– Нам известно, что вы не сошлись характерами еще при первой встрече, – пробурчал Вальтер. – И вы не проявили гибкости, господин Щукин. Так кто здесь упрямится?

– Василий, конечно, – реплика донеслась со стороны входа в отсек.

Все колонисты с интересом обернулись к двери. В кают-компании надолго воцарилась тишина. Наконец, очнулся Вальтер. Он взглянул на Ергелана и, получив молчаливое согласие хозяина, встал, приветствуя нового участника совещания от имени всех присутствующих.

– Мы рады видеть вас здесь, ваша светлость… Но в чем причина появления на борту крейсера Тирании… княгини Гордеевой-Бородач?

Все остальные колонисты тоже встали и поклонились.

– Прошу садиться, господа, – Татьяна осталась довольна произведенным эффектом. – Причина проста, бургомистр. Мой муж – ревнивый осел. Господин Щукин говорит чистую правду. Все сомнения князя Василия имеют под собой исключительно личную основу. Он банально ревнует, считая, что между мной и господином Щукиным существует тайная интимная связь.

– Разве вы давали для этого повод? – удивился Вальтер. – Сколько раз до сегодняшнего дня вы имели возможность встречаться с господином Щукиным?

– Вы задаете некорректные вопросы, бургомистр, – Татьяна загадочно улыбнулась. – Как бы то ни было, я здесь и желаю вложить в общее дело все свои политические и личные связи, а также немалые финансовые средства. Этого хватит для обеспечения новой коалиционной армии всем необходимым. В том числе – оружием.

– Это уже что-то, – пробасил представитель Медеи.

– Да, – Вальтер взглянул на Татьяну немного растерянно. – С вами коалиция может окрепнуть настолько, что…

– Что вы, наконец, перестанете колебаться и присоединитесь? – Татьяна одарила бургомистра чарующей улыбкой.

– Это… не исключено… – Вальтер отвел глаза и невольно встретился взглядом с Ергеланом.

Великий Тиран просто излучал уверенность в том, что сегодня все решится, а уже завтра новая коалиция победит. Бургомистр Эйзена любезно улыбнулся и скользнул взглядом дальше, по лицам других представителей. За исключением мастера Толстова, все почти уже согласились присоединиться. О князе Василии, еще недавно непререкаемом авторитете и предводителе колониального Сопротивления, они забыли, будто его не существовало в природе. А между тем все они отлично понимали, что одной поддержки богатой, влиятельной, но такой же опальной, как ее муженек, княгини Татьяны будет явно недостаточно. И все-таки они молчали. Спрашивается, почему? Но сформулировать эту мысль помягче и высказать вслух у Вальтера никак не получалось. Выручил прямолинейный и грубоватый мастер Толстов.

– Погодите, господа, – мастер поднял руку. – Княгиня Татьяна, конечно, неотразима, а господин Щукин чертовски убедителен, но я не понял главного. Средства – это хорошо, оружие у нас тоже найдется, но где армия-то? Если не наемники князя Василия, то кто будет держать в руках наше оружие и получать средства княгини в качестве жалованья?

Колонисты ненадолго задумались, а затем дружно закивали. Вальтер выдохнул. Толстову удалось выразить главное сомнение. Просто, но внятно. Все обернулись к Тирану, но Ергелан выразительным взглядом переадресовал вопрос Щукину. Тот широко улыбнулся и театральным жестом указал на пещеру.

– Именно по этой причине я изнываю от жары на планете, а не сижу в прохладной кают-компании рядом с вами. Наша новая армия здесь…

Глава 7

Вид с балкона открывался роскошный. Лазурное небо с огромным контуром Юпитера, орбитальное «солнце», а внизу сверкающий в его лучах стеклом и металлом, утопающий в сочной зелени, прошитый ниточками виадуков и разметкой воздушных трасс, раскрашенный голографической рекламой город Ант. Молодая и жизнерадостная столица Европы. Он простирался почти до самого горизонта. Лишь на стыке земли и небес, там, где угадывалась голубая полоска моря, омывающего южный берег континента, город уступал место широким золотистым пляжам.

– А когда-то здесь был сплошной лед, – Василий Борисович указал на раскинувшийся внизу город. – А под ним океан. Почти такой же соленый, как на Земле. И даже относительно теплый. И все это стокилометровой толщины. И магнитные бури тут бушевали – не дай бог. Страшно представить, чего стоило нашим предкам освоение этой планеты. Какой объем работы! Нам таких подвигов уже не совершить. Обленились, привыкли, что все за нас решает техника. Никакой воли к победе и первопроходческого азарта. Живем, как живется. Боимся лишний раз руки замарать, опасаемся, как бы не перетрудиться.

– Предки тоже не вручную тут все переделывали, – заметил Ермаков.

– Это верно, но ведь они решились! Понимаешь, Ермаков, что это означает? Они поставили перед собой абсолютно невыполнимую задачу и выполнили ее. Чувствуешь, какая воля, какой натиск? Какая бессовестная наглость, в конце концов! Да, были люди в старые времена. Не то, что теперь. Не осталось героев, выродились все.

– Почти по Лермонтову, – Ермаков усмехнулся.

– По кому? – Бородач неодобрительно покосился на шефа охраны Седьмого литейного. – Умничаешь?

– Нет, – спокойно ответил Ермаков. – Поэзию люблю. Лермонтов – это поэт.

– А-а, – Василий кивнул. – Ну как же, вспомнил. «У лукоморья дуб зеленый…» Его стихи?

– Нет, Пушкина.

– Погоди, а на дуэли кого из них убили?

– Обоих.

– А-а, ну вот поэтому и спутал, – Бородач хмыкнул. – Ладно, бог с ними, с поэтами. Давай лучше к жизненной прозе вернемся. Значит, началось?

– Так точно. Началось. По единому сигналу сразу во всех колониях. Преображенцы даже понять ничего не успели. «Кречет» сейчас мечется между колониями, но ничего сделать не может. Даже несмотря на то, что им теперь сам Воротов командует.

– Воротов… – князь усмехнулся. – А что Воротов? Полковник спецназовский. Квалификация у него не та. Тут требуется особое умение. Как у Преображенского. Странно, почему он сам не отправился бунты усмирять? Раньше у него неплохо получалось.

– Наверное, опасается, что чиниды могут снова ударить.

– Наверное, – Бородач задумчиво кивнул. – Ведь если Колонии осмелились взбунтоваться, это неспроста. Значит, договорились они с кем-то. А с кем, кроме Тирана, они могли сговориться?

– С вами.

– Нет, Преображенский знает, что я пока в стороне… – Василий неожиданно ударил кулаком по перилам. – Вот ведь сука, все-таки помогла Щукину уломать колонистов! Поймаю, убью обоих!

Он взял себя в руки почти так же мгновенно, как сорвался.

– Не обращай внимания, Ермаков, это я о личном.

– Понимаю, – шеф нахмурился. – У меня тоже личные причины имеются. Потому к вам и прилетел.

– Слушаю тебя. Чем смогу, как говорится, помогу…