необходимо с вами срочно переговорить. Конечно, если ваши обязанности...

— Мои обязанности в данный момент могут немного подождать,— сказал он, растягивая последнее слово.— Так вы у стоянки?

— В платформе У П-23, зеленой, с закрытым верхом.

— Я спущусь к вам, мистер Олин.

Экран погас.

Удача не изменила мне. Блек служил в штабе!

Через несколько минут отнюдь не спокойного ожидания в платформе из дверей штаба вышел человек. Я открыл дверь и, когда Блек подошел поближе, передвинулся на другое сиденье.

— Мистер Олин?— спросил подошедший офицер, вглядываясь в темноту кабины.

— Да, садитесь.

— Благодарю.

Он сел, оставив дверь открытой.

— Зачем я вам?

— Мне нужен пропуск для помощника...— Я описал ему положение вещей, опустив только, что Дэйв — муж Эйлин.

Когда я закончил, он долго сидел молча, словно прислушиваясь к звукам теплой ночи Новой Земли.

— Если ваш помощник не ньюсмен, мистер Олин,— наконец проговорил он,— то я ничем не могу вам помочь.

— Он ньюсмен. По крайней мере, в этой компании у него есть такие документы, я уже договорился на Фриленде. Но пока они еще не подготовлены. Но вы понимаете, что у нас нет времени. Я отвечаю за него, и «Гильдия» охраняет его сейчас так же, как и меня. Ньюсмены нейтральны!

Блек покачал головой.

— Если он окажется... шпионом, то вы просто можете сказать, что он обманул вас.

Я отвернулся.

— Нет, не скажу. Он не шпион. Я могу сказать вам, что это муж Эйлин. Взяв его в помощники, я хочу уберечь его от передовой. Мне надо спасти его жизнь для Эйлин, и поэтому я прошу вас помочь мне в этом деле.

Джаймтон Блек окаменел. Мне даже показалось, что он перестал дышать. В темноте я не смог увидеть выражения его лица, но был почему-то совершенно уверен, что оно и сейчас ничего не выражало. Спартанское воспитание должно было сказаться и в этом случае. Но если он любит Эйлин, пути назад у него не было. Не такой он низкий человек, чтобы его любовь перешла в ненависть, если девушка отказалась выйти за него.

Блек все еще молчал.

— Давайте документы,— наконец выдавил он из себя.— Я посмотрю, что можно будет для него сделать.

И, взяв паспорт Дэйва, он поспешно выбрался из платформы.

Но уже через пару минут я увидел, что он возвращается.

— Вы не сказали мне,— произнес он тихим голосом,— что вам уже было отказано в выдаче пропуска!

— Кем? Тем лейтенантом?— удивился я.— Но ведь он только младший офицер! Что он может решать?

— Это сейчас не имеет значения,— холодно проговорил форс-лидер.— Отказ уже дан. И я не могу изменить уже принятого решения. Мне очень жаль, поверьте мне, но получить пропуск для вашего шурина невозможно.

Я уже это понял, и бешеная ярость закипела во мне.

— Так вот чего вы хотите! — чуть ли не закричал я.— Вы жаждете смерти мужа Эйлин! И не думайте, что я не вижу этого, Блейк!

Его лицо было в тени, ответил он тем же ровным тоном.

— Вы смотрите на это, как ЧЕЛОВЕК, а не как Слуга Божий, мистер Олин. Мне больше нечего сказать вам. Я должен вернуться к своим обязанностям. Доброго утра.

Он закрыл за собой дверцу платформы, и скрылся в темноте. Я сидел, уставясь немигающим взглядом в его спину.

Я потерпел полное поражение!

Ярость вновь охватила меня. Тут же, сидя в своей служебной платформе, я дал клятву: «Дэйву не понадобится пропуск! Я не отпущу его от себя, и он не будет участвовать в сражении. Мое присутствие даст ему необходимую защиту и безопасность!».

ГЛАВА 9

Было уже 6.30 утра, когда я, наконец, попал в гостиницу. Чувствовал я себя преотвратно: сказались бессонная ночь и чувство, что в следующие 24 часа меня ожидает то же самое. Кроме того, у меня было постоянное ощущение, что в ближайшие дни произойдет что-то необычное.

Проходя мимо дежурного, я увидел в ящике с ключами от моего номера что-то белое. Я подошел и вытащил конверт. Это было письмо от Эйлин. Разорвав конверт и вытащив письмо, я начал его читать.

«Дорогой Там!

Твое письмо о планах вытащить Дэйва с передовой и взять себе в помощники я получила. Не могу даже выразить словами, как я счастлива. Никогда бы не подумала, что ты удосужишься что-то сделать для нас. Очень прошу тебя простить меня за столь долгое молчание. Я, наверное, плохая сестра. Но это лишь потому, что я знала, насколько я бесполезна и беспомощна. Еще когда я была девушкой, я знала, что ты стыдишься меня и поэтому избегаешь. Когда ты сказал мне, в тот день, в библиотеке, что я не могу выйти замуж за Джимми Блека... и это была истинная правда... я возненавидела тебя. Мне показалось, что вы с дядей были очень горды тем, что сумели убедить меня отказаться от Джимми. Но я была неправа, и ты не можешь себе представить, как мне сейчас стыдно. Ты был единственным, кого я любила после смерти мамы и папы, но мне всегда казалось, что ты любишь меня не больше, чем дядя Матиас. Я так рада, что все изменилось с тех пор, как я встретила Дэйва и вышла за него замуж. Ты обязательно должен приехать к нам в Альбам, на Кассиду, и увидеть наш дом. Мы были бы очень счастливы встретить тебя. Это ведь мой, по-настоящему МОЙ, дом, и думаю, ты будешь удивлен тем, каким мы его сделали. Дэйв тебя расскажет, если ты его попросишь. Не правда ли, он великолепен и очень подходит мне! Он такой же, как я! Еще раз благодарю тебя, Там, за то, что ты делаешь для Дэйва. Вся моя любовь отдана вам обоим. Скажи Дэйву, что я ему тоже написала. Но как всегда армейская почта работает не так быстро, как хочется.

Со всей любовью, твоя Эйлин.

P.S. Извини за некоторую грубость при нашей встрече на похоронах Матиаса.»

Я сложил письмо, сунул его в конверт и поднялся к себе в комнату. Все ее благодарности были не заслужены мною. Все сделано было из чисто профессиональных соображений. Она считала, что я стыжусь ее. Какой абсурд! Но, может быть, в доме Матиаса и не могло быть по-другому...

Дэйв был уже одет и ждал меня, сидя в кресле.

— Я получил письмо от Эйлин,— сказал я, махнув рукой,