— Нет, — мотнул головой Андрей, — просто… ты оказалась отличным учителем. Во всем. И знаешь что…

— Что? — настороженно произнесла кларианка. Но землянин не ответил — мгновенно развернувшись, он наклонился над ней и… Тишлин почувствовала, как начинает проваливаться в какую-то странную, доселе незнакомую, но… просто переполненную негой, а также радостью и счастьем бездну. И это погружение, в отличие от других… нет, не таких же, просто подобных, похожих, но хуже… беднее… причем она поняла это только что, а ранее считала их вполне-вполне… так вот оно происходит без малейшего ее контроля… она просто обрушивается в нее…

— Что ты… делаешь? — с трудом вытолкнула Тишлин слова сквозь корчившиеся в пароксизме охватившей ее судороги страсти губы. А он на мгновение прервался и тихо прошептал:

— Просто говорю тебе «спасибо»…

* * *

Когда они поднялись-таки в кабинет Бандоделли, весь центр которого занимал роскошно накрытый стол, профессор встретил их, уважительно покачивая головой:

— Да уж, молодой человек, такого я от вас не ожидал. Пожалуй, этот ролик будет настоящей жемчужиной моей коллекции. Хотя… — не удержался он от подколки, — я едва справился с желанием вызвать себе даму из борделя. И тогда вам с Тишлин пришлось бы так же, как и нам со Стуком, пару луков поглотать слюну. Что было бы, кстати, только справедливо по отношению к вам. Но мне просто не захотелось повторно заставлять ждать мастера Стука.

Андрей усмехнулся:

— Я рад, что сумел вам угодить, профессор. Хотя, как вы понимаете, я сделал это отнюдь не для вас.

— Да уж, в этом у меня нет никакого сомнения, — тоже усмехнулся Бандоделли.

— И, кстати, я хотел узнать, намерены ли вы удалить из моего организма все то, что позволяло вам постоянно контролировать мое состояние?

— В этом нет необходимости, — невозмутимо пожал плечами профессор, — они покинут твой организм, Найденыш, максимум через саус, просто выйдя через выделительную систему. Так что уже через саус ты станешь совершенно чистым… Впрочем, чего это мы так на ходу? Присаживайтесь, пора начинать.

Потом они ели, пили, и просто разговаривали. Стук оказался не таким уж молчуном и рассказал несколько историй из своего бродничьего прошлого. Ему вторил Бандоделли, который пробыл в бродниках не так долго, зато через его клинику прошло немало таковых. Причем не «мяса» с первого горизонта, а настоящих зубров. Так что вечер прошел просто фантастически.

Но когда они уже разошлись, и Андрей, вернувшись в свою комнату, вытащил из-под своего ложа туго набитый мешок со снаряжением, которое не трогал уже почти три блоя (после того, как его выпустили из капсулы, он разобрал его и подремонтировал, что смог, но состояние его все равно было довольно аховым), как вдруг дверь распахнулась и внутрь вошел Стук. Андрей удивленно воззрился на него, а мастер клинка на несколько секунд напряженно замер, а затем молча кивнул и, сделав шаг вперед, уселся на стул.

— Я закольцевал запись, так что мы можем спокойно поговорить.

— О чем? — удивленно и несколько настороженно спросил Андрей. Он знал, что с помощью оперирования хасса на высоком уровне возможно и не такое, но Стук числился всего лишь продвинутой «четверкой»… Интересно, что за сюрпризы нагрянули к нему в комнату?

Мастер клинка ответил ему спокойным взглядом.

— Знаешь, Найденыш, я бы посоветовал тебе сменить ник и убраться как можно дальше отсюда.

— Почему? — удивленно спросил Андрей.

— Потому что если все пойдет своим чередом, вскоре о тебе узнают очень многие. Ты, конечно, для Кома пока лишь «мясо», несмотря на все те тренировки, через которые ты прошел, но… очень неплохо подготовленное «мясо». Ты думаешь, хоть кого-то из бродников готовят так, как это произошло с тобой? Как же! Их сразу выпихивают в Ком, где они просто пытаются выжить. Нет, среди тех, кто прилетает сюда по своей воле, а есть и такие, хотя для меня это и удивительно, встречаются люди, прошедшие какие-нибудь тренировочные лагеря. Но даже в них не дают и сотой части того, что получил здесь ты. Причем — почти бесплатно. Надеюсь, ты это понимаешь?

Андрей медленно кивнул, а затем осторожно спросил:

— И что?

— А то, что тобой сразу начнут интересоваться: кто, откуда, как попал… не понимаешь? — мастер клинка вздохнул. — Ладно, зайдем с другого конца. А понимаешь ли ты, зачем Бандоделли сделал все это, а? Выволок тебя с того света, попытался стабилизировать твои каналы, нанял Тишлин… знаешь, кстати, сколько она стоит?

Андрей медленно качнул головой. Он был совершенно ошеломлен. Слова старого бродника будто сорвали некую пелену с его глаз. Он — в Коме, предельно прагматичном месте, и вдруг на него начинают сами собой падать такие плюшки…

— Ее гонорар в полтора раза больше моего. И знаешь, почему? Потому что она действительно гений, уникум. Мастера клинка, конечно, тоже не валяются в Коме на каждом шагу, и среди них я так же не последний, но по сравнению с ней… — Стук махнул рукой.

— И чем же я так заинтересовал профессора Бандоделли? — тихо спросил Андрей.

— Ты так и не понял? — усмехнулся мастер клинка. Землянин медленно покачал головой.

— Его заинтересовал не ты, а твой мир.

— Земля? — удивленно воскликнул Андрей. — Но чем? Насколько я понял, мы для вас навроде папуасов. Собираем свои ракушки, прыгаем с тамтамами. Племя грязноволосых грозит племени лысых новым образцом дубинки под названием расширенная ПРО, а племя желтопятых пытается манипулировать рынком ракушек, грозя забирать у грязноволосых половину тех ракушек, которые они несколько лет ранее согласились дать им в долг.

— Я знаю не все слова, которые ты произнес, Найденыш, но в общих чертах понял тебя. И скажу тебе — ты не прав. У вас есть ресурс, который интересует не только Бандоделли, но и любого в Коме. Во всяком случае, заинтересует, когда он об этом узнает.

— И что же это?

— Все еще не понимаешь? — покачал головой Стук.

— Нет.

Мастер клинка вздохнул:

— Как ты только еще выжил в Коме с такой наивностью?.. А скажи-ка мне: ты там, у себя, на твоей планете, сильно отличался от других?

— Да нет.

— А может, тебя как-то по-особому отбирали или готовили?

— Смеешься, что ли? — хмыкнул Андрей.

— То есть там, у себя дома, ты был обычным, ничем особо не примечательным человеком, так?

— Ну да.

— А сколько вас попало в Ком?

— Семеро, — тихо, уже начиная понимать, произнес Андрей.

— Вот то-то, — кивнул Стук. — Прикинь, какова вероятность того, что у одного из семи случайных людей, попавших в Ком, прорежется природная чувствительность к хасса, если даже среди кларианцев, которые считаются о-очень одаренными в этом отношении, таковой встречается с частотой один на девяносто семь тысяч?