом почесывался.

К этому времени от ликования Эйдана не осталось и следа. Намечавшаяся вчера мозоль превратилась в полномасштабный волдырь – большой, мокрый, саднящий. Эйдан чувствовал, как на другой ноге наливается второй такой же. Однако в конце концов – хотя ждать этого конца концов пришлось ужасно долго – обход завершился. Они вышли на дорогу, поскольку оборонные сооружения мистера Брауна заняли все место между обочиной и болотом, и для Эй дана было большим облегчением, когда они наконец дошли до колдобины и поняли, что дело сделано.

И Эйдану полегчало еще больше, когда он увидел, как на поле у дороги выгоняет своих коров Уолли Сток. Уолли помахал Эндрю и подошел к ним. Ему, естественно, хотелось поболтать. Эйдан с радостью сел в траву рядом с Рольфом, который не упускал случая почесаться, а Уолли поведал Эндрю, какую чудовищную цену придется заплатить фестивальному комитету за аренду батута и как ненадежны иные организаторы.

– Кстати, а что мистер Браун делает в этом лесу? – продолжал Уолли. Похоже, ради этого он и затеял разговор. – Я думал, лес ваш.

– Мой, – кивнул Эндрю.

– Тогда загляните-ка туда, – посоветовал Уолли. – Там все вдоль и поперек в колючей проволоке. А когда я пошел вызволять овцу, которая запуталась в этой самой проволоке, меня прогнал детина с собакой.