Но истребить казаков полякам не пришлось, так как вслед за Бушинским договором казаки с их энергичным и талантливым вождем, Петром Конашевичем Сагайдачным, понадобились польскому королевичу Владиславу в борьбе с московским царем, и королевич открыто обратился с просьбой о помощи к казацкому предводителю.

Собрав 20 000 человек малороссийских казаков, между которыми, как и раньше, немало было и запорожских казаков, гетман Петро Конашевич Сагайдачный в начале августа 1618 года двинулся в помощь Владиславу, держа направление к Москве. Но движение его было замедлено тем, что он решил по пути взять несколько городов и у некоторых из них встретил большое сопротивление. Прежде всего он взял и разорил города Путивль, Ливны и Елец, истребив в них много мужчин, женщин и детей и предав огню несколько церквей и монастырей. В зависимости от Сагайдачного действовал Михайло Дорошенко с товарищами, который взял города Лебедянь, Данков, Скопин и Ряский, побив в них множество мужчин, женщин, детей, «до ссущих младенцев»; а потом, ворвавшись в Рязанскую область, предал огню много посадов, побил несколько священников и приступил было к городу Переяславу, но был отбит и ушел к Ельцу. Сам Сагайдачный, взяв Ливны и Елец, направился в Шацкий и Данков и отсюда отправил впереди себя полковника Милостивого с 1000 человек казаков под город Михайлов (Рязанской губернии), приказав ему ворваться ночью в город и взять его. Полковник Милостивый, долго замешкавшись вследствие страшного грома и проливного дождя, успел прийти к городу только 12 августа, в тот самый день, когда в город Сапожков пришло 40 человек великорусских ратных людей. Последние, выйдя из Сапожкова города с несколькими обывателями его, не допустили Милостивого до Михайлова «и победили множество воюющих запорот». После неудачного приступа Милостивым Михайлова к городу подошел сам Сагайдачный и 17 августа осадил его со всех сторон, приказав зажигать стены города горящими ядрами, а в самый город пускать множество стрел с огнем. Приступ продолжался в течение двух дней и двух ночей. Жители долго отбивались от казаков, но потом, изнемогая от усталости, помолились Господу Богу и Пречистой Богородице и, выйдя с мощью и храбростью из города, с криком устремились на врагов. Побив множество «запорот», они сожгли «все щиты, штурмы и примёты», заставили Сагайдачного отступить на время от города и тем привели его в страшную ярость. Отступая от города, Сагайдачный объявил жителям его, что на следующий день, утром, он возьмет его как птицу и предаст огню, а всем жителям, от мала до велика, прикажет отсечь руку и ногу и бросить псам. После этого, заставив присягнуть всех казаков не взявши города не отходить от него и изготовив щиты, штурмы и примёты, Сагайдачный подступил вторично, 23 августа, к городу и со всех сторон обложил его снарядами. Жители города в страхе ходили со всем клиром церковным по городским стенам с иконами, молили с плачем Господа Бога, Владычицу Богородицу, архистратига Михаила да великого чудотворца Николая об избавлении их от страшного врага, и Господь Бог вновь влил мужество в сердца осажденных: сделав вылазку из города, они вторично ударили на казаков и прогнали их от города. Как повествует «Киевская старина»: «И всепагубный враг Сагайдачный с остальными запороти своими отъиде от града со страхом и скорбию августа в 27 день, а жители богохранимого града Михайлова совершают по вся лета торжественные празднества в те дни, в первый преступный день, августа в 17 день, чудо архистратига Михаила, а об отшествии от града запорот августа в 27 день празднуют великому чудотворцу Николе»[234].

Оставив город Михайлов, Сагайдачный направился к Москве, а между тем царь, услыхав о его движении, выслал сперва против него князя Пожарского, но когда Пожарский сильно заболел, то вместо него назначил князя Григория Волконского, которому приказано было стать в Коломне и не пропускать Сагайдачного через реку Оку. Однако Волконский не смог исполнить царского приказания, и 17 сентября Сагайдачный уже стоял в Бронницах (Коломенского уезда), а 20 сентября соединился у Донского монастыря с войском польского королевича Владислава. Воеводы, высланные из Москвы для того, чтобы препятствовать соединению королевича с гетманом, возвратились назад ни с чем, потому что, по словам летописца, на них напал великий ужас. После этого 1 октября началась осада Москвы со стороны Владислава и гетмана Сагайдачного. В это время с той и другой стороны выказано было много мужества и стойкости, и поэтому обе стороны не раз открывали мирные переговоры; в конце октября, вследствие наступивших сильных холодов, королевич снял осаду и отступил сперва к Троице-Сергиевскому монастырю, а потом к селу Рогачеву, в 12 верстах от монастыря. Гетман же Сагайдачный, покинув Москву, направился к Калуге и по дороге взял острог в Серпухове, потом взял острог в самой Калуге. Между тем польские депутаты, много раз вступавшие в мирные переговоры с русскими, на этот раз сошлись в селе Деулине, близ Троице-Сергиевского монастыря, и снова открыли переговоры. Кроме разных других пунктов, на чем не сходились обе стороны, большое затруднение представляли запорожские казаки: поляки не ручались, чтобы они, после объявления мирного договора, захотели оставить Московскую землю. Сам Сагайдачный, узнав об открывшемся трактате между поляками и русскими, послал к Владиславу казака Путивльца и советовал королевичу не выходить из пределов Московского царства, но перемирие состоялось и заключено было на 14 лет и 6 месяцев[235]. Сагайдачный возвратился из московского похода в Киев и принял титул «гетмана» Украины, сделавшись управителем той части Украины, которая признала себя казацкой. С этих пор разница между запорожскими и городовыми казаками еще резче обозначилась, а вместе с этим и история тех и других стала резче отклоняться в разные стороны.

Ко времени пребывания Сагайдачного в пределах Московского государства, а именно к 1618 и 1619 годам, относится указание о лишении свободы московским правительством 40 человек «выезжих запорожских черкас» и «запорожского атамана» Михайла Скибы. Где и за что они были взяты, неизвестно, но известно лишь то, что они были взяты и поверстаны в томские казаки с изменением их малороссийских имен и фамилий в великороссийские. Так, сам атаман Михайло Скиба переименован был в Михалку Скибина и дал Сибири сына Федора Скибина, в свое время известного сибирского путешественника[236].

После Деулинского перемирия, когда на западной границе Московского государства объявился царевич Иван Дмитриевич, назвавшийся сыном Дмитрия I, тогда некоторые из московского народа стали сношаться с запорожцами. Но, как пишет Соловьев, польский король, узнав об этом, предостерег казаков, чтобы они не шли ни на какие выдумки и разъехалась бы с границ[237].