– Да, Симочка, но по цене договориться не можем. Господин Кусаков называет сумму почти в два раза меньшую.

– Ни рубля больше не дам, так и объясни хозяйке! – кричал толстяк Кусаков.

– Ты слышала? Такой бесцеремонный, аж ударить его хочется, гада. Сима, ну что нам делать?

– Соглашайтесь на все. Деньги нужны срочно! Очень срочно! Середина недели – крайний срок.

– Скажите, что мы забираем всех коней и все хозяйственные постройки в придачу! – крикнул Кусаков.

– Да я уж поняла, – отозвалась в трубке Сима, – берите, только денег дайте!

Сима опустила трубку. Полина, стоящая рядом, все поняла.

– Вот жмоты твои покупатели! – возмутилась она.

– Кусаков – бизнесмен. Он прекрасно понимает, что я в безвыходной ситуации, и пользуется этим. Для бизнесмена, Полина Сергеевна, это нормально… – ответила Сима.

– Нормально! Сволочь, – сплюнула Полина.

– Мне главное – успеть вовремя. Успеть! Профессор договорился с немецкой клиникой. Господи, все забери, все, все! Только чтоб Витя был!

Ваня вошел в комнату:

– Мам, ты чего?

– Ничего, сынок!

– Ты плакала?

– Тебе показалось!

– Ты же сама учила всегда быть сильным.

– Я – сильная. И ты у меня сильный. И папа – сильный. Он победит болезнь, вот увидишь, Ванька! А про то, что мы ферму продаем и лошадей, ему ни слова, слышишь!

Медсестра только что поставила Виктору капельницу. В палату заглянул Ваня:

– Извините, теперь можно?

Медсестра кивнула, Ваня вошел, сел на стульчик возле отца.

– Ты поправишься! Ты обязательно поправишься, так мама сказала, а она никогда не врет!

– Знаю, Ванька. Ты вот что… Обещай мне, как бы то ни было, маму беречь. Чтобы ни один волосок с ее головы не упал. Чтобы никто и никогда ее не обижал! Мама у нас такая, какой ни у кого на свете нет. Ты это знаешь?

– Ага! Я так рад, папа, что ты это понял!

Витя ошарашенно посмотрел на сына.

– Ты лежи, не волнуйся, тебе нельзя… У тебя капельница. А я и так все понимаю, я уже взрослый. Ты, когда поправишься, больше никогда в выходные от нас в город ездить не будешь, правда? Ты раньше ездил, я помню…

Красин сдержал свое обещание, а иначе и быть не могло. С доктором Штерном говорил по-немецки, язык он знал в совершенстве. И не только немецкий…

– Да, Пауль, это лично моя просьба! И потом… эта удивительная женщина когда-то спасла мою жизнь. Поэтому я прошу тебя спасти ее мужа. Она любит его больше всего на свете, и это чувство достойно уважения.

– Что ж, этот господин Зорин счастливый человек! Хорошо, когда жена так любит мужа! – отвечал Пауль.

– Теперь по делу, без лирики. Всю историю его болезни и анализы я выслал тебе на электронный адрес.

– Да-да, мы уже все получили. Надо торопиться!

– С визами я помогу. Если все будет хорошо, к концу недели они прилетят в твою клинику. Пауль, часть денег я переведу со своего счета. Остальные госпожа Зорина привезет сама! Она настаивает на этом. И вот еще что, Пауль… Лучше соглашайся сразу оперировать сам! Это мой тебе настоятельный совет. И просьба…

Полина, держа в руках пустой кошелек, ругалась с племянником.

– Послушай, но ведь это уже не первый случай и не второй, когда ты воруешь у меня деньги. Ты думаешь, я слепая, глухая и ничего не понимаю? В институт ты не ходишь, у тебя сплошные пропуски, мне звонил декан! Шляешься целыми днями неизвестно где! А теперь… Теперь у меня пропадают регулярно деньги. Я уже не однажды замечала, как ты шаришь по дому… – Полина была зла.

– Да не брал я у тебя денег, не брал! – оправдывался Вадик.

– Брал! Точно знаю, что брал. Ты бы мог попросить, и я бы тебе их дала. Пойми меня правильно, Вадюша, дело даже не в деньгах. Я не знаю, как и на что ты их тратишь.

И я предполагаю, на что можно тратить столько денег. Это наркотики, да?

– Нет! Почему ты меня подозреваешь во всех грехах? – завопил Вадюша. – Я просто девушке на день рождения духи дорогие купил! Я с ней встречаюсь!

– Духи? Девушке! А давай ты меня с ней познакомишь? Я хочу знать твоих друзей!

– Еще чего!

– Я имею на это право. Мать с отцом поручили мне твою жизнь в Москве! И я хочу, чтобы ты учился, чтобы ты стал человеком, чтобы у тебя были нормальные друзья! – просила тетка.

– Нормальные? Да они получше, чем та деревенская кодла, которая поселилась у тебя в доме! – съязвил племянник.

Полина влепила ему пощечину.

– Не смей! Не смей так говорить! Не смей делить людей на городских и деревенских, на первый и второй сорт!

– А ты не смей меня бить! Не смей читать мне нотации и учить меня жизни! Кто ты такая, что ты для меня сделала? Койку выделила в квартире и в институт долбаный устроила, да?

– Как тебе не стыдно!

– А вот и не стыдно. Ты что, мне квартиру подарила, машину? Что ты для меня сделала, чтобы я танцевал перед тобой на задних лапках, а?

Полина схватила его:

– Кто тебя этому учит, а? Скажи, кто? Если ты подсел на наркоту – я тебя вылечу. Я матери твоей не скажу ни слова. Ты вернешься в институт, сдашь сессию, и мы забудем все наши распри. Вадик! Будь человеком! Признайся!

– А полы тебе дома языком не вылизать? Я тебя видеть не хочу. Живи со своими деревенскими уродами, а я ухожу, поняла?

Он схватил с вешалки куртку.

– Вадим, Вадим, не дури! – кричала вслед Полина.

– Я больше не вернусь сюда, поняла? Не вернусь!

Он хлопнул дверью прямо перед ее носом…

В обезлюдевшем после службы храме стояла Ира. Она озиралась по сторонам. Со стен на нее глядели святые. Ира пятилась назад, пока не наткнулсь на пожилую женщину, работницу церковной лавочки. Ира нерешительно обратилась к ней:

– Скажите, мне бы за здравие поставить свечку. И еще молебен заказать за человека одного… Он болеет…

– Только ты, милая, голову платком прикрой. А я тебе сейчас расскажу, как чего делать. Зовут как человека?

– Его Виктором зовут. Витей. Я очень перед ним виновата, – ответила Ира.

Женщина внимательно посмотрела на Иру:

– Проси у Господа прощения, дочка. Вот, платочек накинь, а свечечку я тебе дам…

– Я… Я тогда в другой раз зайду. Зайду потом. Я… спешу сейчас…

Ира выбежала из храма на улицу, где стоял и смеялся наглый Ленчик.

– Ну что? И рада бы в рай, да грехи не пускают? – съязвил Ленчик.