Случались и победные набеги флотилии русов на Царьград. Так, в 907 г. князь русов Олег на двух тысячах кораблей, с конями на них, осадил Царьград и принудил греков дань платить, а в знак победы щит прибил на врата столицы данников (ПСРЛ, т. 24, Петроград, 1921, с. 9—10). Нестор сообщает также о том, что князь русов Олег вышел из Днепра в Черное море с 10 тыс. судов (там же, с. 157)!

У греков были свои колонии в Северном Причерноморье – и в Южном Крыму, и вблизи устья самого Днепра. Поэтому была возможность усилить контроль над тайными выходами русов из Днепра в Черное море.

У русов же даже до того существовали иные тайные маршруты для совершения опустошительных набегов в другое… Каспийское море для захвата добычи у иных народов – в Дербенте (Дагестан), на берегах Табаристана (Персия) и даже в легендарно богатом городе Бердаа (равнинный Карабах).

Эти набеги на каспийский бассейн приходились обязательно на весну, когда едва сходил лед на степных реках. Ниже мы объясним, почему именно в апреле надо было прорываться на Каспий, пока же покажем варианты этих маршрутов с их волоками меж истоками рек.

Из Днепра русы использовали русла двух его притоков. Верхний, выше трудоемких волоков вдоль порогов на большой излучине реки (от нынешних Днепропетровска до Запорожья): поднимались по реке Самаре, по ее левому притоку реке Волчьей и далее уже по ее левым притокам рекам Гайчур, Мокрые Ялы (или ее правому притоку Кашлагач) или Сухие Ялы до их истоков, все в пределах современных Запорожской и Донецкой областей. Эти в прошлом глубоководные, до 30–40 м, степные речушки-«канавы» берут начало из родников на северном склоне плоской (кроме нескольких каменных останцев) Приазовской возвышенности. После элементарного волока плоскодонных долбленок на 2–4 км на юг русы спускали свои корабли в сразу глубоководные истоки рек Берда, Кальчик или Кальмиус и по ним попадали непосредственно в Азовское море, по первой названной – возле современного города Бердянск, по остальным – возле современного города Мариуполя. Обилие судов с экипажами давало русам возможность грозно противостоять нападениям случайных групп печенегов, выпасавших свои отары овец и табуны лошадей на черноземных травостоях (сама тюркская этимология этнонима «печенег» означает «обитатель травостоя, пастбища»).

Нижний, ниже знаменитых порогов, прямо за островом Хортица: входили в реку Конка, а от ее истоков – в исток Берды и по ней сплавлялись в Азовское море. Конка тысячу лет назад, когда климат в степях был влажнее и теплее, вообще обеспечивала выход в бассейн

Азовского моря без волока. Ибо западнее высшей точки Приазовской возвышенности – Бельмак-Могилы (324 м) – водораздел раздваивается на запад, и от подножия вершины из естественного водохранилища родниковых потоков существовала трифуркация – сток вод на три стороны света: на север – Конка, в Днепр; на запад и далее на юг – Молочная, в Азовское море; на юг – Берда, а также Обиточная, и из них в Азовское же море!

Отправляться из Азовского в Каспийское море по Дону в Волгу с волоком меж их великими излучинами было невозможно – могучее Хазарское государство господствовало как раз в низовьях Волги. Поэтому флотилии русов избирали один из двух вариантов выхода на волок в Каспийское море – по реке Ее или по реке Маныч, от устий. По пути в Таганрогский залив плывшие от устья Берды назначали сбор или отстой на случай штормовой погоды на Долгих островах, следующий отстой – у Ейской косы и островов в устье Ейского лимана. Если флотилия выходила из Кальчика или Кальмиуса, местами отстоя были Миусский лиман, а следующий до входа в реку Дон – мелководная Андреевская бухта, что восточнее современного города Таганрога.

Поднимаясь по Ее, русы из истока ее верхнего правого притока волочили суда в реку Средний Егорлык или от истока самой Ей – в реки Рассыпную или в Калалы; все три последние названные реки – уже бассейн верховий реки Маныч.

Если отправлялись в Дон – хотя этот вариант был более распознаваем хазарами, – то тотчас от устья Маныча поднимались непосредственно в озеро Маныч-Гудило. Ейский и Дон-Манычский варианты уже у озера Маныч-Гудило становились единым маршрутом, ибо здесь, на Азовско-Каспийском водоразделе Ергени, подземные, конца марта – начала апреля, половодья с гиганта Большого Кавказа – горы Эльбрус – вспучивались наружу, создавая бифуркацию, то есть сток реки одновременно и непосредственно с водораздела в обе его стороны! Бифуркация могла длиться пару недель и больше, и только в этот период флотилия русов могла без волока по земле плыть по Восточному Манычу и реке Куме на юго-восток – в Каспийское море!

«Русы, как стаи саранчи!» – писали арабские источники тысячелетие назад. Они появлялись на улицах древнего Дербента, на южном берегу Каспия уже в 860–880 гг. и в 914 г., а в 944-м захватили в нижней трети бассейна реки Куры город Бердаа и довольно долго держались в нем, уже сами в осаде, оставив флотилию на Куре под охраной части своих воинов.

Возвраты из каспийских набегов первоначально происходили все-таки через низовья Волги, с данью хазарам от награбленного. Когда же хазары пожелали большего (или всего награбленного) и уничтожили в стычках большую часть кораблей и участников, возврат через Волгу (тем более через Ергени, когда бифуркация давно закончилась) стал невозможным. Тогда, в новом набеге, возможно, именно после Бердаа, последовал фантастический прорыв русов через закавказский водораздел каспийско-черноморского бассейна! Поднявшись на кораблях по средней трети реки Куры, русы перед указанным выше водоразделом покинули их, захватили в плен много местных мужчин и использовали их в качестве носильщиков трофеев русов при переходе по какому-то из перевалов в Западную Грузию. Арабские источники не называют топонима перевала, а так как в апреле, да и в начале мая на них еще лежит снег, надо думать, что пробную толпу заложников русы бросали, чтобы вызвать снежную лавину, затем пускали носильщиков с грузами, а сами замыкали шествие. Уже на черноморском берегу, захватив нужное количество судов, русы каботажно добрались в Азовское море и знакомыми им маршрутами – в Днепр и в Киев!

Более 50-ти из 85-ти прожитых лет, с 1942 г., я отдал поискам сначала «тайных маршрутов русов», а затем – «Путя из варяг…». Изучил, сначала еще юношей в оккупированном немецкими фашистами Таганроге, дореволюционных российских классиков истории (кто знает, например, такого: Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о славянах… с половины VII века до конца X в. по Р.Х. Санкт-Петербург, 1870 г.?!) по личной библиотеке русского графа, так и не сумевшего покинуть Россию из тогда еще деникинского Таганрога (там был штаб Добровольческой армии) и позволившего мне познакомиться с сотнями книг – его последним богатством. Уже летом 1943 г. я осмотрел окончание Миусского полуострова, устье Миусского лимана и обошел по берегу весь лиман, понимая его как место первого отстоя флотилии русов. Другой отстой, в так называемой Андреевской бухте восточнее Таганрога, я хорошо знал еще в 30-е гг., будучи таганрожцем, купаясь в ее теплых водах, переплывая на лодке в села на ее берегах – Маяковку, Бессергеновку, Приморку… Здесь водная стихия никогда не вздыбливалась штормами, поэтому там десятилетиями – отстой парусно-весельным судам таганрогского яхтклуба; именно здесь, а не у южного или западного берега таганрогского полуострова.