Она оставила меня наедине с собственными мыслями. Кровать разбирать не хотелось, как и спать, но все-таки сон победил. Я провалилась в дремоту, не засыпая слишком крепко, но и не соображая, что вокруг происходит.

— Эльчонок…

Резко вскочила, открыв глаза.

— Ладон! Ты опять! Мама убьет меня!

— А то она не знает, что я к тебе прихожу. Вообще я пришел попрощаться.

— То есть?..

— Мне придется уехать раньше, прямо сейчас. Вам обеспечат беспрепятственный проход на Плато и разместят там. Я прилечу к свадьбе. Не обижайся.

— Что-то случилось?

— Так, ерунда. Кое-кому не нравится мое решение прекратить борьбу за власть. Надо напомнить, кто на Плато хозяин. Не забивай себе голову.

— Будь осторожен, пожалуйста.

— Смотри, кого я тебе принес. Подобрал по дороге. Так мяукал, что даже меня проняло.

Ладон достал из внутреннего кармана куртки маленького черного котенка. Тот снова замяукал и сжался в комочек. На широкой ладони мужчины он помещался целиком.

— Ой, маленький! — Я осторожно осмотрела малыша. — Что с тобой, киска?

Он тщательно меня обнюхал и ткнулся мокрым носом в шею.

— Просто замерз, — сказал Ладон. — Кто-то выкинул, видать. Ты же у нас любишь живность. Все равно в скором времени у меня в замке будет бегать целый зверинец.

— Надо ему молочка налить!

Я подскочила, вспомнив, что в шкафу было одеяльце. В него мы кутали котика близняшек, когда тот был совсем маленьким. С собой я его решила не брать, а вот теперь пригодилось.

— Так, сейчас отогреемся.

Я завернула котенка так, что один нос торчал. Дверь приоткрылась, пропуская выспавшегося Рыса.

— О, хорошо, что ты пришел. Смотри, кого нам принесли. Иди сюда, погрей сородича.

Рыс сунул морду в одеяло, и котенок испуганно мявкнул. Но потом, поняв, что угрозы от кота не исходит, пригрелся и начал умываться.

— Я за молоком, — сообщила я Ладону.

Мама на кухне заваривала чай.

— Эльчонок, — она мельком глянула в мою сторону, — ты чего?

— Дай молочка теплого, — попросила я.

— Тебе плохо, что ли? Обычно ты молоко пьешь, только когда болеешь.

— Или когда нет выбора. — Я вспомнила, как пила молоко в замке. — Ладон притащил котенка, надо накормить.

— О, Элла! — Мама тихо рассмеялась и закатила глаза. — Рано мы тебя отдаем, рано. Он же сделал это только для того, чтобы ты на него влюбленными глазами смотрела.

— Но ведь сделал, — возразила я. — Мог и не делать, я так и так уеду с ним. Он может вообще ничего не делать, тем не менее старается меня радовать.

— Твоя правда.

Мама налила полную миску молока и подогрела его.

— Ладону твоему молочка налить? — хмыкнула она.

— Не думаю, что он оценит.

Котенок, когда я вернулась, сначала к молоку не приближался. Но все-таки голод пересилил, и он осторожно сунул мордочку к миске, попробовав лакомство сначала совсем чуть-чуть. А потом начал жадно лакать.

— Маленький, — я погладила его по спинке, хотя и знала, что коты не любят, когда им мешают во время еды, — не бойся.

Ладон меж тем, к моему удивлению, чесал Рыса. Котик довольно, но сдержанно мурчал. Потом подумал, да и перевернулся на спину, чтоб живот чесать удобнее было. Пока новый зверь кушал, я присоединилась к Ладону. И Рыс, которого чесали в две руки, оказался на вершине блаженства.

Ладонь мужчины накрыла мою, поглаживая пальцы, и Рыс возмущенно вскинул голову, мол, чешите меня, не отвлекайтесь. Я оглянулась на котенка, который объелся и заснул прямо рядом с миской.

— Интересно, если я начну мяукать, ты будешь так со мной возиться? — хмыкнул Ладон.

— Как будто с тобой не возятся! Мама говорит, что мое желание обо всех заботиться доведет меня до беды.

— Ну до свадьбы оно тебя уже довело.

— То есть ты решил жениться на мне, потому что я добрая?

— В том числе. Такие, как Морриган, Эльчонок, хороши только в одном месте. Думаю, сама поймешь в каком. Я хочу быть уверен, что о моих детях позаботятся.

— Ты так говоришь, будто сам о них заботиться не будешь, — пробормотала я.

Ладон лишь пожал плечами:

— Элла, в жизни всякое случается. А я не подмастерье в Лесном, чтобы быть уверенным в будущем. О тебе позаботятся твои родные, если со мной что-нибудь случится. А ты позаботишься о детях.

— Так вы с мамой говорили об этом?

— Я высказал эту мысль, — согласился Ладон. — Ну, мне пора. К рассвету нужно быть там. Постарайся, пожалуйста, не вляпаться в какую-нибудь историю. Будь хорошей девочкой.

— Я всегда хорошая девочка!

— А жаль, — ехидно протянул Ладон. — В некоторых случай плохие девочки интереснее… Ай! Ты чего дерешься?!

Это я легонько дала ему в лоб.

— Сам не вляпайся ни во что. Если на свадьбу мне вместо жениха притащат труп, я озверею.

— Некуда будет надеть новое платье?

Что-то он в этот вечер был удивительно веселым.

Меня поцеловали. Осторожно, почти по-братски. Я даже удивилась, обычно он не упускал возможности.

В первый раз я увидела, как он вылезает в окно. Хорошо, что живу я на первом этаже — можно лазить и прыгать. И хорошо, что под моим окном всего лишь мамина клумба. Интересно, она знает, из-за кого погибли ее цветы?

Спать я ложилась с тревожным и в то же время волнительным ощущением предстоящей свадьбы. Сопение Рыса и нового котенка, имя которому я пока не дала, в итоге убаюкали, и я крепко уснула.

Разбудил меня плач Эда. Он часто просыпался посреди ночи, и мама топала в детскую, укачивать и успокаивать. Иногда это делал папа, но у него получалось хуже, все-таки в нашей семье существовало разделение, видимое невооруженным глазом: я и близняшки тянулись больше к отцу, а Эд успокаивался только на руках у мамы. Когда Эмма и Эва были маленькими, папе достаточно было только взять их на руки, и девчонки замолкали. У мамы так не получалось. К счастью, это разделение никого особенно не волновало и мы все равно оставались большой семьей.

Папа обнаружился рядом. Буквально на соседнем месте. На его счастье, места на диване я занимала немного. Но как он умудрился лечь у стены и не разбудить меня?

— Пап, — я пихнула его в плечо. — Ты чего тут делаешь?

На этот раз он долго просыпался, соображая, что вообще происходит и где он.

— Элька… Я уснул, что ли?

— Ты вообще что тут делаешь?

— К тебе пришел. — Он вздохнул. — Видимо, случайно уснул.