Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Быстро в круг, оружие к бою! — Я присел, потянул за собой иностранца. Серега и Иваныч и без команды присели, взяли автоматы на изготовку.
— Красиво идут! — прищелкнул языком Серега. — Как в кино!
Псы и вправду шли красиво. Впереди трусил вожак. Крупный, похожий на волка. За ним так же неторопливо (а зачем спешить, если добыча ни убежать не сможет, ни спрятаться) бежали еще с десяток крупных собак.
— Значит, смотри, — говорил я Лысому, — у тебя обрез, так что подпускай поближе. Шагов на двадцать, а потом пали. Понял?
Он нервно кивнул.
— И ни в каком разе не вздумай убегать — схарчат в момент!
Собаки тем временем приблизились и бросились на нас, стремясь побыстрее преодолеть разделявшее нас расстояние.
Затарахтел короткими очередями автомат Иваныча. Мы с Серегой стреляли одиночными, почти над самым ухом жахнул обрез. Половина псов уже валялась на земле, а остальные кружили вокруг нас, не давая прицелиться. И куда-то делся вожак. Вдруг из-за спины у меня выскочила серая молния! С огромной силой вожак ударил грудью в спину Иванычу. Не успел профессор упасть, а пес с рычанием рвал на нем куртку, стремясь добраться до шеи. Как по команде кинулись остальные псы. Мы отстреливались, отбрасывали их ногами и снова стреляли. Обрез Лысого молчал, зато он сам орал так, что перекрывал шум боя. Улучив момент, я глянул в его сторону и увидел, что он бьет вожака ножом, всаживая лезвие в бока твари почти на всю длину.
Две оставшиеся собаки, наверное, самые умные (или самые трусливые), улепетывали со скоростью ветра! Обессиленный, лежал Лысый, уткнувшись носом в землю и крепко сжимая рукоять окровавленного ножа. Рядом в луже крови валялся труп вожака. Серега помог профессору подняться на ноги. Тот хоть и был весьма помятым, но, как говорится, отделался легким испугом. Спас капюшон брезентовой куртки-штормовки. Помешал псине вцепиться в шею Иванычу.
— Ты бы его еще грызть начал, — сказал я, рассматривая труп вожака.
— Оружие заклинило, наверное, — ответил Лысый.
— Такие ружья не клинит, скорее осечка. А ты молодец!
Подошел Зинченко и протянул Лысому ладонь.
— Вы спасли мне жизнь. Я этого не забуду!
Европеец пробурчал что-то себе под нос и стал рассматривать убитого пса.
— Какая странная собака… — задумчиво произнес он.
— Это гибрид с волком, — пояснил ему Серега. — Жаль, времени нет, чтобы шкуру снять, — с досадой добавил он.
— А зачем тебе шкура? — удивился Лысый.
— Куртка из шкур псевдособак — так тут называют этих тварей — дорогого стоит. Если сталкер носит такую куртку — это бывалый, крутой сталкер. И все-таки, я сейчас! — Он побежал назад и вскоре вернулся с отрезанным хвостом псевдособаки. — Держи! Твой первый трофей! — Он торжественно протянул хвост Лысому.
Тот без особого энтузиазма принял трофей и стал вертеть его в руках, не зная, куда пристроить.
— Погоди-ка… — Серый принялся шарить по своим многочисленным карманам. — Вот! — Он вытащил на свет божий маленький моточек суровых ниток и с их помощью прикрепил хвост к рюкзаку Лысого.
…Весело потрескивал костер, выбрасывая искорки вверх. Они летели, слегка кружась, и, поднявшись достаточно высоко, гасли.
— Они как звезды, только наоборот, — сказал европеец, — звезды падают вниз, а искры летят вверх.
— А конец у всех один, — буркнул ему в ответ Сергей.
— Ну, зачем так мрачно. Важно не то, что они сгорают, а то, для чего они это делают и как. Вот эти искры, например, прежде чем погаснуть, согрели нас своим теплом. Или могут отпугивать от нас разное зверье.
— Будем надеяться, что зверье отпугивать им не придется. — Сергей поднялся с земли и потянулся. — Пойду-ка я сам отпугну его.
— Против ветра не становись! — бросил ему вслед Лысый и снова уставился на огонь.
— У тебя имя есть? — спросил я Лысого.
Он поворошил в костре прутиком.
— Курт мое имя.
— Немец?
— Угу, потомственный фашист! — Курт засмеялся и посмотрел на меня.
— В смысле?
— Мой дед был танкистом во время Второй мировой.
— Ты это… — я немного замялся, подбирая слова, — там, в баре, я погорячился слегка. Меня по пьяному делу часто на защиту национально-патриотической гордости пробивает.
— Все нормально, я все понимаю. Ты офицер, а я тебя вербовать пришел. По сути, склонять к предательству. А если… — Он не успел договорить, потому что вернулся Серый. Вид у него был встревоженный.
— Снорки! — сказал он, понизив голос почти до шепота, и оглянулся в темноту.
— Чего?
— Снорки, говорю! Я дохлого снорка нашел, чуть в штаны не наложил, думал, живой, сволочь!
— Так! — Зинченко быстро зашнуровывал ботинки. — Значит, спать сегодня не придется?
— Спать надо, но вполглаза и с пальцем на спуске. Дежурить будем по двое. Первая смена моя. Кто со мной?
Серый и Курт вызвались одновременно.
— Серый, иди покемарь. Будешь в паре с Иванычем. А сейчас я с Куртом.
— И все-таки, мне так и не рассказали о снорках, — напомнил Лысый.
— Ты фильм «Обитель зла» смотрел? Ну, там еще Мила Йовович в главной роли.
— Смотрел когда-то…
— Вот там такие твари были, которые по стенам лазили, помнишь?
— Да вроде.
— Так вот, снорки на них очень похожи, только почеловечнее будут, в плане внешности.
— Откуда они такие взялись?
— В генетических лабораториях пытались создать суперсолдат, — вступил в беседу Зинченко. — Они должны были оставаться людьми, только обладать гораздо большей силой, ловкостью, быстротой реакции и прочими параметрами по сравнению с обычным, пусть даже очень хорошо подготовленным бойцом. Потом, когда вырвался на свободу вирус, он, видимо, внес свой вклад в изменение генотипа этих солдат, превратив их в снорков. И вот мы имеем то, что имеем.
— И много их тут, в Зоне?
Зинченко тяжело вздохнул.
— Около сотни.
Костер потрескивал по-прежнему, однако уюта возле него уже не было. Я вслушивался и всматривался в темноту, на другой стороне полянки то же самое делал Курт. Беспокойно ворочался Иваныч. Видно, сон к нему никак не шел. Да и немудрено. А вот Серега, похоже, все-таки уснул. Хрустнула сухая ветка. Или, может, показалось? Я снял автомат с предохранителя. Снова раздался тихий хруст, на этот раз вроде бы ближе. Я весь превратился в слух, доверяя ушам в этой темноте больше, чем зрению. Вспотели ладони, а кровь застучала в висках. Вдруг тишину разорвали два выстрела из обреза и душераздирающий крик Курта. В тот же миг передо мной с ревом выскочил снорк. Я заорал и выпустил в него длинную очередь. Затарахтели выстрелы по другую сторону костра, рядом со мной короткими очередями плевался в темноту Серегин автомат. Ночь наполнилась сплошным ревом, в который слились крики людей, автоматные очереди и рычание снорков.