— Устрою вам сюрприз. Уже поздно, всем нам нужно поспать, встретимся за завтра ком. Будьте готовы, мы отправимся в пуп очень рано.

Телохранитель Егорова проводил нас в комнату для гостей, огромную, как парадная зала королевского дворца. Кровать была широченная, хочешь — ложись вдоль, хочешь — спи поперек. Кейра прыгнула на мягкую перину и поманила меня к себе. Я не видел ее такой счастливой с… вообще-то я никогда прежде не видел ее такой счастливой. Я много раз рисковал жизнью, проехал тысячи километров, чтобы отыскать ее. А всего-то нужно было подарить ей лопату и сито! Оказывается, моей любимой для счастья требовалось совсем немного… Кейра потянулась, сняла свитер и лифчик и послала мне более чем красноречивый взгляд. Я не заставил ее ждать.

Кент

«Ягуар» быстро катил по узкой дороге к замку. Сэр Эштон расположился на заднем сиденье и. включив верхний свет, просматривал бумаги. Он зевнул и захлопнул папку. Раздался звонок телефона. Шофер передал ему трубку. Звонили из Москвы.

— Нам не удалось перехватить ваших друзей на вокзале в Иркутске. Не знаю, как им это удалось, но они ускользнули от наших людей, — сообщил Москва.

— Дурная весть! — раздраженно воскликнул Эштон.

— Они на Байкале, в доме торговца антиквариатом, — продолжил Москва.

— Так чего вы ждете, почему не арестуете их?

— Ждем, когда они покинут особняк Егорова. У него есть связи, дом охраняет небольшая армия, и я не хочу, чтобы рядовое задержание обернулось кровавой баней.

— Не подозревал в вас подобной щепетильности.

— Знаю, вам трудно с этим смириться, но в нашей стране существуют законы. Если мои агенты вмешаются, а люди Егорова окажут сопротивление, будет трудно объяснить федеральным властям причины вторжении на частную территорию, да еще и без ордера. Ведь с точки зрения закона ваши ученые совершенно чисты.

— А их присутствие в доме спекулянта антиквариатом не основание для задержания?

— В этом нет ничего противозаконного. Имейте терпение. Как только они высунутся из берлоги, мы их возьмем, без шума и пыли. Завтра вечером они будут сидеть в самолете, обещаю вам.

«Ягуар» вильнул. Эштон едва не выронил трубку и раздраженно постучал по стеклу. выражая недовольство водителю.

— Один вопрос, — продолжал Москва. — Вы, случайно, ничего не предприняли за моей спиной?

— О чем вы?

— О небольшом инциденте, имевшем место в поезде. Одну из проводниц ударили по голове, да так сильно, что она попала в больницу с черепно-мозговой травмой.

— Сожалею, дорогой друг. Бить женщину недостойно и возмутительно.

— Я не усомнился бы в вашей искренности, не находись в поезде ваша археологиня и ее приятель, но вот ведь незадача: факт немотивированной агрессии имел место именно в их вагоне. Полагаю, это не более чем совпадение? Вы никогда не стали бы действовать у меня за спиной, да еще и на моей территории, не так ли?

— Безусловно, — ответил Эштон, — ваше предположение крайне оскорбительно.

Машину еще раз тряхнуло. Эштон поправил бабочку и снова постучал по стеклу. Поднеся трубку к уху, он услышал короткие гудки.

Эштон нажал на кнопку, и стекло за спиной водителя опустилось.

— Надеюсь, с тряской покончено? К чему так разгоняться, мы ведь не на скоростном шоссе!

— Конечно, сэр, но спуск с этого холма пологим не назовешь, вот тормоза и дали сбой! Я стараюсь как могу, но прошу вас пристегнуться: боюсь, нам придется съехать в кювет, чтобы остановить эту треклятую машину.

Эштон закатил глаза и пристегнул ремень безопасности. Шоферу удалось вписаться в следующий поворот, но ему все-таки пришлось съехать с дороги на поле, чтобы избежать лобового столкновения с грузовиком.

Водитель открыл дверцу сэра Эштона. принес извинения за причиненное неудобство, сказав, что ничего не понимает: машина только что прошла осмотр, он забрал ее из гаража прямо перед поездкой. Эштон спросил, есть ли в машине фонарик, шофер кивнул.

— Так полезайте под машину и проверьте, что не так, черт побери! — распорядился Эштон.

Водитель подчинился, снял форменную куртку и, хоть и не без труда, заглянул пол машину. Вылез он весь в грязи и в полном замешательстве доложил, что поврежден тормозной шланг.

Эштон не верил, что кто-то мог покушаться на его жизнь столь грубо и явно, но потом вспомнил о фотографии, которую показал ему начальник охраны: сидящий на скамье Айвори смотрит в объектив и улыбнется.

Париж

Айвори в который уже раз обследовал прощальный дар покойного партнера по шахматной игре. Он вернулся к форзацу и перечитал посвящение:

Я знаю, эта книга Вам понравится, ибо она не имеет недостатков и в ней есть все, даже свидетельство нашей дружбы.

Ваш верный шахматный партнер

Вакерс.

Ни черта не понятно. Айвори взглянул на часы, улыбнулся, надел пальто, обмотал шею шарфом и отправился на ночную прогулку вдоль берегов Сены.

Дойдя до моста Мари, он набрал номер Уолтера:

— Мы пытались со мной связаться?

— Несколько раз, но безуспешно, я уже отчаялся. Эдриен звонил из Иркутска; кажется, у них были неприятности в дороге.

— Какого рода?

— Крупные неприятности — их пытались убить.

Айвори взглянул на реку, стараясь взять себя в руки.

— Нужно их вернуть, — продолжал Уолтер. — В конце концов случится непоправимое. и я себе этого не прошу.

— Как и я. Уолтер, как и я… Они встретились с Егоровым?

— Думаю, да. В конце разговора Эдриен сказал, что они едут на поиски. Он был очень встревожен и наверняка отступился бы, не будь Кейра настроена так решительно.

— Он говорил, что хочет все бросить?

— Не единожды, и я чуть было не поддержал его.

— Это вопрос дней, в крайнем случае — недель. Нам нельзя останавливаться, Уолтер, только не теперь.

— Вы можете их защитить?

— Я завтра же свяжусь с Мадридом, только она имеет влияние на Эштона. Нисколько не сомневаюсь, что последние покушения — ею рук дело. Сегодня вечером я послал ему маленький привет, но не думаю, что этого будет достаточно.

— Так позвольте мне сказать Эдриену, чтобы они с Кейрой возвращались в Англию, пока не случилось непоправимое.

— Уже слишком поздно, Уолтер, мы не можем отступить.

Айвори нажал на «отбой», убрал телефон в карман и в глубокой задумчивости вернулся к себе.

Россия

Вошедший дворецкий раздвинул шторы, и нас ослепил яркий свет дня.

Кейра пырнула с головой под одеяло, но старик сообщил, что уже одиннадцать утра, а в полдень нас ждут в холле с вещами, поставил поднос с завтраком в изножье кровати и удалился.