У Антона пересохло в горле. Он внезапно обнаружил, что в зале темно и очень свежо. Пахнуло сыростью джунглей, цветочными ароматами с пряными примесями. За окном массивной величественной стеной стояли джунгли.

– Кроу, постой!.. – выдохнул Антон. Что-то задрожало у него внутри.

Он отодвинул кресло в сторону, снял с плеча автомат, бросил его на стол и метнулся к выходу.

Приземистая и полная фигура Кроу в желто-синем комбинезоне медленно удалялась по коридору вслед за жужжащим автоконтейнером и бормочущим напарником.

– Роберт!.. – крикнул Антон, застыв в дверях и задыхаясь. – Где Аня?! Аня!.. Где вы ее оставили?..

Кроу остановился и развернулся.

То же круглое бледное лицо и насупленный взгляд, словно и не было никаких пяти лет, как будто бы ничего не изменилось в жизни…

– Где Аня?! – повторил Антон, чувствуя сухость во рту.

Лицо стажера изменилось. Щеки вдруг опали и на глазах и покрылись черной бородкой, карие глаза изменили цвет на серый. На Антона с удивлением смотрел незнакомый худощавый мужчина в черной форме техника.

– Простите?.. – сказал техник. – Вы кого-то потеряли?

Он покосился на своего спутника, грузного розовокожего детину. Напарник молча пожал плечами. Они оба непонимающе уставились на Антона.

– Извините… – пробормотал Антон, пятясь. – Я обознался.

Техники переглянулись и двинулись дальше по коридору вслед за послушной двухметровой цистерной, густо усеянной клапанами и люками.

Антон с колотящимся сердцем вернулся в конференц-зал, упал в кресло и расстегнул ворот рубашки. За окном снова была Ая с ее нетерпеливыми облаками и томлением атмосферы в ожидании «шторма». Он покосился на стол – никакого автомата не было. Все стало, как прежде, только в душе Антона поселился страх. Неужели я схожу с ума, мелькнула мысль. Он вспомнил недавний случай с разворотом катера, отчетливо увидел бескровное, перепуганное лицо Ани на экране… Что за чертовщина? Я не чувствую рычагов, которые манипулируют мной, я не осознаю правил игры, которую мне навязывают, я не понимаю, отчего случается то, что случается… Или я просто устал?

Ужасно хотелось пить. Настолько, что сухость во рту мешала сосредоточиться. Он облизнул губы, поднялся из кресла и подошел к терминалу.

На экране уже язвительно мерцал ответ, которому он не удивился, он даже как будто ждал его подспудно. Что ж, господин Уэйн, спасибо за откровенность. Связываться с вами по вашему идентификатору я, конечно, не стану. Хотя, может быть, вы только того и ждете? Ничего, ничего, посмотрим. Пьеса обещает быть интересной. Главное – не делать резких движений.

Он снова вызвал Арчера и с тем же неутешительным результатом. Глядя на экран с сообщениями об ошибках канала связи, Антон поймал себя на том, что до сих пор слышит запах сырой земли и высоких трав, скрежет деревьев и шелест прохладного ручейка, возле которого они тогда сели передохнуть…

Так, стоп, сказал он себе. Хватит, дорогой! Пора сделать перерыв, черт возьми! Чашечка-другая крепчайшего кофе однозначно не помешает.

Рабочий день еще не кончился, поэтому народу в ресторане было немного. Парочка хорошеньких лаборанток, несколько одиноких мужских фигур, похожих на дежурный персонал. Все они определенно пришли сюда утолить второпях голод и снова вернуться к работе.

Первую чашку кофе Антон выпил мгновенно, с особым цинизмом, и только на второй позволил себе мелкие глотки и более внимательный осмотр присутствующих. Поэтому он даже вздрогнул от неожиданности, когда обнаружил возле своего столика Стоцкого.

Андрей Стоцкий собственной персоной, словно джинн из кувшина, неслышно, как-то крадучись возник сбоку. Он навис над Антоном своей громадой и держал перед могучим животом дымящуюся чашку. Антон успел мысленно поставить себе двойку, и более всего не за то, что упустил момент, когда Стоцкий появился в ресторане, а за то, что проворонил, как тот успел незамеченным подкрасться к его столику. Это уже было просто немыслимо, просто-таки сверхневероятно. Но посыпать свою следовательскую голову пеплом времени не было.

– Добрый день, господин Сапнин. – Круглое лицо Стоцкого расплылось в улыбке. – Разрешите составить компанию?

– Буду весьма польщен.

Стоцкий грузно сел напротив, обхватил чашку ладонями, словно не торопился пить чай, а пришел лишь затем, чтобы поглазеть на господина Сапнина.

– Давненько вы у нас не были, – заметил Стоцкий.

– Да все как-то без нужды, знаете ли.

– А теперь, никак, появилась она, нужда-то?

– Работа у нас такая, – учтиво заметил Антон. – Сегодня не надобно, а завтра – вынь да положь. И ведь не угадаешь заранее.

– Да-да. Это точно.

Стоцкий закивал массивным бородатым лицом и стал тихонько покручивать чашку с чаем на блюдце. Начальник станции и главный ученый айской колонии выглядел сегодня озабоченным. Ранее Антон за ним этого не замечал. Но озабоченность свою Стоцкий умело скрывал, она была видна вскользь – то в выражении его желтоватых глаз, обрамленных сеточкой морщин, то в интонации сиплого голоса. Конечно, их обмен пустопорожними фразами был ритуалом. Антон использовал эти секунды, чтобы понять настроение Стоцкого, сориентироваться в своих ближайших ходах, дать, в конце концов, и подсознанию время для мобилизации. И он больше чем был уверен, что Стоцкий занимался в эти мгновения тем же.

– Какие у вас новости, господин Сапнин? – небрежно спросил Стоцкий.

На памяти Антона его работой Стоцкий интересовался впервые. Разменная монета у Антона была.

– Вы знаете, вчера был на «Слезах», – сказал он и сделал глоток кофе. – И прелюбопытные вещи обнаружил.

– И что же это за вещи? – несколько равнодушно произнес Стоцкий, продолжая вращать меж ладоней чашку.

– На «пятаке» началась регенерация «камней». Сам видел. Может, зона восстанавливается?

Стоцкий не подал виду, что сообщение Антона как-то его заинтересовало. Возможно, где-то в глубине его ученой души подобный факт и был ему интересен, но только подсел он за столик Антона не как ученый. И вовсе не аспекты восстановления зональных эффектов волновали его сейчас. Стоцкий несколько секунд выдерживал паузу, потом повел плечом.

– Не исключено, что и восстанавливается. Отчего бы и нет?

– Правильно ли я понимаю, господин Стоцкий, что разработки на «Слезах» ни в коей мере не интересуют больше ни вас, ни ваше ведомство в целом?

Стоцкий поднял на него глаза: маленькие, прищуренные, осторожные. Похожие на амбразуры. Прекратил манипуляции с чайной чашкой.

– Ну вы же понимаете, господин Сапнин, в нашем деле нельзя давать столь однозначные оценки… В какой-то мере интересуют, разумеется. Равно как вас или меня интересует воздух, которым мы дышим, вода, которую мы пьем. Мысль улавливаете?