— Значит, не отпущу, — тихо подытожил Рауль, легко подхватывая меня.

Я попыталась вырваться, нарушая тем самым все установленные рамки. Одного удара по плечу наследника было достаточно, чтобы отправиться на виселицу. Он же стерпел их штук пять, прежде чем окончательно и бесповоротно нейтрализовать мое сопротивление запрещенным приемом — поцелуем в губы. Потом поднес меня к кровати и опустил на постель, осторожно, как фарфоровую куклу.

— Я ненавижу даже само это слово — фаворитка, — перешла в словесное сопротивление я.

— Я тоже, — согласился Рауль. — Хочешь, я издам указ, запрещающий его использовать?

— Звучит заманчиво, но суть от этого не изменится.

— От этого — нет.

— А если сейчас кто-нибудь войдет?

— Придется поотрубать всем головы, — пообещал Рауль.

Он снова поцеловал меня в губы, потом в подбородок, в шею, опускаясь все ближе к груди. Добравшись таким образом до платья, принялся расстегивать стягивавшие ткань крючочки.

— А если опять заявится Эльвира?

Принц приостановился, то ли раздумывая, то ли просто пытаясь переключиться с процесса на разговор.

— Тогда другое дело. Втроем веселее, — определился с ответом он.

— Что?! — Я резко села на кровати, тем самым оттолкнув Рауля в сторону.

— Шучу, — отозвался он, мягко, но настойчиво укладывая меня обратно. — Это твои слова, забыла?

— Не мои, а вашего стражника, — возразила я. — Можете сами у него спросить.

— Его мы точно звать сюда не будем.

— Почему? А вдруг он молодой и красивый?

— Тем более. Ты же не хочешь, чтобы я казнил его в расцвете лет?

— Ладно, так и быть, пускай еще поживет.

Я обвила руками шею Рауля и на этот раз сама привлекла его к себе.

И снова, хотя теперь нас и окружали дворцовые декорации, в считаные секунды исчезли принц и Говорящая. Все это время я чувствовала, что нужна ему, именно я, только я одна. Об этом говорили каждая клеточка его тела, каждое движение бьющейся на шее жилки, каждый выдох и вдох.

Черт с тобой, мой принц. Ты победил. Ради коротких, но невероятно ярких минут счастья я, кажется, готова мучиться все остальное время.

Рауль лежал на спине, откинув голову назад, восстанавливая учащенное пока еще дыхание. Моя голова покоилась на его вытянутой правой руке; лицом я уткнулась ему в плечо. Левой рукой Рауль обхватил пальцы моей правой кисти. Его светлая вообще-то кожа на фоне моей казалась смуглой. Настолько тепло и уютно мне не было очень давно.

А потом, приподняв голову, я наконец-то его заметила. Длинный шрам, след давно зажившей раны, грубо рассекал левое плечо, дотягиваясь до предплечья.

— Откуда это?

Приподнявшись на локте, я провела рукой по коже Рауля чуть в стороне от шрама.

— Ты помнишь, я говорил, что в течение полутора лет скрывался от преследований Кристофера? — спросил принц. — Ну вот, несколько раз меня находили. Это был один из них.

Бесстрастность его тона, когда разговор затрагивал подобные темы, в очередной раз вывела меня из себя. Что должно твориться у человека в голове, если он никогда не позволяет эмоциям вырваться наружу?

— И вы так спокойно об этом говорите?! — озвучила я свое недоумение.

— А было бы лучше, если бы я бился в истерике?

Черт его знает, может быть, и лучше.

— А вы попробуйте, хотя бы один раз!

— Пробовал, — отозвался он все тем же ровным голосом.

Такой ответ отчего-то безумно меня удивил.

— Когда? — нахмурилась я.

— Да все тогда же. В четырнадцать. После того, как моих родителей убили, а меня посадили в башню, дня два я пребывал в состоянии ступора. А потом началась истерика.

— И что? — тихо спросила я.

— Не помогло, — невозмутимо ответил он. — Так что я раз и навсегда сменил линию поведения. И взял за правило просчитывать свои действия на три хода вперед.

— На три хода? Не многовато?

— В самый раз. Я получил это, — он кивнул на левое плечо, — когда просчитал события только на два. В итоге погиб один очень хороший человек. Чтобы я смог выйти из той истории живым.

Я опустила голову; взгляд упал на устланный дорогими коврами пол.

— Быть наследником — это не такой уж подарок судьбы, верно?

— Мы не выбираем свою судьбу, — отозвался Рауль. — Но если бы у меня был сын, не думаю, что я бы этого ему пожелал… хотя он стал бы наследником в любом случае.

Я перевела взгляд на Рауля и попыталась представить, что было бы, если бы он не родился принцем. Ничего не вышло. Он принц до мозга костей. Его история, его опыт, его характер так тесно переплелись с ролью наследника, что отделить одно от другого было бы нереально. Убери королевскую кровь — и это уже будет совершенно другой человек. Не Рауль. Не тот, кого я люблю.

— Так или иначе, когда смерть дышит в спину, лучше уметь просчитывать все ходы наперед, — заключил принц.

Я поцеловала его плечо, затем передвинулась чуть ближе к изголовью кровати и провела рукой по щеке.

— Мы его найдем, — убежденно сказала я, имея в виду обосновавшегося во дворце убийцу.

Наверное, это было глупо, но в этот момент мне хотелось защитить даже не принца, а того четырнадцатилетнего мальчика, который оказался заперт в холодной каменной коробке и боялся спать по ночам.

Рауль взял мою ладонь в свою, поцеловал ее и перевернулся набок, с любопытством глядя мне в глаза.

— Ты лежишь в этой постели и обещаешь что-то для меня сделать, вместо того чтобы выпросить что-нибудь для себя? — прищурился он.

— Я просто жду, когда ты станешь королем, — пояснила я. — Тогда с тебя можно будет взять намного больше.

— Ну что ж, вернемся к этому разговору через четыре дня. Надеюсь, к тому времени тебе все еще будет с кем разговаривать.

— Еще как будет. Даже не надейся уйти от ответственности. Ты все еще должен мне дельфина. Так что я лично прослежу, чтобы с тобой ничего не случилось.

На губах принца заиграла легкая улыбка:

— В таком случае тебе придется держаться очень близко ко мне.

— Куда уж ближе.

В коридоре послышались шаги, и я невольно вздрогнула, переводя взгляд на дверь. Что характерно, раньше меня ничуть не смущал тот факт, что с всеобщей точки зрения я пребываю в опочивальне в качестве любовницы. Я даже без стеснения залезла в эту самую постель специально для того, чтобы быть в ней замеченной. Сейчас же при мысли о том, что дверь может неожиданно распахнуться, я чувствовала себя чрезвычайно напряженно.