Потому, что где-то там, на юге или юго-востоке, находится логово Хозяина. Чосер с Карибом везут груз к нему, а уж оттуда бочки будут переправлены в место или в места, где адское мыло должно выполнить свое предназначение. Вот в чем дело.

Было кое-что еще во всем этом, некий оттенок, который, накладываясь на происходящее, добавлял ему фантастичности, даже, пожалуй, мистичности. Речь шла о технологиях, которыми владели обе противостоящие стороны: и Мистер Икс, и Хозяин. Имелись и другие странности, более мелкие. Например, слова Мирини́ и Сплетение, употребленные Мессией в радиопереговорах, или, к примеру, удивительная живучесть Кариба, получившего две пули в грудь и чувствующего себя, как ни в чем не бывало… хотя тут я, кажется, понимал, в чем дело. Но все это меркло в сравнении с невероятным радиошифратором, с возможностью передавать по радиоволнам голос, с загадочным телеуправляемым дроном в небе над «Самодержцем». В конце концов – с таинственным световым излучением, заставившим сработать солярный детонатор, а ведь я до сих пор не знал, что там, собственно говоря, взорвалось… Сошедшиеся в схватке силы обладали технологиями, которых, как я считал до недавнего времени, просто не существовало на Земле.

Так что же это за силы и что я могу противопоставить их мощи? Вопрос был риторический, но я все равно мысленно ответил на него: ничего, кроме разума, хитрости и ловкости. Я могу оставаться маленьким и незаметным для могущественных врагов. Протиснуться, ввернуться, ввинтиться как можно глубже в ту сложную темную махину, которой представлялась мне организация Хозяина, и попытаться разрушить ее точечными ударами. Диверсиями, саботажем, убийствами. Этой тактики и следует придерживаться.

Знакомое сопение донеслось из логова, я заглянул – внизу появился Заяц. Он быстро забрался наверх и сказал:

– Анри, я за гадами следил. Они хитрые, ничего такого не делают… подозрительного. Кулак назад в каюту пошел, а Лоза кофе пил.

– Только перед тем грузчика избил, – добавил я.

– Ага, – согласился мальчишка. – Он ему ребра поломал и вообще… Ох и зверь! Того в больничку при порте снесли. Слушай, мы к шлюзу подходим. Теперь осторожнее надо, чтоб сверху не увидели.

Я повернулся к носу баржи. На юго-востоке серыми конусами проступали горы. Редкие облака играли в догонялки, двигаясь в одном направлении – на запад, где маячил уже знакомый дирижабль. Впереди через реку тянулась серая полоса дамбы. Вправо от русла отходил изогнутый дугой канал с нанизанной на него бетонной коробкой шлюза – наше судно поворачивало к нему. Вскоре мимо потянулись забранные камнем скошенные берега, и я спросил:

– Ты впервые здесь?

Заяц кивнул, разглядывая окружающее. Впереди показалась башня управления, стоящая возле раскрытых шлюзовых ворот. Донеслось тихое стрекотание, я поглядел в небо и нахмурился. Мальчишка схватил меня за рукав:

– Это что там?!

Вытащив подзорную трубу, я посмотрел. От дирижабля к нам двигалась темная точка. Когда стало ясно, что это такое, и я опустил трубу – баржа уже вплывала в шлюз, а Заяц благоговейно таращился на меня.

– Можно поглядеть? – спросил он так робко, что я не нашел в себе сил отказать и протянул ему трубу.

– Вот здесь крутишь, чтобы настроить фокус… В смысле, если картинка расплывается, то делаешь нормальную резкость. Понял? И держи осторожно, не урони. Она дорогая, и это память о родителях.

Заяц принял трубу с трепетом и уставился в нее. Точка, успевшая превратиться в красный крестик, продолжала расти.

Внутри шлюза гулко плескалась вода. От башни управления пополз низкий рокот, почти заглушивший звук наших моторов. Вода подернулась рябью, за кормой начала подниматься железная плита, которая вскоре перекрыла вход в шлюз. Вторая заслонка, поднятая заранее, была впереди.

– Анри, что это? – спросил Заяц, глядя в трубу.

– Аэроплан, – пояснил я.

– Почему он к нам летит?

– Не знаю. Видел дирижабль, такой необычный, длинный?

– Ага. Вчера и сегодня. Он и сейчас там висит.

– Не висит – летит в ту же сторону, куда плывем мы. В прошлый раз я решил, что это случайность, но теперь так не думаю. Он вроде как следит за баржей.

– Как ты за Лозой с Кулаком?

– Ну, наверное. Только они про меня не знают, а дирижабль с баржи хорошо виден. Этот аэроплан оттуда, вчера я разглядел его под гондолой. Давай назад трубу.

Заяц вернул ее с сожалением.

– Будешь мне еще давать посмотреть? Потом, попозже. Хотя бы иногда.

– Попозже? – переспросил я. – Это когда? Ты думаешь, мы еще долго будем вместе?

– Конечно. Я теперь с тобой насовсем.

Не найдя, что ответить на это, я молча спрятал трубу в чехол. Тяжелый рокот не прекращался, вода в шлюзе волновалась, уровень ее стал ниже. Это означало, что где-то под поверхностью сдвинуты заслонки водопроводных галерей, и вскоре мы сможем выплыть в реку.

– Анри, а эти, на дирижабле, это твои друзья? – спросил Заяц.

– С чего ты взял? Я не знаю, кто там летит и как они связаны со всем происходящим.

Аэроплан двигался по широкой дуге. В ярком свете солнца он казался темно-красным, будто вымочен в крови. Далеко за баржей крылатая машина развернулась и обратно над каналом приближалась к нам со стороны кормы.

Вода покидала камеру шлюза через водосброс, стены его все росли над головой – мы будто опускались на дно гигантской обувной коробки. Снизу казалось, что поблескивающая окнами башня управления высится до небес. На палубу высыпали матросы и грузчики, на галерее появились капитан Петер и Кариб, все смотрели вверх.

С громким стрекотом аэроплан красной стрекозой пронесся низко над нами и улетел вперед.

– Анри, там Лоза! – прошипел Заяц, падая на ящики.

Распластавшись на них, я проследил за его взглядом – мистер Чосер стоял на крыше юта и в бинокль наблюдал за аэропланом. Если опустит взгляд, то легко заметит нас.

– Не шевелись! – прошептал я.

С башни управления донесся гудок, и баржа дала ответный сигнал. Аэроплан развернулся и снова пронесся над нами. Я разглядел темный продолговатый выступ под брюхом, но не понял, что это. Когда машина исчезла за рубкой, Заяц проворчал:

– Чего он носится, как дурак?

С гудением передний створ ворот шлюзовой камеры стал опускаться. Стрекотание аэроплана, почти стихшее, опять донеслось сквозь тяжелый гул и плеск воды. Мистер Чосер повернулся спиной к нам, опустив бинокль, приложил ладонь козырьком ко лбу.

– Нам лучше спуститься обратно, – пробормотал я, начиная отползать к расселине между ящиками.

Аэроплан появился над кормой. В звук винта вплелся частый стук, что-то взвизгнуло, мелко зазвенело.

– Стреляют! – завопил Заяц.

Машина пронеслась над баржей, накрыв ее длинной пулеметной очередью. Взбурлил песок в коробе, стеклянные шарики разлетелись мириадами сверкающих брызг. Пули ударили в ящики, на которых лежали мы, и мальчишка завизжал: