Кирсан последовал совету куратора и прошел шестидневный базовый курс «гражданской обороны», оказавшись единственным взрослым человеком в группе детей примерно двенадцатилетнего возраста.

Тут он приобрел не столько навыки, сколько знание правильных последовательностей действий в различных ситуациях. Как метко заметил один из инструкторов, самый простой способ сделать все правильно — не совершать ошибок. В условиях, когда «скорая помощь» прилетает менее чем за три минуты и обладает поразительными, по земным меркам, способностями к реанимации, на человеке, оказывающем первую помощь, «висит» намного меньше сложных действий, а чудесные вещи типа баллончика с «жидким бинтом» и суперогнетушителя, покрывающего все тонкой несгораемой полимерной пленкой, «удушающей» огонь, значительно упрощают все остальное. Базовый курс требует «знать», чем и как пользоваться и где это взять — а «уметь» эти вещи будут сами. Вот когда волшебных средств нет — все намного сложнее, но это уже тема для среднего и полного курсов.

Помимо этого, Кирсан на этом курсе попутно приобрел очень ценное для себя понимание кое-каких моментов. Поскольку остальные слушатели курса были детьми среднего школьного возраста — он просто не смог не заметить колоссальных различий между ними и собой же в их возрасте. Если взрослый балларанец ведет себя примерно как очень умный, очень сознательный и очень высокоразвитый взрослый землянин, плюс еще некоторые мелкие поправки, то в детском возрасте различия носят не количественный, а качественный характер. Земной ребенок — это ребенок, а не маленький взрослый. А вот балларанцы уже в двенадцать лет вполне серьезны, словно взрослые. Никакой беготни в перерывах, никакой ребячливой легкомысленности. Правда, и кое-какие ребяческие повадки тоже имеются: так, два мальчика слева от Ская во время занятий преспокойно играли себе во что-то вроде шахмат, как часто делал в школе сам Кирсан в их возрасте. Правда, играли они вслепую и не вместо занятий, а вместе с занятиями, тихо говоря друг другу координаты ходов в те моменты, когда в речи инструктора появлялась пауза.

Что до самого Ская, то отношение к нему со стороны детей было совершенно ровным. Впрочем, иначе быть не могло уже по той причине, что в этом возрасте балларанцы еще ничего не знают о землянах и не понимают, кто такие «иммигранты».

Это Кирсан узнал из вопроса одного из товарищей по курсу: мальчик по имени Хэнра его так прямо и спросил, мол, а что означает термин «иммигрант»?

— Это значит, что я прилетел сюда с очень далекой планеты, где очень многое не так, как тут, — выкрутился Кирсан. — Видишь, я пока еще не говорю на обычном языке, и когда мне было, сколько тебе, меня никто не учил тому, чему мы тут учимся.

— Вроде потерянной в «темные века» колонии? — предположил Хэнра.

— Ага, — ухватился за этот вариант Скай, — типа того. Можно сказать, это самая древняя из потерянных колоний, и нашли ее относительно недавно, потому вот так.

Военные всех рас — объединяйтесь!.. с боевыми хомяками!

Служба в колонии цалларунга оказалась крайне слабо связанной с самими цалларунга: эта раса предпочитает селиться под землей, что, с учетом ненависти своих «преданных» соплеменников, разумно вдвойне. При этом колония оказалась как бы «двойной»: внутри скалы располагается военный гарнизон, а цалларунга живут еще глубже.

С лидером колонии Леонид, Касс и Синкай встретились всего один раз, в самый первый день. Невероятно старый цалларунга с головой, покрытой слепыми пятнами, уже не способный передвигаться без экзоскелета, произвел двоякое впечатление.

С одной стороны, он даже не пытался делать вид, что кардинально поменял свое отношение к «поделкам Инженеров», а причины перехода на сторону Содружества объяснил предельно прагматично и откровенно.

— Очень долго жил — было время подумать и сделать выводы. Раз отстоять галактику нельзя — нужно выйти из тупика и искать другой путь. Более перспективный. К тому же… галактика так велика, а цалларунга так мало. Даже если бы ею владели только цалларунга и никто больше — зачем нам так много пространства и звезд?

Ни малейшего сожаления о том, что его предки сотворили с таргами, он не выказал, объяснив это столь же просто: он не может сожалеть о тех, кого никогда не видел. Идея проводить очеловечивание своего, по сути, имущества в нем, разумеется, особого энтузиазма не вызывала, но раз его фракция выбрала путь компромисса — цену этого компромисса платить надо, к тому же за перспективное будущее для своих потомков плата более чем приемлемая.

Ясное дело, такие откровения не могли добавить ему особой любви со стороны землян, но Леонид Синкаю основной принцип Содружества объяснил давно: для того, чтобы более-менее мирно уживаться и сотрудничать ради взаимной выгоды, любовь не обязательна. Главное — вести себя, как высокоразвитое разумное существо.

К тому же, если б старейшина цалларунга вел себя как-то иначе, более дружелюбно — Леонид ему просто не поверил бы. А этот вроде бы прямолинеен и честен, и его позиция разумна: цалларунга тоже не обязаны любить остальных. Главное, чтобы вели себя, как это принято в Содружестве.

Тарги Синкаю тоже резко не понравились: ну а кому понравится гибрид насекомого и бипедального динозавра ростом с человека?

— И ты хочешь сказать — они когда-то были как мы? — недоверчиво спросил он.

Леонид пожал плечами:

— Типа первобытных людей. У них был индекс соответствия около сорока восьми процентов, эмоции, зачатки культуры, все такое… Потом пришли цалларунга и путем селекции и генных модификаций сделали их практически биороботами. В них уже не осталось ничего человеческого, никакой индивидуальности. Хотя их уровень интеллекта достаточен для обращения со сложными инструментами типа отбойного молотка и управления простым транспортом.

— А что такое индекс соответствия?

— Условно, это параметр, показывающий, насколько близко тот или иной вид к усредненному понятию человечности.

Японец нахмурился:

— Тут что, тоже делят других на людей и недолюдей? Мы-то на Земле прошли этот урок, а тут нет?

Леонид ухмыльнулся:

— У меня реакция была точно такая же, когда я впервые узнал. Но это чисто информационный показатель. Представь себе круг радиусом в сто процентов. Край — ноль, центр — сто. Два существа, имеющих индекс соответствия девяносто пять и выше, то есть, находящиеся у самого центра, всегда могут найти общий язык и понять друг друга. Чтоб ты знал, у землян и балларанцев этот индекс где-то девяносто восемь и выше. У сссла тоже. И мы, как видишь, легко понимаем темы и мотивы друг друга, обладаем сходными культурами. И у многих других, даже тех, которые сильно не похожи на нас, включая цалларунга, он высокий, за девяносто. И мы понимаем мотивы цалларунга, их мировоззрение,