– Я вас почти не знаю, генерал Фрай, - глядя вслед смене, заговорил Мараншон. - Тем не менее у меня сложилось хорошее мнение.

– Благодарю вас, генерал.

– Не стоит благодарности, я все равно напишу королю о том, как вы меня тут распогоняли. Немного привру, преувеличу, как я старался и угождал вам, как отдал лучших солдат.

– Но это же правда.

– Да, это правда. Семью будете брать в поход?

– Только сына, он уже взрослый. Дочь и жена останутся под вашим присмотром.

– Пусть остаются, я присмотрю. Девочка любит лошадей, поэтому подобрать ей занятие не составит труда. Езжайте со спокойным сердцем, они здесь не пропадут.

– Спасибо, генерал Мараншон.

– Не за что. Если возьмете Тыкерью, я буду рад необыкновенно, и не только за короля да земельные прибавки, но и за город Харнлон, за этот дворец, в который хоть иногда кто-то будет заглядывать. Может быть, и вы, когда станете полновесным графом… О том, что сюда прорвутся эти рыбоеды, я даже думать не могу. Противно это моему сознанию, напрочь противно. Так что приложите все свое умение и примените всю удачу, чтобы победить.

– Я сделаю все возможное, генерал, другого пути у меня нет.

Поговорив с Мараншоном, Каспар наконец добрался до казармы. Его уже знал в лицо весь гарнизон, поэтому старший казармы - сержант-гвардеец с круглыми от изумления глазами начал докладывать о наличии спящих солдат, но Каспар его остановил:

– Не кричи, братец, мне списки вердийцев нужны…

– Дозвольте разбудить господина лейтенанта Фринцена, ваше превосходительство! Бумаги в его комендаторской на столе лежат - сам видел.

– Оставим лейтенанта. Ключ от комендаторской есть?

– Она не закрывается, ваше превосходительство.

– Ну тогда показывай дверь…

Списки оказались в полном порядке, перечень выбранных солдат-вердийцев составил шестьдесят семь человек.

– Разрешите сказать, ваше превосходительство? - спросил стоявший у двери комендаторской сержант.

– Говори…

– По-вердийски у нас многие понимают и говорят, но господа офицеры отобрали только тех, кто участвовал в кампаниях против своих земляков и при этом отличился.

– Разумно, - кивнул Каспар, продолжая просматривать списки. Напротив большинства фамилий стояли указания наград и поощрений. - Разумно, - повторил Каспар, возвращая бумаги на стол. - Пойду вздремну, часа полтора до рассвета еще есть, правильно?

– Так точно, ваше превосходительство, даже чуточку больше.

– Сам-то как, идешь с нами в поход?

– Так точно, ваше превосходительство, надоело в казармах сидеть, гвардии это не положено.

– А как же ты после ночной службы?

– В седле отосплюсь, ваше превосходительство, мы к этому хорошо приучены.

– Вот и мне придется - в седле.

С утра было солнечно, потом набежали тучи, и на песчаную, укатанную рыбными обозами дорогу посыпались мелкие капли вперемешку со снежной крупой - явление в северных краях нередкое. Через четверть часа ненастье прекратилось так же внезапно, как и началось. Тучи ушли на юг, и в небе снова засияло солнце. Солдаты стали снимать дождевики, пристраивая их для просушки прямо на лошадиных гривах.

Кавалерия двигалась шагом, без спешки, Каспар лично проезжал вдоль маршевых порядков, проверяя, все ли хорошо с возами и не ослаблена ли у кого подпруга. Привыкший все проверять лично, он и теперь не сразу мог положиться на ездивших за ним офицеров, обеспокоенных пристальным вниманием генерала.

– Вы бы отдохнули, генерал, слишком много внимания уделяете войскам на марше. И офицеры перепуганы, и вы взмокли, - заметил де Шермон, который в отличие от Каспара чувствовал в первый день похода прилив сил.

Накануне он хорошо выспался и еще до построения съел свой завтрак. Каспар же едва сомкнул глаза, а на завтрак у него была только кружка горячего шоколада.

– Что ж, может, вы и правы, - согласился Каспар, поравнявшись с графом. - Но такое количество войск мне в новинку, и я пока не умею доверять другим. Хотя… наверное, придется.

– Разумеется, придется, генерал, - улыбнулся де Шермон. - И генералы, и сам король во всем полагаются на своих подчиненных, а одному человеку, будь он хоть трижды просвещенным, за всем уследить невозможно.

– Его светлость дело говорит, - поддержал графа Углук. - Негоже генералу бегать, как приказчику. Народу много - работать есть кому.

– Что ж, я постараюсь привыкнуть побыстрее… Хуберт, скажи, чтобы мне принесли пару черствых чесночных калачей. И толкни, если я засну.

– Хорошо, генерал, - ответил Хуберт, которого де Шермон отучил при обращении к отцу произносить привычное слово «батя».

– Вы без пяти минут граф, Хуберт, - сказал он ему на второй день знакомства, - я верю в полководческий дар вашего отца, поэтому привыкайте блюсти необходимое достоинство. Особенно в присутствии посторонних.

Хуберт усвоил этот урок и позже преподал его сестре, когда Ева, обращаясь к Каспару, назвала его «папашей».

Едва смежив веки, Каспар уснул прямо в седле, сразу увидев во сне недавние препирательства с Евой. Она до последнего надеялась, что упросит отца, и даже собрала вещи и личное оружие, но Каспар оказался непреклонен, да и де Шермон, на поддержку которого так рассчитывала Ева, занял сторону отца.

– Вот захватим Тыкерью, и генерал сейчас же вызовет вас к себе. И вас, и миссис Фрай, - обещал он.

– Не хочу вас слушать, вы предатель! - едва сдерживая слезы, ответила Ева и убежала во дворец, а де Шермону оставалось лишь развести руками.

Теперь, покачиваясь в седле рядом с генералом Фраем, он тоже вспоминал Еву. Эта пылкая и в то же время наивная девушка казалась ему все более привлекательной. Де Шермон заметил, что ему приятно думать о Еве, вспоминать, как она сидит в седле, демонстрирует владение мечом или снимает шляпу, чтобы поправить растрепавшиеся волосы.

«Ах, Ева», - вздохнул граф и счастливо улыбнулся.

– Ваше превосходительство! - закричали откуда-то с обочины.

– Ваша милость, никак разведчики противника отыскали! - воскликнул Фундинул, вклиниваясь на муле между Каспаром и де Шермоном.

Фрай открыл глаза. Через лесную опушку к нему скакал один из разведчиков капитана Карбюзье. Мараншон в порыве щедрости отдал всех разведчиков, и теперь они не только прочесывали авангардную зону, но и держали арьергард, а также фланговые подходы.

При такой организации наблюдения Каспар мог не бояться ни засад, ни даже отдельных вражеских лазутчиков.

– Ваше превосходительство, пора отводить первую колонну! - сообщил сержант-разведчик, натягивая поводья и останавливая легконогую лошадку.