— Живот? — спросил часовой.

Хунд коротко кивнул, задохнувшись от нового приступа острой боли. В голове разлилась жуткая боль, а в висках застучало так сильно, что он едва разобрал последующие слова часового.

— …хорадка. Хунд… ноги.

Дозорный протянул руку, чтобы помочь ему встать. Хунд кивнул и отмахнулся, показывая, что ему нужно еще пару минут, чтобы прийти в себя. Боль чуточку утихла, пока ему не стало казаться, будто он проглотил пригоршню толченого стекла или двуручный меч. Острием вперед. Он протянул руку часовому, но тот уже не смотрел на него.

— Ты собираешься мне…

Земля под ним вздрогнула, листья взметнулись кверху, словно подхваченные ураганом, и сработало охранное заклинание, залив окружающую местность ослепительным светом и оглушительным ревом, который вонзился Хунду в уши. В часового врезалась пантера и сбила его с ног, так что маг потерял из виду обоих.

На мгновение позабыв о боли, Хунд вскочил на ноги, чтобы бежать обратно к реке. Но его подкосил новый приступ колик, прежде чем он успел сделать хотя бы пару шагов, и ему пришлось привалиться к дереву, чтобы не упасть. Сквозь шум в ушах он услышал утробное рычание и, открыв глаза, увидел, что перед ним сидит пантера, изготовившись к прыжку. Зверь прыгнул ему на грудь, сбил с ног и прижал к земле. Кошка наклонила голову, готовясь вцепиться клыками ему в горло, но вдруг замерла, подняла морду и обнюхала его губы.

Хунд замер, боясь не то что пошевелиться, а даже дышать. Он не знал, чего ждет. Жизнь его подошла к концу, но, по крайней мере, он избавится от дикой боли, сжигающей ему внутренности. Пантера вновь утробно зарычала, отдернула морду и спрыгнула с него, негодующе рыкнув на прощание.

Хунд перекатился на живот и с трудом поднялся на ноги. Мимо тенями скользили эльфы. Свет охранного заклинания потускнел, освещая теперь лишь несколько неподвижных трупов да единственного живого человека, который все еще корчился на земле, совсем как он сам. Мага снова вырвало, причем мышцы живота свело такой судорогой, что он не представлял, как они смогут расслабиться снова. Но вот боль отпустила, и, хватаясь за низко нависающие ветки и упираясь руками в стволы деревьев, он заковылял к реке, вдруг заметив, что плачет от облегчения и кричит что-то бессвязное, радуясь тому, что остался жив.

Мимо него к пикету никто не пробежал, и это было неправильно. Хунд слышал крики людей, но они доносились откуда-то справа, и, вывалившись из лесу, он стал свидетелем сцены, более уместной в инфекционной больнице, а не на армейском привале. Повсюду, куда ни глянь, люди катались по земле или стояли на коленях, обхватив головы руками или прижимая их к животу. В воздухе висела одуряющая вонь рвоты и экскрементов, а крики пострадавших заглушили его собственные.

Хунд стал искать Джерала и нашел его на берегу. Тот стоял, согнувшись пополам, и вытирал рвоту с губ, тяжело дыша. Маг упал на колени рядом со своим другом.

— Джерал, — выдавил он.

— Нас отравили, — сказал Джерал. — Проклятье, как же мне больно!

— Знаю, — прохрипел Хунд. — Но это нас и спасает.

Джерал взглянул на него. Белки его глаз покраснели от лопнувших сосудов, а на лбу выступил пот. Потеряв равновесие, он вынужден был с размаха опустить ладонь в грязь, чтобы не упасть.

— О чем… ты говоришь?

— О пантере. Она не стала меня трогать. Просто понюхала и убежала.

Несмотря на терзавшую его боль, Джерал сумел выдавить улыбку, и на мгновение глаза его насмешливо блеснули.

— Не думаю, что это был яд, Хунд. — Он поперхнулся, и его вновь вырвало зеленой желчью. — Помощь уже идет. Пострадали далеко не все.

Хунд заскулил, когда у него начались очередные колики. Он попытался сосчитать, сколько времени длится приступ, но не мог сосредоточиться. Рядом раздался топот бегущих ног, и чей-то голос с сильным акцентом прервал его жалостливые размышления.

— Позвольте нам облегчить вашу боль.

Джерал с трудом принял вертикальное положение, покачнулся и положил ладонь на рукоять меча.

— Хунд. Прячься за меня.

А потом Джерал рухнул навзничь.

Серрин привел Обращенных в святилище Маллиос-Кейвз, расположенное в нескольких часах пути на юг от Аринденета. Впрочем, пришли не все. Серрин не знал в точности, сколько именно пар бродит по просторам тропического леса, но их явно было больше тех, кто досаждал людям стремительными нападениями во время их продвижения вдоль реки Икс.

Одни настолько глубоко погрузились в царство подданных Туала, что уже не общались с остальными Обращенными. Другие искали уединения по собственным резонам, а третьи — и таких было большинство — предпочли заняться очищением леса у Толт-Аноора и Денет-Барина. Ну и, разумеется, Серрин не знал и не мог знать, все ли Молчащие Жрецы приняли образ жизни Обращенных. Этого требовала вера, но некоторые до сих пор могли нести свет учения Инисса по старым канонам.

Но, по крайней мере, те, кто собрался в прохладном уединении пещер, узнали его, признавая за ним и право называть себя их вожаком. Четырнадцать пар расположились на грубом и холодном каменном полу. Никто из прочих созданий Туала не рисковал забредать сюда, разве что в минуту отчаянной нужды. Здесь и нашли прибежище Обращенные.

Серрин сидел рядом со своей пантерой, как и все остальные. Он обвел взглядом своих братьев, раздувая ноздри при виде Сикаанта и Рессеррака, с которыми кочевал после падения Исанденета. Еще нескольких он знал по именам: Эйрол, Тамоор и Венрас. Остальные ему были едва знакомы, но он знал, что со временем и их имена всплывут у него в памяти.

— Вы все собрались здесь, и потому мы стали сильнее в глазах Инисса и Туала, — начал Серрин. — И здесь мы должны оставаться до тех пор, пока не решим, где наше место.

— Мы чистим, — сказал Рессеррак. — Очищаем лес.

— Да, — согласился Серрин. — Но слишком многие из нас забыли о том, куда уходят корни нашей веры. Мы ведь не одни в лесу. Мы должны действовать заодно с остальными, кто разделяет наше желание.

В ответ на его слова собравшиеся зашипели. Серрин зарычал в ответ, и шерсть на загривке его пантеры встала дыбом.

— Это они ввергли нас в нынешнее состояние хаоса и отчаяния, — заявил Венрас. — Они не могут нам помочь.

— Они уже помогают нам. Без них мы не сможем одержать победу.

— Я не позволю им указывать мне путь. У них нет веры, — упорствовал Венрас.

— Они и не будут делать этого. Зато мы видели, как они действуют против наших врагов. То, что они применили яд — это очень умно, но и опасно для нас, а еще опаснее — для наших напарниц. Мы с вами освободили более трехсот эльфов. Теперь настало время защитить то, что мы имеем.

— То, что ты предлагаешь — не очищение, — проворчал Рессеррак.

— Ты бы предпочел осквернение? — осведомился Сикаант, вставая вместе со своей пантерой рядом с Серрином.