Шум дождя действовал завораживающе. Она не заметила, как перестала думать о том, что сейчас может происходить с Расчетом. Она сидела и слушала дождь, и казалось, так будет всегда. А дождь все лил и лил, и его шум прогонял все мысли. Мысли Зельды, сидящей в палатке и смотрящей в никуда.

Первый слабый зов остался почти неуслышанным. Зельде вдруг стало интересно: что там, за палаткой? Ей почему-то захотелось поближе познакомиться с джунглями. Странная мысль… Это же глупо. Не хочет она еще раз вымокнуть. Хватит, искупалась уже. И так пришлось ужасно долго сохнуть. Зельда отмахнулась от этого странного любопытства и снова погрузилась в дремоту. По металлической палатке по-прежнему барабанил дождь. Метка заряда защитных экранов опустилась еще на два деления.

Новый нежный росток мысли поднялся в ее сознании. Что-то манило ее туда, за защитные экраны. Не

Весь Ренессанс несет насилие и смерть. Это — прекрасный мир. Когда-то он был еще прекраснее, когда находился под контролем.

Зельда подняла голову со сложенных рук и изумленно уставилась на стенку палатки. Под контролем? Откуда взялась эта мысль, непонятно.

Зельда вздохнула: чем бы заняться? Как жалко, что она не может придумать себе какое-нибудь дело. Ожидание Расчета и тревога за него странно на нее действуют. Ведь она даже не знает, можно ли плыть на скиммере в такой сильный дождь.

Потом ей показалось: к ровному шуму дождя прибавилось еще что-то. Зельда прислушалась. Может, почудилось? Наверное, дождь все-таки стихает. Зельда распечатала входной клапан. Дождь действительно стал слабее. Она немного успокоилась: у Расчета станет одной трудностью меньше.

Дождь шел все тише и тише. После него запах джунглей стал свежее. Зельда удивилась тому, что запах стал ей даже приятен. К тому же, когда дождь начался, все обитатели леса попрятались, а их крики и вопли стихли. Теперь они опять начали перекликаться, во поблизости воплей слышно не было. Зельда полностью открыла клапан и вышла наружу.

На выжженной земле появились грязь и лужи, но в основном дождевая вода уже стекла в реку. Тучи над головой таяли. К сожалению, солнце больше не грело. Девятая Строфа медленно опускалась за горизонт. Шипение экранов стихало. У Зельды все похолодело внтри. Скоро они станут шипеть еще тише, а потом отключатся. Смотреть на индикатор заряда не хотелось.

Она стояла на самом берегу, глядя на поверхность реки, поэтому сразу же заметила скиммер. Ее охватило ликование. Расчет здесь! Значит, все хорошо! И не важно, что не слышно гула работающих двигателей.

— Расчет!

Только теперь Зельда заметила, что он ведет скиммер с помощью длинного шеста, сделанного из толстой ветки дерева. Суденышко в полной тишине скользило по поверхности воды. Зельда увидела, что одна стена кабины разбита. Пока Расчет, спрыгнув на мелководье, вытаскивал скиммер на берег, она с отчаянием глядела на него: что с ним? Он не ранен? На палубе позвякивали осколки диазита. Зельда знала, насколько трудна расколоть этот высокопрочный материал.

— Зельда, я привез экраны. Джунгли нам теперь не страшны.

Расчет привязал скиммер и повернулся к Зельде.

Хватило одного взгляда, чтобы понять, что случилось с Гонщиком.

— Ох, Расчет! — Она бросилась к нему, обняла. Он был разгоряченный, потный. В то же время от него веяло холодом. Зельде стало жутко, ей захотелось заплакать. Однако вместо этого она еще сильнее обняла его. — Я так волновалась!

Его руки сомкнулись вокруг нее.

— Ничего не бойся. Все уже позади. Зельда не стала спрашивать о Гонщике. Она помогла Расчету понадежнее закрепить скиммер, а потом

Принимала от него экраны, которые он доставал из грузового отсека. Прежде всего следовало позаботиться о защитном поле. После того как были включены новые экраны, старые отправились в скиммер.

— Чтобы поднять скиммер, заряда в аккумуляторах не хватит, но для экранов, думаю, его будет достаточно. Я остановил утечку заряда. Осторожнее, не порежься о диазит, — добавил Расчет, помогая Зельде подняться на борт.

— Я хотела посмотреть, остались ли тут продукты. — Она осторожно прошла вперед и открыла ящик камбуза. Там оказалось несколько упаковок с мясом и три — с овощами. Она осторожно вытащила две — для себя и для Расчета — и положила их в крошечный подогреватель. Сейчас Расчету надо поесть.

Она принесла разогретую еду в палатку. Расчет даже не двинулся с места. Он сидел на спальнике, на протянутую ему еду посмотрел без всякого интереса.

— Спасибо.

Нагнувшись, Зельда достала банку с элем «Роза Ренессанса», которую ей удалось спасти, и с робкой улыбкой протянула ее Расчету. Тот изумленно поднял бровь — и моментально схватил эль. Ни слова не говоря, одним глотком осушил чуть ли не полбанки.

— Да, ты умеешь встретить мужчину, — заметил он и снова замолчал.

В течение нескольких минут они ели молча. Зельде мучительно хотелось спросить, что произошло в джунглях, но она боялась, что Расчет ответит ей грубостью. Этим вечером он казался ей страшно далеким. Таким

Она еще никогда его не видела. Когда он наконец заговорил, то слова были холодны, как лед.

— Коммуникатор должен как следует просохнуть. Он стоял под двигателем. Когда хлынул дождь, двигатель затопило. Коммуникатор тоже. До утра вызов сделать нельзя. Придется подождать. — И он снова принялся медленно жевать мясо.

Зельда надеялась, что он скажет еще что-нибудь. Но Расчет молчал.

Тогда она спросила:

— А что, если коммуникатор не заработает и после того, как просохнет?

— В худшем случае придется гнать скиммер вниз по реке шестами. Это, конечно, медленный способ передвижения и связан с некоторым риском, но это возможно. Если понадобится, именно так мы и сделаем.

Расчет опять погрузился в молчание.

Зельда не могла придумать: что еще сказать? Как сломать преграду, которая вдруг встала между ними? Ни слова не говоря, они приготовились ко сну и забрались каждый в свой спальник. Зельда никак не могла заснуть. Она чувствовала, что Расчет тоже не спит. Лежит и смотрит в темноту.

— Расчет!

— Что тебе, Зельда?

— Ты его убил?

— Я его убил.

Ответ прозвучал невыразительно, и в то же время он не оставлял никакой надежды.

Зельда лежала молча, пытаясь сообразить, что сказать теперь. Расчету нужно было утешение — и она знала, что он никогда об этом не попросит. Она даже сомневалась, сможет ли она дать ему это утешение. К тому же ей казалось, что, даже попытайся она его предложить, наткнется на стену: он все равно отвергнет ее сочувствие.

И Зельда не выдержала молчания: она зашевелилась в темноте, расстегнула свой спальник, потом потянулась, чтобы расстегнуть спальник Расчета.

— Ты сегодня опять боишься, Зельда?