работу, проверяют алиби. В том числе и мое. Гражданин Привольнов хочет провести между нами очную ставку, проверить правильность моих показаний.

Савченко покривила губы, желая, очевидно, таким образом выразить недоумение.

Солнцезащитные очки Привольнов не снимал, дабы не пугать синяком под глазом Савченко. Было темновато, и он поверх очков удивленно посмотрел на Анатолия. Тот привирал без зазрения совести.

— Ну насчет очной ставки это, конечно, громко сказано, — заявил Жорик. — Просто так, неформальная беседа. Я даже протокол не буду вести. А чтобы вы не перемигнулись, я попрошу вас, Анатолий, оставить нас с гражданкой Савченко на пару минут наедине.

Анатолий развел руками и без видимого сожаления с иронией произнес:

— Как скажете, гражданин следователь.

Он встал и направился прочь из комнаты.

— Дверь не нужно закрывать! — поспешно сказал Жорик, когда Анатолий взялся за ручку двери. — Я хочу, чтобы вы были в пределах досягаемости.

Коченков усмехнулся. Он понял, чем вызвана тревога Привольнова. Жорик опасался, как бы очкарик, скрывшись за дверью, не улизнул или не вызвал полицию.

— Хорошо, — согласился Анатолий. — Пусть будет по-вашему. Я буду в кухне. — Он оставил ручку двери в покое и исчез, а Жорик обратился к Савченко:

— Меня интересует вечер прошедшего вторника. Вспомните, как вы его провели.

— Вас интересует алиби Анатолия, я так поняла, — собираясь с мыслями, произнесла молодая женщина. — Значит, в тот вечер я была с ним. Погодите, дайте вспомнить. — Она посмотрела мимо Жорика на стену с таким видом, будто на ней вела запись свиданий, деловых встреч, а также учет сделанных за день дел. — Да, действительно, Анатолий приходил ко мне именно во вторник, — наконец заявила молодая женщина. — Коченков пришел часов в шесть, ушел около одиннадцати.

Привольнов уже понял, что Савченко подтвердит правдивость слов Анатолия относительно проведенного им во вторник вечера, однако продолжил «допрос»:

— Вы точно помните, что Коченков пришел к вам в шесть часов вечера, а не в семь или, скажем, в пять?

— Отлично помню, — не колеблясь ответила Наталья. — Мы договаривались с ним на шесть часов вечера. Я поджидала Анатолия и все на часы поглядывала. Именно в назначенное время он и пришел.

— Чем занимались?

— Чем?.. — Савченко раздумчиво посмотрела на свои холеные руки, заметила на ногте какое-то пятнышко, стерла его. — Чай пили, ну и вина немного, Анатолий принес. У меня соседка в тот вечер была, Елена Соколова. Если вы мне не верите, можете у нее спросить.

— Дойдет очередь и до Соколовой, — солидно пообещал Привольнов. — Когда ушла соседка?

— Около семи.

— А Анатолий?

— Часов в одиннадцать.

Больше Жорику здесь делать было нечего.

— Все, спасибо за информацию, — он поднялся. — И извините за беспокойство.

Поднялась и молодая женщина. Она почему-то потупилась.

— Вы считаете меня аморальной? — вдруг спросила она.

— О чем это вы? — не понял Жорик.

Наталья смутилась еще больше.

— Ну Анатолий женат, а я как бы его из семьи увожу.

— Не мне вас судить, — печально ответил Привольнов. И действительно, не имел он на то права. Жорик сам был не из праведников и, если бы не беда, приключившаяся с ним, то сейчас наверняка сидел где-нибудь в баре и пьянствовал. Так что кто из них больше грешен, еще вопрос.

— И вправду, — неожиданно согласилась Савченко. — Бог рассудит. Подсказать, где живет Елена Соколова?

Направившийся было прочь из комнаты Привольнов остановился.

— Подскажите, — произнес он вяло. Изображать и дальше следователя у него не было желания.

— Лена живет на шестом этаже в семнадцатой квартире.

— Спасибо, я зайду к ней непременно, — пообещал Жорик, однако в глубине души решил к соседке Савченко не заходить. Зачем? И так все ясно.

В коридоре Привольнов столкнулся с выходившим из кухни Анатолием. Коченков извиняюще улыбнулся хозяйке квартиры.

— Не беспокойся, Наталья, я сам провожу гражданина следователя. — И прежде чем Савченко смогла что-либо ответить, он захлопнул перед ее носом дверь. — Ну убедился, что я ни в чем не виноват? — с сарказмом спросил очкарик, когда они оказались вдвоем в темном коридоре.

— Убедился, — вынужден был признать Привольнов.

Коченков встал в вызывающую позу.

— Надеюсь, впредь я не увижу больше твою физиономию, гражданин следователь, ни здесь, ни в своей мастерской, — произнес он с достоинством.

Привольнов невольно усмехнулся. Смелым стал очкарик. Забыл, видать, уроки Жорика.

— Как знать, может, еще и свидимся, чего загадывать-то, — Привольнов неожиданно схватил Анатолия за пуговицу рубашки, притянул его к себе и насмешливо, с угрозой сказал: — И вот еще что, Толик! Не вздумай сдать меня ментам. Усвоил?

Коченков изменился в лице, всухую сглотнул и склонил голову:

— У меня и мысли на сей счет не возникало.

Привольнов отпустил пуговицу очкарика и фамильярно похлопал его ладонью по щеке.

— То-то же! Привет семье, Толян! — с этими словами Жорик направился к выходу, открыл дверь и ступил на лестничную площадку.

Жорик потерял опору под ногами. Он чувствовал себя разбитым и опустошенным. Выйдя от Савченко, он направился куда глаза глядят. Из троих подозреваемых у него не осталось ни одного. Ясно: кто-то из шефов лжет. У кого-то из них алиби липовое. Но у кого? У Калугина, Деликатеса или Коченкова? Где-то Привольнов просчитался, не заметил фальши. Но где? Когда? Ответить на эти вопросы — значит найти главаря банды. Он просто не представлял себе, что дальше делать. Начинать проверять подозреваемых по второму кругу? Но кто же из троих шефов теперь его к себе близко подпустит? Спасибо, что хоть в первый раз согласились выслушать. Нет, нужно искать другой способ расколоть начальников. Он решил подойти к раскрытию преступления с другой стороны.

Стражников ответил сразу же, едва Жорик набрал его номер:

— Алло?!

— Это Жорик говорит, — заявил Привольнов.

Олег непроизвольно понизил голос, очевидно, у себя в кабинете он был не один.

— Ну чего тебе?

Без околичностей Привольнов перешел к делу:

— Мне нужны координаты трех-четырех ограбленных бандой людей. Можешь достать?

— Но зачем они тебе? —