Воцарилось молчание. Настя с Олегом, словно два зомби, тупо смотрели перед собой. Первой очнулась моя подруга. Она вложила Олегу в руку его личную бутылку с трубочкой. Тот автоматически сделал глоток и сразу взбодрился.

— Да, — с уважением на меня глядя, протянул он, — ну, ты даешь! Автор — адский сатана!

— Ну, не я же автор, — скромно потупилась я.

— Все равно. Сорок восемь вариантов, говоришь, и этот — самый простой? Боже, какое счастье, что я не пошел учиться на инженера, а ведь предки пытались запихнуть! Я бы у вас сбрендил.

— На самом деле постепенно привыкаешь, — утешила его Настя. — У меня по второму разу пошло заметно легче. Может, вырабатывается иммунитет? Ладно, не сомневаюсь, что бандиты требовали от Кати не определение предела. Тогда что?

— Она должна была сказать, какой компромат на Надирова передала ей для книги Алина Алова, — предположил Олег. — Знаете, моя личная журналистская интуиция уверяет, что в смерти Алины виноват не Надиров. Если б он и нанял киллера, то какого-нибудь уцененного. Хромого, косого, однорукого и дебильного. Мы бы его давно нашли.

— А Валерия послала бы своего Лощеного Артурчика, — хихикнула Настя. — И, стоило бы Алине поздороваться, тот бы в страхе от нее сбежал, причем задом наперед!

— Мне тоже не верится, что Утопленница с Лощеным способны провернуть такое сложное дело, а потом так глупо напортачить, — согласилась я. — Убийцы не рискнули бы без особой необходимости следить за мной, а тем более обворовывать мою квартиру. Они бы затаились и сидели тихо, правильно? Уж на это у них хватило бы ума! Ведь Лощеного запросто могли обнаружить под моей дверью и сдать в милицию, а там бы его в два счета раскололи.

— Мы только что разговаривали с Валерией, — напомнила Настя, — и она меньше всего походила на человека, совершившего убийство. Неужели она такая хорошая актриса?

— Она-то? — хмыкнул Олег. — Наш канал несколько раз пытался задействовать ее в сериале. Там и играть не надо, правильно? Бери любую девчонку с улицы — и вперед. А Валерия не справилась. Еще ладно, что она не в силах выучить ни одного абзаца текста — без этого легко обойтись. Но она и по бумажке не может прочитать так, чтобы у слушателей скулы не сводило. Вот позу принять — другое дело, это она умеет.

Настя кивнула.

— Остается Цапова, — задумчиво пробормотал журналист и с заметным удовольствием продекламировал: — Глава телеканала Татьяна Цапова оказалась убийцей. Именно по ее приказу была застрелена лучшая ведущая канала знаменитая Алина Алова!

— Ты Цапову не любишь, — догадалась я.

— А чего мне ее любить? — взвился Олег. — Она заставила нас пройти курсы позитива!

— И ты сумел? — осуждающе спросила Настя.

— Я был там самый худший, — гордо отчитался Олег. — А вы как думали?

Я поспешила его успокоить:

— Мы верили в тебя, любимый! Позитив… кошмар какой. Слава богу, наш институт слишком нищий, чтобы устроить подобную гадость преподавателям.

Кто-то, наверное, удивится столь странной реакции на заведомо положительное слово. Если бы под ним подразумевалось умение видеть в жизни и людях хорошее, я бы, естественно, не возражала. Но, к сожалению, столь модные сейчас курсы позитива учат совсем другому. Очевидно, под позитивом там подразумевается умение, льстя человеку и широко ему улыбаясь, усыпить бдительность, дабы ловчее обмануть. Действительно, в наших нынешних жизненных условиях — крайне полезный навык. Некоторые счастливчики, правда, в курсах не нуждаются. Вот, например, моя любимая блатная студентка (та, на которую похожа Олеся) владеет этим искусством с рождения и вполне могла бы сама устраивать мастер-классы.

Честно говоря, я недолюбливаю даже безобидное вранье. В детстве меня всегда смущала сказка «Морозко», где на вопрос «Тепло ль тебе, девица, тепло ль тебе, красная?» следовало не отвечать честно и откровенно: «Холодно!», а нагло врать, будто тепло — это при том, что каждому, включая настырного Морозко (мне бы очень хотелось, чтобы Фрейд лично порасспросил сего неординарного деда о его детстве), было ясно, что жары не наблюдается. Маме так и не удалось убедить меня, что подобное лицемерие героини называется вежливостью. Боюсь, если ко мне подойдет одноглазый тип и осведомится: «У меня два глаза или один?» — я простодушно признаюсь, что один. А вот заверила бы, что два, — было бы мне счастье.

Конечно, я и раньше, подобно мачехиной дочке, получала за честность немало колотушек, но последнее время стало совсем тяжко. Не так давно, например, мне пришлось уйти с одного балетного форума в Интернете. Там активизировалась продвинутая парочка русского происхождения, ныне американка и голландец. В ответ на каждый мой отзыв о спектакле (а, сами понимаете, я редко ограничиваюсь дифирамбами) они возмущенно писали, что в наш век позитива критиковать кого-либо — дурной тон, и делают это только такие совки, как я, старые, злобные, уродливые и нищие. Некоторые балетоманы робко вякали, что я была на спектакле, а иностранцы нет, поэтому, наверное, мне виднее, однако позитивная пара не унималась. Поскольку у американки оказалось меньше ума, чем у моих студентов, она не сумела отыскать в Интернете данных обо мне и вынуждена была поместить на форуме фотографию акулы с окровавленной пастью, объясняя, что это портрет Екатерины, которой надо побывать в Америке, дабы научиться никогда больше не говорить плохого о людях. Но в Америку ее не пустят, потому что из-за таких, как она, до сих пор не удалось установить демократию в Ираке.

Каким бы лестным ни было последнее замечание, я настолько не люблю склок, что форум забросила. Как вы сами понимаете, любви к позитиву у меня в результате не прибавилось. Иностранный его вариант оказался не лучше нашего.

— У меня как-то занималась на курсах девочка, которая подошла ко мне и попросила: «Анастасия Васильевна, вы не говорите маме, что я у вас на занятиях мало улыбаюсь, а то она меня побьет. А я так устала улыбаться, прямо челюсть болит!» Оказалось, мать у нее бизнес-леди, вся в жутком позитиве, — с отвращеньем вспомнила Настя. — Она-то впервые и открыла мне, что бывают такие курсы. Я из интереса попросила конспект, но она, не будь дурой, не принесла, хоть и обещала. Я так поняла, это основной принцип — говорить «да», а делать «нет». Что любопытно, на некоторых действует. Позитивная мамаша умудрилась так запудрить мозги нашей администрации, что ей разрешили заплатить деньги попозже. Спохватились через три месяца. Тогда она сказала, что я очень плохой преподаватель, поэтому дочку с курсов она забирает. Девочка так рыдала! Ей очень у меня нравилось.

— И на начальство бывает проруха, — обрадовалась я. — Даже их обманула!

— Им-то что? Деньги вычли из моей зарплаты. Потом у меня во взрослой группе учился один топ-менеджер. Я сразу поняла — человек прошел позитив! Причем мужик умный, и он умудрился с каждого из группы получить какую-нибудь выгоду. Один возил его домой на машине (не тратить же собственный бензин, если можно обойтись чужим), другой бесплатно консультировал в медицине. А любую беседу он удивительно ловко переводил на саморекламу. Между прочим, он вначале пытался все отрицать. Мол, какой такой позитив, просто я по природе весь белый и пушистый. А мне было страшно любопытно посмотреть конспекты.