Я опустила лист с описанием обследования скелета и посмотрела детективу прямо в глаза. Он прищурился, жуя. Почему он не надел солнцезащитные очки?

– Отсутствует голова.

Он перестал жевать.

– Что?

– Голову мы не нашли.

– Где же она?

– Мсье Клодель, если бы это было мне известно, мы нашли бы ее.

Его челюсти сжались и тут же расслабились.

– Что-нибудь еще?

– Что "что-нибудь еще"?

– Отсутствует?

– Ничего существенного.

Его мозг принялся обрабатывать полученную информацию, а зубы опять впились в бутерброд. Начав пережевывать откушенный кусок, Клодель крепко сжал в руке целлофановую обертку, а спустя некоторое время засунул ее в карман и вытер уголки рта указательными пальцами.

– Насколько я понимаю, ничего другого вы мне не расскажете? – произнес он скорее с утвердительной, нежели с вопросительной интонацией.

– Если бы я не была занята... – начала я.

– Конечно.

Клодель развернулся и ушел.

Негромко выругавшись, я застегнула молнии на сумках с останками. Услышав странные жужжащие звуки, собака вскинула голову, уставилась на меня и внимательно проследила, как я укладываю планшет в рюкзак и пересекаю улицу, приближаясь к сотруднику морга. Я сообщила ему, что закончила обследование костей и что их можно увозить.

Мой взгляд упал на разговаривающих в стороне Райана, Бертрана, Клоделя и Шарбонно. Беседа полиции провинции Квебек с полицией города Монреаль. В голове завертелись подозрения. О чем Клодель им говорит? Поливает меня грязью? Детективы, подобно обезьянам-ревунам, очень ревностно следят, чтобы на их территорию не вторгся кто-нибудь посторонний. Им хочется, чтобы только они занимались происходящими в их районах происшествиями, чтобы только к их мнению все прислушивались. В Клоделе эта особенность была развита чрезмерно. Но ко мне он относился с исключительным презрением. Я не знала почему.

"Не терзайся, Бреннан, – велела я себе мысленно. – Ты доказала этому придурку, что была права, что еще тебе нужно? В конце концов, его тоже можно понять, он чувствует себя побежденным. Забудь о нем и сосредоточься на работе".

Я приблизилась к детективам, и они резко прервали разговор. Внезапно воцарившееся молчание поубавило пыла, с которым я намеревалась вступить с ними в беседу, но я постаралась не подать вида, что смущена.

– Добрый день, док! – воскликнул Шарбонно.

Я кивнула и улыбнулась ему.

– Итак, каковы наши дальнейшие планы?

– Ваш босс уехал с час назад. Святой отец тоже. Осмотр территории подходит к концу, – ответил Райан.

– Удалось что-нибудь найти?

Он покачал головой.

– При помощи металлоискателя ничего не обнаружили?

– Ничего заслуживающего внимания. – Голос Райана звучал утомленно. – Мы собираемся уезжать. А вы?

– Я сказала ребятам из морга, что кости можно погружать в машину.

– Клодель говорит, вы не обнаружили головы?

– Верно. Черепа, челюсти и четырех шейных позвонков нет.

– Что это значит?

– Это значит, что, расчленив труп жертвы, убийца поместил ее голову в какое-то другое место.

– То есть где-то здесь, в этом же лесу, должен лежать еще один пакет?

– Не исключено. Но он мог избавиться от головы и другим способом.

– Например?

– Например, выбросить в реку, распилить на куски и смыть в унитазе, сжечь в печи. Откуда мне знать, черт возьми?

– Зачем ему столько возни? – спросил Бертран.

– Во-первых, тело без головы гораздо сложнее опознать.

– Думаете, он именно по этой причине так поступил?

– Возможно. Определить, кому принадлежало тело, легче всего по зубам. Хотя если бы убийца боялся, что труп опознают, тогда и руки уничтожил бы.

– Руки?

– Да, чаще всего от рук тоже избавляются.

Бертран непонимающе на меня уставился.

– Отпечатки пальцев можно снять даже с сильно разложившихся человеческих рук, если на них остается кожа. Однажды мне пришлось проделать это с мумией, которой было целых пять тысяч лет.

– Ну и как? Вам удалось найти убийцу? – поинтересовался Клодель презрительно-ледяным тоном.

– Я констатировала естественную смерть, – ответила я так же холодно.

– Но у нас-то есть только кости, – сказал Бертран.

– Убийца не мог знать, в какой именно момент труп обнаружат.

Так же как и в случае с Ганьон, добавила я про себя.

На мгновение я задумалась, представляя себе убийцу, привезшего пакеты с частями тела жертвы. Как все происходило? Каким образом этот ненормальный доставил сюда свой жуткий груз? На машине? Где он припарковал ее? На дороге? Или же смог каким-то образом прямо на ней въехать на территорию монастыря? Был ли у него определенный план действий? Он разрезал и оставил здесь тело второпях или все время чувствовал себя уверенно?

Неужели вчера ночью сюда приезжал именно этот чокнутый? Я ужаснулась, возвращаясь в реальность.

– Или...

Взгляды всех детективов были устремлены на меня.

– Или он до сих пор хранит ее у себя.

– До сих пор хранит ее у себя? – Клодель усмехнулся.

– Вот дьявольщина! – воскликнул Райан.

Я пожала плечами.

– Надо сказать, чтобы пса провели по лесу еще разок. Кстати, то место, где лежала верхняя часть туловища, он вообще не обнюхивал.

– Точно, – подтвердила я.

– Не возражаете, если мы при этом поприсутствуем? – спросил Шарбонно.

Клодель метнул в него укоризненный взгляд.

– Только если пообещаете хорошо себя вести, – ответила я. – Я пойду к дрессировщику. Встретимся у ворот.

Сделав пару шагов в сторону, я услышала, как Клодель прошипел: "Сука!" Это он о собаке, заверила я себя.

Овчарка встретила меня, вскочив и медленно завиляв хвостом. Морду она поворачивала то ко мне, то к человеку в спортивном костюме – по-видимому, ожидала от него одобрения вступить со мной в разговор. На куртке дрессировщика было написано "Де Сальво".

– Готова пройтись по лесу еще разок? – обратилась я к собаке, протягивая ей руку ладонью вниз.

Де Сальво почти незаметно кивнул, и овчарка радостно подпрыгнула, ткнувшись мокрым носом в мою ладонь.