15 июня, четверг

Несмотря на странные сны, в одном из которых я исследовал нору огромного белого червя, я проснулся в хорошем настроении, потому что вчерашнее испытание, слава Богу, было позади. За завтраком Фелтон спросил, как прошло свидание. Но потом, еще до того, как я успел ответить, он решил, что сегодня мы займемся дневником пораньше, сразу после завтрака. Он решил, что ничего страшного не случится, если я сегодня опоздаю на свой наблюдательный пункт на игровой площадке.

Это мне здорово не понравилось, потому что если мы займемся дневником так рано, то я не смогу посмотреть дневник Гренвилля, потому что он еще не придет, но я молча пошел за Фелтоном в его кабинет. Я пытаюсь угадать, но это мне редко удается — какое именно слово или предложение станет предметом нападок Фелтона. На сей раз он прицепился к слову «заводит».

— «Едва увидев ее, я понял, что она меня не заводит». Как ты мог употребить этот глагол в таком контексте, Non Omnis Moriar?

— А что такого? Это именно то, что я почувствовал.

— Но ты ведь не механическая игрушка и не будильник, которая требует завода, и не щенок, которого можно купить у заводчика собак, чтобы завести себе домашнего любимца или компаньона от скуки и одиночества…

И Фелтон продолжал разоряться насчет жуткой вульгарности моего употребления слова «заводить», как вдруг, резко прервавшись, спросил, когда у меня следующая встреча с Мод.

— Мне казалось, я совершенно ясно высказался об этом в дневнике. Я больше не собираюсь с ней встречаться.

— Но ты должен. Что тебе в ней так не понравилось?

— Она глупа. Ужасно глупа. И от нее Ложе никакого толку.

— А ты считаешь себя очень умным?.. И ты действительно умен. Но забудь об уме. На том Пути, на который ты вступил, от ума мало проку. Беспрекословное повиновение здесь намного важнее, — сказал Фелтон, — Приказываю тебе назначить Мод еще одно свидание.

— Только не это. Меня от нее с души воротит — она совсем не привлекательная.

— Демон Хоронзон тоже не очень-то привлекательный, однако, читая твой дневник, я вижу, как ты рвешься его увидеть.

— Да, но я не собираюсь ужинать с Хоронзоном и целоваться с ним. Мод просто не в моем вкусе. Из этого ничего не выйдет.

— Да ладно тебе. В конце концов, не великое дело пригласить девушку поужинать или сходить с ней в кино. Ложа могла бы подвергнуть тебя куда более суровому испытанию. — В этот момент Фелтону что-то пришло в голову, и он немного помолчал, прежде чем продолжить, — Да, я совсем забыл сообщить тебе печальную новость. Джулиан умер. С ним вчера произошел несчастный случай. Совсем рядом с домом. Похоже, он споткнулся, и ружье выстрелило ему прямо в лицо. Официальное утверждение завещания займет какое-то время, но я думаю, что главным наследником он назначил тебя.

— Почему меня? Мы были едва знакомы, и то успели не понравиться друг другу. — Это была правда. Услышав от Фелтона эту новость, я определенно не испытал ни малейшего сожаления. Скорее, я почувствовал страх.

— Однако, Non Omnis Mortar, именно то, что в будущем ты должен быть богат, и послужило причиной смерти Джулиана.

Что он имел в виду? Богатство, успех меня никак не волнуют. В моих глазах эти внешние вещи не имеют никакой ценности. В этом отношении я сильно отличаюсь от Фелтона, как, впрочем, и от своего отца. Все они такие скучные со своими вечными заботами о собственности и статусе. Мне вовсе не нужны деньги Джулиана. Но Фелтон ждал моего ответа, и мне пришлось ответить:

— Так вы говорите, это был несчастный случай с ружьем?

— Несчастные случаи, как правило, происходят с людьми, которые противятся энергии, порождаемой Великим Созиданием. Я действительно думаю, что тебе следует позвонить Мод, и как можно скорее. Уже почти девять, и я полагаю, она должна быть на работе в салоне. Позвони ей прямо сейчас. И назначь свидание как можно скорее. Вот, пожалуйста, телефон.

И он указал на телефонный аппарат, стоявший на его столе.

Я снял трубку, но все еще не мог решиться.

— Звони, Non Omnis Moriar, — не отставал Фелтон, — В противном случае ты снова превратишься в Питера и умрешь для Ложи.

Я набрал номер и стал ждать.

— Салон «Проворные ножницы». Чем могу помочь? — Глупый голосок сразу показался мне знакомым.

— Это Мод?

— Да, а кто говорит? Питер, это ты?

Она была слегка удивлена. Думаю, скорей всего, виной тому была дрожь в моем голосе.

Разговаривая, я продолжал думать о смерти Джулиана и спрашивал себя, во что я ввязался и какое место в планах Фелтона занимает Мод.

— Большое спасибо за ужин, — продолжала она, — Все было чудесно. Я собиралась послать тебе благодарственную записку.

— Мод, давай встретимся еще раз… когда у тебя будет свободный вечер.

На другом конце провода воцарилось такое длительное молчание, что я уже было подумал, что нас разъединили.

— Прости, Питер, — сказала наконец Мод. — Я не уверена, что это хорошая мысль. Извини, но мне показалось, что ты совсем не хотел встречаться со мной снова. Должно быть, я не твой тип.

— Да нет же, ты мой тип, Мод. По крайней мере, можешь им стать. Давай узнаем друг друга получше. Давай встретимся еще раз. Я хочу пригласить тебя в кино или на концерт. Когда ты сможешь?

— Ну… я не знаю… ладно, Питер. Когда ты предлагаешь?

— Как насчет завтрашнего вечера, часов около шести?

— Ладно, но я только в шесть заканчиваю работу. Приезжай в салон к закрытию… часам к шести или чуть пораньше. А потом можем куда-нибудь сходить.

День пасмурный. Когда я шел из Хораполло-хауса к автобусной остановке, чтобы ехать на игровую площадку, мне показалось, что вдали промелькнула фигура мистера Козмика. Но потом он испарился — наверное, не захотел, чтобы я его видел. Если это действительно был мистер Козмик, то это печально: я представил, как он ходит вокруг словно изгой, мечтая, чтобы его снова приняли в Ложу. Однако вряд ли я могу для него что-нибудь сделать. Он стал чем-то вроде ларвы, духом, который когда-то был человеческим существом, мертвецом, который не смирился с тем, что он мертв, и поэтому не порвал связи со своим прежним миром.

Я добрался до детской площадки только ко второй перемене. Мое исследование начинает приобретать более определенные формы. Я осваиваю функциональный подход к образованию и распаду игровых групп и устанавливаю нормативные параметры центробежных и центростремительных мотиваций для объединения в такие группы. Подтема моей диссертации — социальная девиация как источник дисфункциональных стратегий образования групп. Пока я не готов — предстоит проделать еще много работы, — но в конце исследования я смогу определять интегрирующие функции внутри- и вне- группового поведения в виде пары квадратных уравнений, где «П» обозначает потребность, а «ИФ> — интегрирующую функцию и так далее. Инструмент анализа, который я постепенно вырабатываю, столь мощен, что мне даже не понадобятся новые эмпирические данные с площадки.