– Мамочка, поговори со мной. Мне так плохо. Я дышать не могу, а ты молчишь. Папы больше нет, но мы с тобой остались. Не уходи от меня.

Аня посмотрела на дочь и погладила по голове.

– Прости, родная. Я тебе сейчас совсем не помощник, – она улыбнулась. Улыбка вышла жалкой.

– Мам, ты меня пугаешь. Твое состояние. Ты доведешь себя. Тебе надо поплакать. Ты поплачешь, и тебе станет легче.

Аня молча покачала головой. Все, чего ей сейчас хотелось, – это оказаться в этом океане рядом с ним.

– Мы не будем устраивать похороны, пока ты в больнице. Займемся этим позже.

Аня вздрогнула и посмотрела на дочь.

– Его вытащили?

– Нет, это невозможно. Он упал слишком глубоко, и они там похоронены навсегда, – голос дочери дрогнул.

– Тогда зачем нужны похороны? – Аня недовольно поморщилась.

– Должно быть место, где будет стоять его имя, куда могли бы прийти те, кто его любил.

– Тогда сделайте все без меня. Его там нет. И для меня это место ничего не будет значить.

Мария кивнула.

Аня закрыла глаза.

– Ты устала, хочешь поспать?

– Да, – соврала Аня. Спать ей не хотелось, но и говорить и видеть кого-то она тоже не хотела. Даже дочь. Мария тихонечко вышла из палаты, а Аня, широко открыв глаза, лежала и смотрела куда-то перед собой.

Спустя десять дней Аню выпустили из больницы. Дома с ней попытались остаться Даша или Мария. Но она сказала им, что все в порядке и она хочет побыть одна. Они ушли, Аня видела, что они перешептывались на выходе. Собирались держать руку на пульсе и бдеть за ней.

Аня чувствовала вину перед дочерью: она потеряла отца и ей было ничуть не легче, чем Ане. Но она молодая и быстро вернется к жизни. А вот ей уже не вернуться.

Аня долго стояла у двери, которую закрыла за Марией с Дашей. Потом медленно двинулась по дому. Она дотрагивалась до вещей, которые их окружали на протяжении долгих лет. Потом она добралась до его ноутбука и провела по нему рукой. В голове всплыла картинка их последнего разговора.

– Я уже скучаю по тебе, – произнесла она вслух, и внутри разлилась боль. Аня согнулась от неожиданности и несколько минут пыталась отдышаться. Потом взгляд ее упал на фотографии, висевшие на стене. На одной из них они стояли все вчетвером с гримасами на лице. Аня вспомнила, что эта фотография была сделана на съемках ее фильма о группе. Взгляд ее переместился на фотографию, где они с Олегом стояли вдвоем под деревом и оба смотрели задумчиво куда-то вдаль. Эта фотография с Алтая. Перед глазами возник фургон. Утро его приезда к ней. Боль опять вернулась, и Аня закрыла глаза. Подождала, пока ее отпустит, и направилась в сторону их спальни. На фотографии она больше не смотрела.

В спальне она минут пять стояла просто у порога и смотрела на кровать. Потом вдруг решительно прошла к стеллажу, стоявшему около большого телевизора, висевшего посередине комнаты, и стала доставать из него многочисленные диски. Это были записи с их концертов.

Вставив диск, она запустила его и, дойдя до кровати, легла на бок, свернувшись калачиком. Из телевизора до нее донесся его голос, она повернула голову и увидела Олега. Стоявшего на сцене и певшего песню. Такого живого и такого родного. Все последующие три дня Аня вставала с кровати только для того, чтобы заменить диск. Все остальное время она лежала и смотрела в экран. Он вернулся к ней, он снова был рядом. Периодически она проваливалась в сон и просыпалась под звуки его голоса. В таком состоянии ее и нашла дочь.

Увидев, во что превратилась ее мать, дочь ужаснулась. За эти дни мама на глазах постарела лет на десять. Ее глаза были безжизненными. Лицо, и без того худое, скукожилось до минимальных размеров. Под глазами залегли огромные синяки. Мария забежала в комнату и выключила телевизор.

– Не-е-ет! – закричала Аня. – Включи обратно.

– Мамочка, что ты творишь, ты же убиваешь себя.

– Я уже мертва, – произнесла Аня, – дай мне побыть немного с ним перед тем, как я уйду.

Дочь в ужасе расширила глаза, и ее прорвало. Она кричала на Аню изо всех сил.

– Да что вы за люди такие?! Вы всю жизнь думали только о себе! А я? Зачем вы меня рожали? Для чего? Вы были нужны только друг другу, а я так любила вас. Так ждала. А вы… И сейчас тебе опять наплевать на меня, на то, что я чувствую, ты лежишь и упиваешься своим горем, и тебе на все и на всех наплевать!!! – последнее слово дочь буквально выплюнула в лицо Ане.

– Это неправда, – прошептала та. – Мы тебя очень любили и старались как можно чаще быть с тобой. И всегда помнили о тебе. Ладно я, но зачем ты так о папе.

Мария устало села на кровать.

– Прости, просто ты мне так сейчас нужна, и видеть, как ты убиваешь себя, невыносимо, – Мария заплакала. Аня прижалась к дочери и гладила ее по спине.

– Мариш, солнышко, ты должна понять. Я не могу без него. Понимаешь? Просто не могу, – что-то внутри начало накатывать, подступая все ближе и ближе. Аня оторвалась от дочери и провела рукой по лицу, повторяя одно и то же: – Не могу, не могу…

Дочь перестала плакать и молча уставилась на мать.

А Аня встала на колени, все так же повторяя два слова, потом закрыла лицо руками и вдруг закричала. Закричала так сильно, что Мария заткнула уши, а соседи выглянули в окошко. Это был такой крик отчаяния и боли, что передать его словами невозможно, а потом она наконец-то заревела, упала на кровать и захлебнулась в слезах. Теперь уже дочь, прижавшись к ней, гладила ее по спине. Аня ревела очень долго. Прорвалось все, что в ней копилось все эти дни. А еще наконец-то пришло осознание четкое и ясное – его больше нет. Рыдания то затихали, то усиливались, в какой-то момент Аня отчаянно начинала крутить головой и метаться из стороны в сторону, потом снова затихала, потом опять. Мария стала бояться за нее и вызвала скорую.

В какой-то момент Аня стала подвывать:

– Включи его, включи. Он здесь. Я не хочу, я не могу. Включи. Он там живой.

– Мама, – Мария трясла Аню за плечо, – мама, остановись. Сейчас приедут врачи. Они помогут тебе. Мамочка, пожалуйста.

Но Аня не слышала ее, она все просила его включить. Тогда Мария подошла и включила телевизор. Она стояла и смотрела на отца. Она так его любила, почему он ушел. И вдруг повернулась, и пошла к маме.

– Мамочка, слышишь, ты слышишь меня? Мам, сними о нем фильм. Слышишь? Ты же умеешь это делать. Вспомни все с первого дня и сними про это. И он снова оживет.

Аня затихла: она лежала, лицом уткнувшись в подушку, и ничего не говорила. В дверь позвонили врачи.

После того как врачи накачали ее успокоительными, она провела в постели еще несколько дней. Дочь не отходила от нее, она насильно кормила маму, поила таблетками и заставляла спать. Они вместе смотрели записи с концертов, и Мария спрашивала у мамы, когда это было, а когда это. Когда Ане наконец-то позволили встать, она с трудом смогла сделать шаг. Слабость и неподвижный образ жизни буквально сковали ее ноги. Было решено отправить ее в специальный санаторий на восстановление.