Достигнув границ Трансильвании у Терговица, король отпустил турецкий эскорт, после чего, собрав свою свиту в заброшенном сарае, обратился к ней с речью и просил не беспокоиться о его особе, а всем стараться как можно скорее добраться до Штральзунда в Померании, находившегося почти за триста лье от того места, где они тогда были.

Карл взял с собой одного только господина Дюрийга и с веселым сердцем покинул свою свиту, пораженную удивлением, страхом и печалью. Дабы переменить внешность, он надел черный парик, хотя до того всегда носил собственные волосы. На нем была шитая золотом шляпа, серый кафтан и голубой плащ. Вместе со своим спутником он ехал верховой почтой под именем немецкого офицера.

Выбирая направление пути, избегал он по мере возможности земли своих тайных и открытых врагов, а ехал через Венгрию, Моравию, Австрию, Баварию, Вюртемберг, Палатинат[98], Вестфалию и Мекленбург и таким образом объехал вокруг почти всей Германии, что удлинило путь его в полтора раза.

Весь первый день они скакали без остановки, и юный Дюринг, не привыкший в противоположность королю к подобным тяготам, слезая с лошади, без чувств рухнул оземь. Карл же не хотел останавливаться ни на минуту и, когда спутник его пришел в себя, спросил, сколько при нем денег. Дюринг ответствовал, что у него не более тысячи золотых экю. «Отдай мне половину, — сказал ему король, — я вижу, ты не сможешь успевать за мной, тебе придется ехать одному». Дюринг умолял его отдохнуть хотя бы три часа и клялся, что за это время он восстановит силы и будет в состоянии снова сесть в седло. Также заклинал он короля не подвергать себя страшному риску, однако Карл, взяв пятьсот экю, потребовал лошадей. Тогда, напуганный решимостью короля, Дюринг прибег к невинной уловке — отведя в сторону смотрителя почтовой станции, он, указав ему на шведского короля, сказал: «Это мой кузен, мы едем вместе по одному и тому же делу. Хотя он и видит, что я болен, но не хочет подождать даже трех часов. Прошу вас, дайте ему самую плохую лошадь, а для меня коляску или хоть какую-нибудь повозку».

Получив два дуката, смотритель в точности исполнил все, как его просили. Королю дали норовистую и хромую лошадь. В десять часов вечера монарх сей выехал среди черной ночи под снегом и дождем. Спутник его, проспав несколько часов, пустился вдогонку на повозке, влекомой двумя сильными лошадьми. К рассвету он настиг короля, который уже загнал своего коня и шел пешком к следующей почтовой станции.

Ему пришлось сесть в повозку Дюринга, и он заснул на соломе. Далее они так и ехали — днем в седле, а по ночам спали в повозке и нигде не останавливались.

Через шестнадцать дней, 21 ноября 1714 г., счастливо избежав многих опасностей быть схваченными, достигли они, наконец, в час пополуночи городских ворот Штральзунда.

Карл крикнул часовому, что он курьер, присланный из Турции шведским королем, и ему незамедлительно нужен генерал Дукер, комендант сей крепости. На сие было отвечено, что уже слишком поздний час и надобно дожидаться рассвета.

Король же возражал, что прибыл он по весьма важному делу, и если его не впустят, то завтра утром все они будут наказаны. Наконец какой-то сержант решился разбудить коменданта. Генерал Дукер подумал, уж не приехал ли кто-нибудь из шведских генералов. Ворота отворили и препроводили сего курьера в комендантский дом.

Еще не проспавшийся Дукер спросил у него, какие известия о короле Швеции, на что Карл, взяв его за руки, ответствовал: «Дукер, неужели и самые верные мои подданные забыли меня?» Только тогда генерал узнал короля, хотя все еще не верил своим глазам. Бросившись на колени и проливая слезы радости, он стал обнимать ноги своего повелителя. В мгновение ока новость о приезде короля распространилась по всему городу. Солдаты окружили комендантский дом, улицы наполнились обывателями, которые вопрошали один другого: «Да правда ли, что приехал сам король?» Во всех окнах зажглись огни иллюминации. Рекой потекло вино при свете тысячи факелов и громе пушечных залпов.

Тем временем для короля, не ложившегося уже шестнадцать дней, приготовили постель. Ботфорты пришлось разрезать — настолько распухли от перенесенного напряжения его ноги. Спешно отыскали в городе хоть какие-то приличествующие белье и одежду. Проспав несколько часов, Карл встал, чтобы произвести смотр войскам и обозреть городские укрепления. В тот же день он отправил повсюду приказания с новой силой возобновить войну противу всех своих неприятелей. Сии, столь характерные для необычайного нрава Карла XII подробности, узнал я от господина Фабриса, и они были подтверждены мне графом де Круасси, посланником нашим при дворе сего государя.

Завершилась война, столь долгое время опустошавшая Германию, Голландию, Францию, Испанию, Португалию и Италию[99]. Всеобщее замирение стало возможно благодаря личным раздорам, случившимся тогда при английском дворе. Ловкий министр граф Оксфордский и один из самых блестящих гениев сего века, красноречивейший лорд Болингброк одержали верх над славным герцогом Мальборо и убедили королеву Анну заключить мир с Людовиком XIV. Сей последний, не имея перед собой такого врага, как Англия, поспешил принудить к соглашению и прочие державы.

Внук его Филипп V стал мирно царствовать на развалинах испанской монархии. Германский император, завладев Неаполем и Фландрией, еще более укрепился в обширнейших своих владениях. Сам же Людовик XIV стремился лишь мирно завершить свое столь продолжительное поприще.

10 августа 1714 г. скончалась английская королева Анна, ненавидимая половиною нации за дарование мира стольким государствам. Брат ее, несчастный принц Иаков Стюарт, лишенный трона почти от самого рождения, не явился тогда в Англию, дабы получить то наследие, каковое могли бы дать ему новые законы, если бы победила его партия. Королем Великобритании был единодушно провозглашен ганноверский курфюрст Георг под именем Георга I. Трон достался ему не по праву крови, хоть и происходил он от внучки Иакова I, но лишь благодаря акту Парламента.

Георг, уже в преклонном возрасте призванный управлять народом, языку которого он так и не выучился и у которого все для него было чуждо, почитал себя, в первую очередь, курфюрстом Ганноверским, а уже потом королем Англии. Все его амбиции сосредоточивались на приращении своих немецких владений. Почти каждый год он отправлялся на континент, чтобы свидеться с немецкими своими подданными, кои беззаветно обожали его. В остальном он продолжал жить скорее как частное лицо, а не как коронованная особа. Торжественность всего королевского уклада немало тяготила его; он окружил себя немногими из прежних своих подданных. Это был отнюдь не европейский король во всем блеске подобающего ему величия, а мудрец, который познал на троне радости дружественности и утехи семейной жизни. Таковы были тогда главенствующие монархи и сложившееся в средней и южной Европе положение.

Совсем по-иному обстояло дело на Севере: короли вели там войну, объединившись противу Швеции.