Я не могу оторвать взгляд от этой бездны муки и предсмертной агонии, которая плещется в покрасневших глазах Лайтвуда.

Он превратил меня в чудовище, а теперь я пришел посмотреть, как он умрет, задыхаясь, обливаясь потом, мочась под себя. Смерть воняет, она отвратительная, грязная, неизлечимая.

Я не отпущу его взгляд, пока последнее дыхание не сорвется с перекошенных губ. Я хочу видеть, как этот ублюдок отправится в ад. Я хочу быть проводником, мне нужно…

Никаких больше игр. Только мы остались.

Я не наивен, я не думаю, что завтра все станет по-другому. Не станет. Я не проснусь другим человеком. Добрым, справедливым, непорочным.

Но мне однозначно станет легче дышать.

Моя фиктивная смерть подарила мне много преимуществ. Одно из них – полная свобода. Мне не нужна Изида. Я не хочу власти.

Я пришел туда, где должен быть.

Момент истины.

В его глазах нет раскаяния. Нет, Лайтвуд никогда не сожалел ни об одном из своих преступлений. Он шел на поводу своих больных желаний, упиваясь безнаказанностью и вседозволенностью.

Я вижу, как его дыхание становится реже… Яд добрался до легких. Осталось чуть-чуть. Мы смотрим друг на друга, встречая смерть. Принимая ее. Я вижу, как его покидает страх…

Я мог бы достать оружие. Пистолет или нож. И то, и другое я мог бы взять на последнюю встречу со своим врагом, но я не взял.

В моей руке… скрипка.

Я подношу ее к плечу и играю Реквием.

Мы оба здесь. Шестилетний невинный мальчик и тридцатипятилетний подонок. Лайтвуд узнает каждого. Понимает.

Я улыбаюсь, исполняя нарастающую мелодию Моцарта со всем своим нерастраченным талантом. Феерично, пронзительно. Мое сердце колотится, и я закрываю глаза, отпуская Лайтвуда, мои губы шепчут проклятия, которые он уже не слышит…

И когда я заканчиваю, опуская скрипку, и смотрю на человека, который сыграл в моей жизни не последнюю роль, то успеваю поймать его последний осознанный взгляд, полный слез…

Я закрываю лицо ладонями, опускаясь на пол. Меня трясет, словно в ознобе.

Вы можете поспорить, но Лайтвуд умер красиво.

Дьявольски красиво.

Он не заслужил такой смерти.

– Джейсон. Пошли. Нужно уходить…

Сквозь багровый туман я вижу Дино Орсини, который пытается поднять меня, заставить куда-то идти. Я снова смотрю на Лайтвуда, его умиротворённое лицо. Месть не принесла мне удовлетворения, жизнь не стала лучше, мир не окрасился в золотые и радужные цвета.

– Не сразу, Джейсон, – понимающе кивнул Дино. – Тебе нужно научиться жить без страха и ненависти. Без стыда. Ты ни в чем не виноват.

– Как тебе удалось?

– Я всегда знал… – Орсини бесстрастно улыбнулся. – Что этот день настанет. И я не потерял разум. Я ждал. А теперь нам нужно идти. На крыше, на площадке тебя ждет вертолет. Пилот знает, куда лететь. Нам больше не по пути, Доминник.

Дино протягивает руку, взгляд его пристально и в то же время слегка снисходительно смотрит на меня.

– Ты так и не объяснил мне… – начинаю я, не протягивая руку в ответ, на что Орсини лишь пожимает плечами.

– Я ничего тебе не должен. Садись в вертолет и улетай. Я обещал тебе свободу. Пользуйся. – Орсини криво усмехнулся.

Я оборачиваюсь, чтобы в последний раз посмотреть на поверженный труп моего врага. Не я нанес решающий удар, но это не значит, что мои руки не запятнаны.

– Почему ты… – начал я, поворачиваясь, но Дино уже не было. И след простыл.

Почему ты ждал так долго? Вот, что я хотел сказать.

Странно, что этот вопрос взволновал меня только сейчас. В тот день, когда Дино Орсини подошел ко мне и сказал, что у нас с ним общий враг, я едва ли задумывался о мотивах своего соучастника. Я был ослеплен, жаждал мгновенной и быстрой расправы. Я не доверял Орсини, но… Враг моего врага – мой друг. Разве не так?

План был прост. Доступ к телу Лайтвуда был только у Дино Орсини, и чтобы усыпить бдительность нашей общей цели, мы устроили представление с моей смертью. Дино сказал, что это будет киллер. Я до последнего был уверен. И в тот день, две недели назад, я ждал киллера, а не Лекси Памер… Конечно же, она не знала, что на мне бронежилет, хотя от выстрела в упор мне пришлось несладко. Я три дня провалялся в реанимации без сознания. Пуля пробила бронежилет, пробила и ребро, чуть не задев легкое. Меня выписали только вчера. Я надеялся получить ответы от Дино, но получил Лайтвуда.

Я покинул номер и поднялся на вертолетную площадку, мысленно проигрывая в памяти финальные аккорды моей игры.

– Вы знаете, куда лететь? – спросил я у пилота. Тот кивнул, назвав координаты.

– Вы что-то путаете, – нахмурился я. Мужчина протянул мне пластиковый футляр. Отрицательно покачал головой.

– Мистер Орсини дал четкие указания относительно маршрута. И просил вам передать вот это.

Я в полном недоумении открыл футляр, и в этот момент зазвонил мой мобильник.

– Что за херня, Дино! – рычу я в трубку.

– Слушай внимательно, Доминник. И думай быстро. Открой, – твердо произнес он. Но мне не нужно указывать. Я уже это сделал. В футляре лежал шприц. Не пустой.

– Что…

– Заткнись, Джейсон. Хоть раз в жизни послушай кого-то еще. Это доза стабилизатора. Одна. Разделить нельзя. – Дино делает паузу, прежде чем нанести решающий удар. – А их две, две девушки, и одна из двоих умрет. Думай быстрее, кто это будет. Тебе нужно озвучить имена или ты догадался?

– Ты тварь! Я найду и убью тебя. Что ты им вколол?

– Не тяни время, Призрак. – Орсини смеется в трубку. – Теперь ты Призрак, Джейсон. Тебя нет. А я никогда не боялся приведений. Удачной поездки. У тебя час на раздумья. Прощай.

И сучонок отключается, когда я набираю его снова, абонент не доступен.

– Мы летим, шеф? – спрашивает пилот.

– Конечно. Заводи, чего тянешь? – кричу я на парня, который меньше всех виноват в происходящем.

В моей голове хаос. Сердце грохочет и выпрыгивает из груди. Я смотрю в простирающий подо мной океан, считая секунды. Если я не успею.

Дино говорил о выборе…

На самом деле никакого выбора нет.

Звучит бесчеловечно и жестоко, но я всегда буду выбирать ее, даже если она миллион раз прострелит мне грудь, тысячи раз предаст. Я буду выбирать ее.

Потому что иначе…

Все потеряет смысл. Моя земля остановится. Мое солнце погаснет. Наша с ней вселенная покроется инеем.

«New York Times»: Скандальная стрельба в Цюрихе. Убийство Джейсона Доминника. Окончательный крах банковской империи Dominick Group.