— Знаете, я как-то об этом не подумала.

Танзи с улыбкой посмотрела ему в глаза, словно о чём-то задумавшись, затем резко повернулась и направилась к выходу. В дверях она вновь остановилась. Улыбки на лице уже не было, и лишь в глазах по-прежнему плясали искорки.

— Я искренне благодарна вам за ваши усилия, Райли. Я знаю, Миллисент умеет добиваться того, чтобы все делалось так, как она хочет. Что касается моего мнения о вас как о профессионале, уже тот факт, что она наняла вас и даже доверила жить под одной крышей со мной, говорит о многом, в том числе и о вашей репутации.

— Как частной семейной лавочки?

Но Танзи лишь состроила рожицу, и Райли не мог не улыбнуться.

— Частной, не частной — какая разница. Я бы просила вас, как только вы что-то выясните, тотчас доложить мне о результатах.

— По идее я должен в первую очередь докладывать Миллисент.

— Я это помню. Но мне бы хотелось услышать о результатах — что бы вы там ни раскопали — непосредственно от вас, а не через тётушку. Я обговорю с ней ваш гонорар. Как я уже сказала, учитывая, что вы всё-таки пытаетесь спасти мою задницу, а не чью-то ещё, то за ваши труды я должна платить из собственного кармана. Ну или хотя бы частично, если она согласится. Может, нам стоит вместе с вами обсудить этот вопрос?

В этот момент Райли пожалел, что ему платят. Ему хотелось сказать Танзи, что он готов помогать просто как друг. И хотя в разговоре у него вырвалось, что ради неё он согласен стать всем тем, что она перечислила, умом Райли понимал: всё это было сказано в стрессовой ситуации. Он же просто подвернулся ей под руку, оказался удобнйм поводом выплеснуть всё, что накопилось в душе. Сейчас же оба прекрасно владели собой и знали, где пролегает черта, за которую нельзя переступать. Нет, только идиот мог вообразить, что может стать для неё чем-то большим.

— Я что-нибудь придумаю, — сказал Райли.

Он не стал добавлять, что, даже если Танзи оплатит часть его гонорара из собственного кармана, все равно она попросит его — тем более что ему так или иначе отчитываться перед Миллисент, — чтобы он продолжал охранять её. Просто теперь делать своё дело станет намного труднее. Коротать ночи придётся в машине, вместо того чтобы спать в удобной постели в королевской спальне. При одной только мысли об этом колено предательски заныло.

— Кстати, вы не забыли про отпечатки пальцев? Я бы не хотл, чтобы вы встречались с Мартином без моего ведома и в моё отсутствие.

— Ладно, что-нибудь придумаем, — бросила в ответ Танзи.

Райли вздохнул. Можно подумать, ему неизвестно, что такое работать на толстосумов. И тут у него на боку звякнул пейджер. Он вытащил его и посмотрел на номер. Звонил Эрни.

— Не буду мешать, — сказала Танзи и, прежде чем Райли успел остановить её, выскользнула в коридор.

— Мы ещё поговорим, — сердито пробормотал он и пошёл искать телефон.

Интересно, «любовь» — это приличное слово? Оно, конечно, подлиннее, чем короткое слово «секс». Но если секс без любви ещё можно понять, а порой он даже предпочтителен, то почему некоторым хотелось бы, чтобы было наоборот? Как мне кажется, я должна быть благодарна за то, что «секс» — такое короткое слово.

Он опять торчит под окном. Сторожит её.

Танзи вздохнула и опустила занавеску. Откинулась на спинку кресла и постаралась сосредоточиться на колонке, сочинением которой она сейчас якобы была занята.

Однако настроиться на рабочий лад никак не удавалось.

Ну как тут соберёшься с мыслями, если он дежурит под окнами?

Танзи обвела глазами рабочий кабинет в своей уютной квартирке на Рашн-Хилл. Типичное писательское гнёздышко. Господи, как хорошо вновь оказаться дома. В своём собственней жизненном пространстве. Сидеть на своём, пусть даже слегка продавленном стуле, видеть любимые репродукции на стенах. А её собственный мини-холодильник до отказа забит тем, чем жив писатель: банками кока-колы и «сникерсами».

Да, но было и кое-что новенькое. И дело не в том, что Танзи не нравились крошечные феи, которых Миллисент выбрала в качестве рождественских украшений для её комнаты в «Большом Харри». Просто в последнее время она всей душой привязалась к фигуркам овец и барашков, чьё постоянно увеличивающееся в размерах стадо разместилось на книжных полках по соседству с её компьютером.

Это читатели, которые не иначе как заболели предпраздничной подарочной лихорадкой, присылали их ей на адрес редакции. Всё началось с мягкой игрушки, которую прислал представитель мужской половины стада. К плюшевому барашку прилагалась записка: «Вступай в наши ряды, у нас травка слаще!» Танзи ещё пошутила по этому поводу, когда принимала участие в шоу Барбары Брэдли, и тогда её аудиторию словно прорвало — читатели и почитатели прямо-таки завалили её овечками и барашками всех форм и размеров. Одни фигурки были стеклянными, другие керамическими, третьи гипсовыми, но все до единой — ужасно смешными. Одна такая овечка даже щеголяла в свадебном платье — не иначе как это и была самая последняя подружка невесты.

Однако любимцем Танзи был игрушечный койот, подаренный ей Мартином. Шеф попросил, чтобы она поставила его в середину стада. Разумеется, койот — это ещё не волк, но всякий раз, когда её взгляд задерживался на нём, Танзи улыбалась. Вернее, это раньше она улыбалась. Теперь же, глядя на миниатюрную волчью фигурку, Танзи хмурилась, и в голову лезли неприятные мысли.

Нет, не может быть, что Соул-М8 и Мартин — одно и то же лицо. И всё же Танзи была вынуждена признаться себе: после рассказа Райли она не стала обсуждать материал своей очередной колонки по телефону, а предпочла воспользоваться для этих целей электронной почтой. Мартин удивился её нежеланию говорить по телефону, но Танзи сослалась на то, что совершенно измотана предпраздничной лихорадкой. Мартин проявил понимание и посочувствовал ей. Хм-м. Тоже подозрительно. Откуда у него это понимание? И сочувствие?

Мартин анализировал её колонку, Танзи же анализировала каждое напечатанное им слово, пытаясь обнаружить в том, что он писал, некий глубинный смысл. К её великому облегчению, таковой там не обнаружился. И почему же тогда, если она так уверена в себе, почему же она не решилась встретиться с Мартином лично, как просил её Райли. Танзи вновь бросила взгляд на койота и нахмурилась. И в следующий момент села, выпрямив спину. Ведь наверняка Мартин брал в руки эту фигурку, не мог не брать, иначе как бы он её ей подарил? Так, может, стоит передать её Райли, вот тогда все окончательно и выяснится.

На душе тотчас стало легче. Теперь она может успокоиться и не считать себя последней поганкой за то, что подозревает своего наставника и шефа. Танзи вновь переключила внимание на компьютер, и тут зазвонил телефон. Танзи застыла на месте, но затем всё-таки постаралась стряхнуть оцепенение. Вряд ли это Соул-М8. С того самого вечера на балу от него не поступило ни единого послания. Кто знает, может, он наконец отстал от неё? Увлёкся кем-то ещё. В общем, ей повезло, подумала Танзи. Тем не менее она нажала кнопку определителя номера и сняла трубку.