вздрогнула, когда услышала свое имя. Чуть отклонилась, выглядывая из-за мощной фигуры мужчины, но никого не обнаружила. Рассматривала суетливую толпу, но ни одного знакомого лица. Померещилось?

– Будьте осторожнее. Не падайте больше…

Мужчина вдруг изменился… Стал напряженным, лицо потеряло мягкость, а во взгляде стал гулять ледяной февральский сквозняк. Я даже поёжилась от столь резкой смены настроения. Он будто разочаровался… Смотрел с неоправданной надеждой, досадой, а перед тем как уйти протяжно и горько вздохнул.

Его пальцы все слабели… А расстояние между нами становилось похожим на пропасть, обдувающую холодом и горным сквозняком. Хотелось сделать шаг навстречу, вновь ощутить его тепло и закрыть глаза, чтобы просто унести с собой это мгновение.

Я была обездвижена. Прижимала к губе платок и смотрела ему вслед, запоминая мощную фигуру, так небрежно взъерошенные, чуть вьющиеся волосы и красивый профиль. Его едва заметное прихрамывание резало взгляд… Но даже это ему шло, неся флёр странной загадочности и шарма. Он неспешно вышел из торгового центра, медленно сел на заднее сиденье чёрного мерседеса и бросил в мою сторону последний, переполненный разочарованием взгляд…

Глава 33

Я еще немного побродила по лабиринтам торгового центра, бесцельно разглядывая витрины, съела мороженое, украдкой прикладывая картонный стаканчик к ноющей губе, и двинулась в сторону дома.

Не могла отделаться от наваждения. В голове крутились мысли, а по телу скользило тепло этих странных касаний незнакомца. Тревога, с которой очнулась в клинике, внезапно вернулась. Вновь ощущала внутреннюю пустоту, которая меня сжирала заживо. Оборачивалась, вздрагивала от резких звуков, пыталась спрятаться в толпе. И было неясно, что послужило триггером? Неужели эта странная встреча?

– Дочь! – радостно воскликнул отец, выходя из своего танка, который он называл машиной. А по мне – так это гроб на колесах, причем весьма нескромного размера. Папа обнял меня, поправил шарф и поцеловал в кончик носа. – Ну? Напоишь старика чаем?

– Кого ты обманываешь? Ты же терпеть не можешь чай, – я захлопала в ладоши и бросилась к подъезду. – Как знала, с утра шарлотку испекла.

– Хозяйственная, красивая, умная… – довольно зацокал отец.

– Я надеюсь, качества не по приоритету важности расположены? А то есть вопросики…

– Ну какая же ты у меня глупенькая, – он скинул пальто и с интересом стал обходить мою квартиру. – Женщины зря воспринимают в штыки истину.

– И в чем же истина? – пока накрывала на стол, следила за отцом, пытаясь понять, что он задумал, потому что Боги просто так не спускаются на землю…

– А истина в том, что женщины уязвимы в этом мире, – отец громко хмыкнул и как-то слишком порывисто обернулся. – Они всегда были, есть и будут целью больных ублюдков. Можно быть сильной, самостоятельной, готовой дать бой в любой момент… Но, как бы это грубо ни звучало, мужчины – стайные животные. Мы выбираем для утех модных самок, ведёмся на тенденции: сиськи, губы, силиконовые задницы… А в безумии не гнушаемся толпой, против которой нет силы, Лесь. И от этого может застраховать только надежное сильное плечо.

– Ты на что намекаешь? – протянула отцу чашку, так противно дребезжащую по блюдцу из-за внезапной дрожи в руках. Тема разговора не тянула на уютную беседу под абажуром и с шарлоткой с корицей. Мышцы стали каменными, а по спине прокатилась капля пота… Смотрела в родные прозрачные глаза, пытаясь пробраться сквозь толщу льда, за которым еле просвечивали блики адского пламени.

– А я уже не намекаю, – он сделал глоток кофе, сел в моё любимое кресло и, не поднимая на меня глаз, стал вращать тарелку с пирогом. – Ты бродишь по городу совершенно одна, слоняешься по торговым центрам, как неприкаянная! Кто к тебе сегодня подходил? С кем ты разговаривала?

– Налетела на посетителя, даже губу разбила! – я зачем-то оправдывалась, выпятила губу, демонстрируя только затянувшуюся ссадину. – А ты что, за мной следишь?

– Леся! Ты вообще понимаешь, что произошло? Проснись, дочь! Проснись! Мир злой, враждебный, и в нём нет места таким добрым и по-хорошему блаженным принцессам!

– Пап, что ты от меня хочешь? Просто скажи, и покончим с этим, – я с таким усердием мыла тарелку, что казалось, она сейчас разлетится на миллион осколков.

Дура! Как я раньше не догадалась? Мы с мамой наивно думали, что сможем отстоять свою свободу, сможем доказать ему, что мир изменился! Что жизнь теперь другая, что женщине больше не обязательно прятаться за сильную спину, чтобы гордо шагать вперёд! А отец тогда просто дал нам возможность успокоиться?

– Я хочу, чтобы ты поняла, что вот здесь… – он вдруг зарычал, раскинул руки и стал дергать занавески с рюшами, толкать милые статуэтки, расставленные на консоли у стены, с соседнего кресла скинул на пол плюшевые подушечки с котиками. – Среди этого розового изобилия могло тебя уже не быть! Вот всё это превратилось бы в пыль, труху! Не было бы ни меня, ни матери, потому что мы бы сдохли в тот самый момент, когда увидели бы твое тело в морге! Ты знаешь, что с мамой Лиды? Знаешь, что её отец уже второй месяц не выходит из дома никуда, кроме кладбища? Он на своих руках нёс гроб любимой и единственный дочери! Никого не подпустил, сам уложил его в яму и голыми руками разгребал стылую землю, прощаясь! – отец встал, рванул ворот рубашки, вытаскивая крест. – Да я Богу молюсь каждый день, благодаря за то, что он вернул мне тебя! И я не хочу быть на месте Воронкова!

– Папа… – слёзы лились градом, горло было стянуто тугой веревкой стыда. Смотрела на красное лицо отца и ощущала его страх, панику и бессилие всем телом! Меня подбрасывало на месте, а тарелка все же выпала, разлетаясь от удара о каменную мойку.

– Если бы тебя не нашли… Если бы тебя не нашли… – вновь и вновь повторял он, сжимая голову своими огромными жилистыми ручищами, сгребал пальцами волосы, оттягивал, нарочно причиняя себе боль.

– А кто меня нашёл? – эта мысль так стремительно пронеслась в голове. А ведь я никогда не спрашивала… А почему?

– Полиция, – отец прищурился, чуть поджал губы, пропуская эмоцию недовольства. – Но разве я тебе об этом говорю? Поедем…

– Куда, пап?

Но, очевидно, ответов на мои вопросы ждать было глупо. Отец собирал меня, как маленькую, помог надеть угги, натянул шапку и, крепко взяв за руку, потащил к машине. Ехали мы долго, и лишь когда закончились жилые районы города, я поняла, куда мы…

Центральная линия кладбища была похожа на аллею славы, где вместо скромных памятников возвышались помпезные монументы. Но остановились