Хуан набрал «Орегон» и попросил соединить его с доктором Хаксли.

– Джули, это Хуан.

– Эй, где вы, парни?

– Хочешь верь, хочешь нет – на речном пароходе на Миссисипи.

– Тепло и солнечно, верно?

В голосе корабельного врача звучала зависть.

– Солнце только что село, но все равно еще около восьмидесяти градусов[41].

– И ты позвонил поиздеваться. Жестоко, Председатель, даже для тебя.

– Слушай, ты случайно не проверила образцы, которые просила Мерфа принести со станции «Уилсон/Джордж»?

– Еще нет.

– Проверь их на прионы.

– Прионы… серьезно? Ты считаешь, что у Энди Гэнгла было коровье бешенство?

– Да, его разновидность, и я думаю, что он заразился от трупа. Ведь прионы не умирают, верно?

– Они просто белковые соединения. На самом деле не живые. Но да, в определенном смысле они не умирают.

– Поэтому если прионы попадут в кровь, когда случайно уколешься о кость трупа, зараженного ими, можно подхватить болезнь?

Джулия не раздумывая ответила:

– Теоретически да. Что за мозговой штурм?

– Виновник – китайский корабль, который находится там, где не должен. Сделай одолжение, попроси Марка и Стоуна перестать изучать карту. Я нашел этот залив.

На этом он прервал разговор и вернулся к Максу и Тамаре, которые смеялись какой-то шутке Хенли.

– В чем дело? – спросил Макс.

– Проверяю догадку насчет того, что отравило пищу на «Молчаливых водах». – Каннибализм был обычным явлением на островах Тихого океана, и если Хуан не ошибался, то знал, что за мясо выменяли китайцы. – Какой груз был на корабле?

– Все от золота и пряностей до шелков и нефрита. Все то, что особенно ценят китайцы. Договариваясь в плавании с туземцами, они хотели получать только самое лучшее. И потому везли самое лучшее. Что еще написал адмирал Цай?

– Перевод у меня в каюте. С удовольствием вышлю тебе копию.

Если бы оркестр не замолчал, Хуан не услышал бы гула мощных моторов. Он понял, что это, еще раньше, чем вскочил. Его неожиданные действия насторожили Макса.

Хуан бросился к тому борту колесного судна и всмотрелся вниз, в темную воду. Света в небе оставалось довольно, чтобы он увидел сорокафутовый катер – гоночный, с открытым капотом, – подваливший к «Натчезской красавице». На нем было четверо в черной одежде, с лицами, закрытыми масками. В сознании Хуана мгновенно возникло множество мыслей, множество объяснений столь упорного преследования. Но размышлять над этим было некогда.

Один из этих людей уже перепрыгнул через узкий зазор и оказался на нижней палубе неуклюжего прогулочного парохода.

К ним пожаловали четверо. Одному наверняка придется остаться на катере, то есть на борт «Красавицы» поднимутся трое. Хуан с Максом бывали и в худшем положении, но здесь приходилось думать о безопасности пассажиров. Судя по тому, что он знал об аргентинцах, они вполне могли стрелять в штатских.

– Макс, оставайся с ней. Прыгай за борт, если понадобится.

Хенли не достал пистолет, но держал руку наготове.

– Что происходит? – спросила Тамара, чувствуя, что ее новые друзья насторожились.

– Вы в опасности, – сказал Макс. – Вы должны нам довериться.

– Но я не…

Макс перебил:

– Нет времени. Пожалуйста, поверьте мне.

Хуан добрался до главного трапа, ведущего на нижние палубы, когда услышал внизу истошные крики. Он догадался, что теперь все аргентинцы на борту и грозят пассажирам оружием. Он живо представил себе охваченную паникой толпу, устремившуюся к лестнице. Сквозь эту массу вопящих людей ему не пробиться.

Он мгновенно развернулся и побежал вперед. Рядом с гидромассажной ванной высилась пирамидка светового люка над нижней палубой, собранная из десятков кусков изумрудного стекла в чугунной раме. Он выбил ногой несколько стекол, и ливень осколков полетел вниз на обеденные столики. Испуганно закричали ранние посетители, которые еще не слышали шума.

Кабрильо прыгнул в пробитую им дыру и приземлился на столик в центре. Столик сломался, Хуана бросило на пол в лавине еды, столовых приборов и тарелок. В падении он сшиб матрону, сидевшую за столом; женщина упала вместе со стулом, задрав толстые ноги к потолку. Пытаясь подняться, она комично сучила ими.

Хуан, пропахший вином и капустой, вскочил. Лодыжку кольнуло. Вывиха не было, Хуан подвернул ее. Пассажиры глазели на него; муж женщины, которую он опрокинул, начал на него орать. Он хотел толкнуть Кабрильо в плечо, но тот увернулся: резко крутанулся на месте и толкнул мужчину в спину – так матадор уходит от нападающего быка.

Все произошло так быстро, что разгневанный муж сделал два шага и лишь тогда понял, что промахнулся. Он обернулся, чтобы продолжить драку, но застыл на месте: Хуан достал пистолет. Он не целился, но постарался, чтобы муж хорошо разглядел его оружие и лишь передумал кулаками защищать честь своей жены. Ей все еще не удалось ни опустить ноги, ни выбраться из стула.

Стеклянная дверь, ведущая в столовую, неожиданно распахнулась. Вбежали два стрелка. При виде штурмовых винтовок пассажиры подняли крик. Кабрильо узнал «Ругер мини-14», одну из лучших неармейских винтовок. Он не мог стрелять из-за людей, разбегавшихся от вооруженных пришельцев. Некоторые ныряли под столы, другие словно приросли к месту, мертвенно-бледные, испуганные.

Стрелки прочесывали комнату в поисках Тамары Райт. Вероятно, они без труда нашли ее портрет в Интернете, о чем Кабрильо не подумал. Хуан чуть повернулся и присел, чтобы они не видели его лица.

– Всем выстроиться у задней стены.

Кабрильо узнал голос аргентинского майора.

Возле кухонной двери стоял официант. Он медленно пытался протиснуться в нее и скрыться. Второй стрелок заметил движение и без колебаний выстрелил. Пуля попала в грудь, пробила тело и улетела в кухню, где рикошетом отлетела от чего-то.

Крики пассажиров усилились, заполнив столовую. В новом приступе паники Кабрильо сделал свой ход. Он знал, что, как только стрелки возьмут комнату под свой контроль, он погиб, поэтому он бросился к большому панорамному окну, выходящему на чернильно-черную реку. Он сделал четыре шага, прежде чем аргентинцы среагировали. Вокруг него зажужжали пули, выпущенные из полуавтоматических ружей. Бокалы и тарелки на столах разлетались вдребезги. Одна пуля угодила в руку пассажиру в смокинге. Он стоял так близко к Кабрильо, что его кровь забрызгала Хуану рукав.

Несколько пуль попали в оконное стекло, отчего оно пошло трещинами и настолько ослабло, что, когда Кабрильо бросился на него, живописно разлетелось. В дожде осколков он упал в Миссисипи и заставил себя погрузиться как можно глубже.