– Не дергайтесь, доктор Воронцов. Кровопотеря так будет минимальной. Сушим. Еще тампон.

– Сама придумала?

– У меня есть глаза, уши и мозги, способные анализировать. Еще вопросы есть? Продолжим.

« Не дергайтесь доктор», – так говорил Воронцов ассистенту, принимая нестандартные решения.

– Вспомнила? – спросил Морозов. – Вот после этого Малахов принял решение меня повысить, а тебя оставить в отделении. И теперь, зная все, ты сможешь убедить меня в том, что он это сделал не ради тебя? Иди, работай. Звони мне, не забывай о разнице во времени.

Марина задумалась над словами Морозова. Она вспомнила о встречах с Воронцовым, и о прощальном ужине. Тогда, шесть лет назад, она чувствовала, что он ей хотел что-то сказать, но она сама перевела разговор на другую тему. «Я за год так привыкла к нему и, казалось, что с удовольствием общалась с ним ни два, а пять раз в неделю, скучала по его губам, рукам. Вот только разум напоминал его слова: « Чем дольше ты встречаешься с женщиной, тем она ждет от тебя большего». Я не могла сказать ему о том, что мне с ним рядом хорошо, и большего мне не нужно. Наш договор не предусматривал этого. Он сообщил мне о своем отъезде, он сделал мне дорогой подарок, но даже в прощальный вечер кроме страсти и эмоций, не было сказано ни слова о своих чувствах, – думала она. – Мне стоило больших трудов пережить разлуку. Гибель папы и забота о семье на время вытеснили страдания на второй план, но еще года два я вспоминала о нем и чего-то ждала. А теперь новость, оказывается, он и учебу мне оплатил. Господи, какая же я дура деревенская, что даже не задала себе вопрос: зачем престижной клинике интерн, который обучается бесплатно? Я оказалась не только глухой, но и слепой. Жила прошлым, не отпускала его и не замечала, кто находился рядом. Проворонила Воронцова и наконец, дождалась Невского. Судьба распорядилась правильно. Это тебе сейчас кажется, что твои чувства к Виталию Андреевичу живы. А шесть лет назад, появись Невский на горизонте, ты с головой бы ушла в свое несбыточное прошлое. Ты продолжала бы жить в плену былых времен, что, в общем, и произошло».

Возвращаясь с работы, Марина Егоровна Дунаева приняла окончательное решение в отношении Лизы. «Если Воронцов не будет категорически против переезда девочки, я заберу Лизу с собой. Но для этого мне потребуется его согласие и медкарта Лизы. С вещами девочки разберемся в субботу, а все остальное надо мне успеть сделать в пятницу, – думала она. – Хорошо, что я успела заменить паспорт, где нет штампа о браке с Ильей. Это бы была проблема в данной ситуации». Она улыбнулась, вспоминая свой поход в загс. Получив свидетельство о смерти мужа, она решила аннулировать запись о браке. В загсе не оказалось штампа о прекращении брака, а брак, не смотря на свидетельства о смерти, не считается расторгнутым. Вот такой парадокс. Пришлось паспорт «постирать» и получить взамен новый.

– Марина, давайте мы возьмем всего одну спортивную сумку. Она вместительная, а едем мы на два дня, пару смены белья Вам и мне войдет. Будем Лизу забирать, найдем на месте, – предложил Родион. – Как вы думаете: какую обувь надевать?

– Я думаю, там будет днем слякоть. Снег чистят, тротуары посыпают химией. Обувай ту, которая потеплее, но не промокает. По утрам все равно будет холодно. – Дениска, что с настроением? Мы с тобой обязательно поедем в Москву. Сдаст Родион в школе выпускные экзамены, и мы можем полететь все вместе. Думаю, нам дедушки окажут спонсорскую помощь.

– Мы с бабушкой решили съездить на квартиру и забрать все мои мягкие игрушки. Можно и кровать мою разобрать и перевезти сюда, – говорил Денис, глядя на мать.

– Может, не стоит торопиться до нашего приезда? Ну а, если все же решитесь, попросите о помощи Сашу. Он и разобрать ее сможет, и перевезти, и собрать.

До самого ужина они все обсуждали, где и как будет удобнее Лизе. Куда можно сводить ее, чтобы не скучала первое время.

– Борис Романович, у меня достаточно денег на карте. Зачем Вы сделали перевод?

– Денег много не бывает. Ты знаешь, как они живут? Может, девочке обувь теплая нужна или одежда по сезону. Ты, Марина, не на юг ее везешь, а в Сибирь. Езжайте в аэропорт на такси, не бери свою машину. Приземлитесь, и сразу позвони нам. Удачи тебе.

Глава 10

Самолет взлетел точно по расписанию. Родион, устроившись в кресле, уснул, а Марина, прикрыв веки, мысленно вернулась на шесть с половиной лет назад, в середину две тысячи десятого года. « Почему я не сказала ему о своих чувствах, а он скрыл свои? Мы могли попробовать быть счастливыми, и он не уехал бы. А как бы я поступила, находясь в отношениях с Воронцовым, встретив потом Илью? Господи, как же все сложно в нашей жизни. Делаешь один неправильный выбор, опираясь не на чувства, а на разум, сама при этом оправдываешь себя, страдаешь и вновь повторяешь ошибку. На этот раз, поддавшись чувствам, полностью отключив разум. Где та золотая середина?» – думала Марина. Рейс в столицу прибыл по расписанию. Взяв такси на стоянке аэропорта, они ехали по адресу, названому Мариной. Столица уже проснулась, ярко горели фонари, а зимнее солнце еще не взошло.

– Почему он нас не встретил? – сонно зевая, спросил Родион.

– Может, чувствует себя неважно, может просто боится этой встречи. Разберемся на месте.

– А можно мне, пока вы будете разбираться, и решать свои дела, я погуляю по городу?

– Можно, соблюдая два условия: не есть ничего на улице. Для этого есть кафе, пиццерия, ресторан. Запомнить хорошо название ближайшей станции метро. Мы с тобой, сын, живем в миллионном городе, но в сравнении с Москвой, он глухая провинция. Помни об этом. Телефон есть, звони. Надумаешь, что приобрести, сделаем это завтра.

В квартире их встретила немолодая женщина, у которой на лице было выведено крупными буквами: «Я вас боюсь».

– Вы Марина Егоровна? – спросила она, уверенная, что это она. – Проходите. Виталий Андреевич будет не раньше девяти, а Лиза еще спит. Вы в это время уже завтракаете? – суетилась она. – Меня зовут Галина Ивановна.

– Галина Ивановна, не волнуйтесь Вы так, – сказала Марина, снимая верхнюю одежду. – У нас с Родионом нет причин для ссор и скандалов. Мы приехали с миром. Если Виталий Андреевич не будет возражать, мы решим все бумажные дела и