Италия вознегодовала. Сенат тщетно пытался замять дело, под угрозами одного из трибунов ему пришлось объявить Югурте войну. Сильное войско переправлено было в Африку – но вдруг его главнокомандующий заключил с Югуртою мир на условиях, прямо почетных для непокорного вассала. Было совершенно ясно, что мир был продан за деньги. Это вызвало такой взрыв негодования, что пришлось начать судебное расследование дела. Сам Югурта был приглашен в Рим, чтобы дать необходимые разъяснения. Он явился, народ встретил его с едва сдерживаемою яростью, но едва к Югурте был обращен первый вопрос о сношениях его с римскими полководцами, как один из подкупленных им трибунов своим «veto» запретил ему отвечать… В скором времени один из приближенных Югурты в самом Риме убил внука Массиниссы, возможного претендента на престол Нумидии, и затем, с помощью Югурты и его золота, бежал из Рима. Такого наглого поведения не могли снести даже тогдашние римляне. Югурта был выслан из города, и против него снова начата война. Но первого главнокомандующего Югурта подкупил, так что он долго бездействовал, а новый неосмотрительно предпринял отдаленную экспедицию и, потерпев полное поражение, принял мир на условии, что Нумидия будет очищена римлянами, Югурта признан царем и что римская армия пройдет под виселицей.

Это вызвало новый, еще более острый взрыв общественного негодования. Целый ряд деятелей, причастных к сношениям с Югуртой, был предан суду и изгнан из города. Главные заправилы, впрочем, все-таки избежали суда, но на этот раз сенат должен был приняться за войну серьезно. Главнокомандующим был назначен Квинт Метелл, представитель одной из знатнейших фамилий, недурной воин и администратор и – главное – человек неподкупный. Помощниками себе он взял не родовитых, а талантливых офицеров, Рутилия Руфа и Гая Мария, особенно выдавался последний, начавший службу простым легионером и достигший высших отличий только своими заслугами.

Прибыв в Африку в 109 г., новые начальники прежде всего реорганизовали армию, распущенность которой достигла невероятной степени. Попытки действовать подкупом теперь не удались Югурте, а в следующем году римляне одержали большую победу над нумидийцами при реке Муфуле, причем особенно отличился храбростью и распорядительностью Марий. Югурта, впрочем, сохранил свое обаяние над африканцами, которые видели в нем возможного восстановителя своей независимости, он избегал теперь крупных сражений, и римляне не могли достигнуть никакого сколько-нибудь решительного успеха. В союз с Югуртой вступил его родственник, могущественный царь Мавритании Бокх,- впрочем, он играл двусмысленную роль и поддерживал сношения и с Метеллом, который склонял его к выдаче Югурты.

В это время Марий вздумал выступить кандидатом в консулы. Ничего несогласного с конституцией в желании его не было, заслуги его были неоспоримы, он не был и врагом аристократии. Но правящая олигархия, и в числе ее представителей и Метелл, встретила намерение Мария с нескрываемым презрением. Олигархи положительно оплевали его как выскочку и вселили в сердце этого храброго, но и грубоватого человека чувство глубокой и едкой обиды. Когда он, с трудом добившись от Метелла отпуска, прибыл в Рим, чтобы поддерживать свою кандидатуру, он отплатил своему начальнику резкою критикою его действий и внушил толпе уверенность, что он, Марий, давно бы захватил Югурту и покончил бы несчастную войну, которая уже очень наскучила в Риме и вызывала, как обыкновенно бывает при продолжительной войне, всегда равно нелепые толки, будто командиры умышленно затягивают дело. Марий был избран в консулы огромным большинством голосов, и, вопреки постановлению сената, что главнокомандующим в Африке остается Метелл, народное собрание поручило ведение войны Марию.

В 107 г. Марий вступил в командование армиею. Он совершил несколько замечательных в военном отношении походов, но конечная цель – захват Югурты – оставалась недостигнутою в течение двух лет. Мало того, Бокх готовился заключить с Югуртою новый и более тесный союз. В переговорах с Бокхом принимал участие молодой, знатный офицер, Люций Корнелий Сулла, многократно отличавшийся и в боях. Бокх возымел к нему особенное доверие и намекнул, что Югурта может быть выдан, если в лагерь царей явится Сулла один, без свиты, как бы для тайных переговоров. Марию очень не хотелось поручать такое дело аристократу, который своими дарованиями выдвигался решительно на первое место. Опасно было и для Суллы довериться вероломным африканцам, но после некоторого колебания Марий, чтобы покончить наконец войну, предложил Сулле эту миссию, и тот немедленно ее принял. Смело явился он во вражеский стан и произвел такое впечатление на Бокха, что тот решил Югурту с детьми выдать Сулле и в цепях вступил в Рим в 104 г. в день триумфа Мария. Заключенный в подземную темницу Югурта скоро умер,- весьма возможно, что насильственною смертью. Римляне не обратили Нумидию в провинцию, потому что очень нелегко было ею управлять; часть Нумидии отдана была Бокху, в другой поставлен царем слабый и бездарный нумидийский князек, Гауда.

Так окончилась эта бесславная семилетняя борьба против возмутившегося вассала, борьба, обнаружившая и всю гнусность правительства, и всю ничтожность оппозиции, которая была не лучше правительства. Не умиротворение, а новые смуты сулил теперь Риму мир. Озлобленный Марий кипел гневом, когда говорили о заслугах Метелла – во всяком случае неоспоримых; аристократия желала унизить Мария и усиленно выдвигала заслуги Суллы, действительно большие, и приписывала ему всю честь победы, что было несправедливо; политика здесь перемешивалась с вопросами войны, и чувствовалось, что недалеко время, когда вопросы политики будут разрешаться прямо военной силой.

Мы должны теперь обратиться на несколько лет назад и рассмотреть политические и военные события за Альпами, тесно связанные с внутреннею борьбою в Риме: проекты Гая Гракха основать колонии вне Италии заставили римлян искать земель за Альпами. Здесь вечно были в движении великие массы народов, временами напоминавшие Риму, что он не один хозяин земли. Оверни были главным племенем могущественной, но раздробленной нации кельтов. Двинувшись к северу, римляне напали сначала на несколько слабых племен, мало-помалу в борьбу против римлян вступали и другие племена, но не могли остановить их успехов, а в 121 г. консул Агенобарб разбил соединенные силы двух главнейших племен, аллоброгов и арвернов. Область между Западными Альпами и Пиренеями была завоевана и обращена в римскую провинцию, под именем Нарбонны. Сюда потекло римское население, здесь начиналась оживленная торговля. С падением Гракха, однако, дальнейшие завоевания в этих странах остановились.

В области Восточных Альп римляне утвердились еще в 183 г., с основанием Аквилеи. Но владычество их здесь не простиралось в глубь страны. В 156 г. сухопутные и морские разбои дельматов (в Далмации) заставили римлян послать войско, чтобы установить здесь свою власть прочнее: с подчинением Македонии на римлян перешла естественным путем обязанность охранять от диких племен всю северную границу Македонии и Элладу. И в этих областях жили разные кельтские племена. Некоторые из них, более слабые и пограничные с римлянами, давно были усмирены, но гельветы, бойи, тауринги, карны – в нынешних Швейцарии, Тироле и Каринтии – оставались независимы и отдельными толпами нередко производили дерзкие и разорительные набеги на селения Северной Италии. Восточное, в нынешней Кроации, Боснии и Сербии, жили япиды, скордиски, трибаллы, часто нападавшие на Македонию и Фракию.