Издалека послышался долгий, тоскливый и одновременно пугающий рев какого-то животного. Коко шла по территории зоопарка быстрым уверенным шагом.

– Так странно очутиться здесь без моих ребят.

– Ты что, только с ними сюда ходил?

Этрих слегка опешил. Даже остановился на мгновение.

– Разумеется. С чего бы мне ходить сюда одному?

– Потому что зоопарки – святые места, Винсент. Странно, что ты этого до сих пор не вспомнил. В числе прочего, о чем узнал по ту сторону жизни.

– Святые? Ты серьезно?

– Животные служат защитой человеческому роду тут, на земле. И те места, где их так много, как здесь, становятся островками спасения. Ничто плохое не приключится с тобой, пока ты в зоопарке.

– Чушь! Год назад лев покалечил ребенка, который слишком близко подошел к клетке.

– Так ведь он сам ввел льва в искушение. А своих защитников искушать нельзя. Я могу привести тебе десятки примеров, когда дети попадали в клетки к хищным зверям и оставались невредимы.

– Никогда этому не поверю.

– Дело твое.

– Кстати, если они призваны нас защищать и зоопарки – святые места, то почему их обитатели всегда такие грустные?

– Потому что они тоскуют в неволе, но это их собственный выбор. Они жертвуют своей свободой ради безопасности людей.

Они подошли к большой открытой площадке, за которой виднелся слоновник.

Земля здесь была покрыта слоем какой-то красноватой глины. Этрих, видевший ее далеко не в первый раз, только теперь заметил, что она удивительно походит на поверхность бейсбольного поля. Решетки здесь отсутствовали. Их заменял широкий и глубокий ров, который опоясывал площадку.

Этрих прошел вслед за Коко к невысокой каменной ограде, которая делила территорию зоопарка на несколько зон. Они некоторое время стояли молча, и до слуха их с разных сторон долетали вой, клекот, рычание и протяжные крики животных и птиц – звуки обыденной жизни зоопарка, в которых между тем слышалось нечто зловещее.

– Твой приятель Алан говорил тебе о Мозаике?

– Пытался, но я мало что понял.

– Ничего удивительного. А что именно он тебе говорил?

Этрих собрался было ответить, но в этот миг слон вдруг оглушительно затрубил. Одно из сомнительных удовольствий при посещении зоопарка состояло в том, что звуки дикой природы, подобные этому, какие обычно слышишь только во время телевизионных передач или в кинозале, раздаются здесь наяву, хотя в это и трудно поверить. Этрих взглянул в сторону слоновника. Из домика бодрой рысцой выбежал слоненок с высоко поднятым хоботом. Его маленькие глазки были широко открыты. Малыш явно был в прекрасном расположении духа. Он снова издал трубный звук и пробежал по площадке. Из той же двери, откуда только что появился слоненок, смеясь, вышла Изабелла. Заметив Коко и Этриха, она помахала им и широко улыбнулась. За ее спиной внезапно сгустилась тень. Еще мгновение, и из домика неторопливо выплыла слониха, огромная, как дирижабль. Изабелла, не оглядываясь, дотянулась рукой до ее хобота и ласково провела по нему кончиками пальцев. Слониха слегка наклонила исполинскую голову и легонько подтолкнула ее вперед. Изабелла так и прыснула со смеху. Слоненок остановился в нескольких метрах от Коко и Этриха и принялся с любопытством их разглядывать.

– Что она там делает?

– Заглянула в гости к Фионе и Эйприл.

– Но как она забралась к ним в вольер?!

– Увидишь. Мы с тобой сами туда направляемся.

– Я не люблю слонов, Коко. Честно говоря, я их побаиваюсь.

– Не трусь. Эти девчушки очень славные. Видишь, Изабелла от них просто в восторге. Пошли!

Сделав изрядный крюк, они обогнули просторный двор, отведенный для слонов. Все это время Этрих не спускал глаз с Изабеллы. Он опасался, что один из этих толстокожих монстров, того и гляди, собьет ее с ног или задушит своим мощным хоботом, словом, сотворит с ней нечто ужасное. Однако Изабелла как ни в чем не бывало сжала обеими ладонями хобот Фионы и поднесла его к лицу. Слониха, судя по ее виду, ничего против этого не имела.

– Ты разве не заметил, что у крысы были напомажены губы?

Этрих остановился и подбоченился:

– Но ведь ты меня уверяла, что перед тобой он предстал вовсе не в крысином облике!

– Ну и что ж такого? Я вернулась в прошлое и увидела его твоими глазами. Так как же ты мог не заметить, что у него рот напомажен? Он над тобой смеялся, Винсент. Запомни: животные не лгут и не притворяются. Они верны себе в любой ситуации. Поэтому на них можно полагаться.

– Ты уж меня прости, Коко, но я, знаешь ли, не стал бы полагаться на льва. А также на змею.

– Это только потому, что ты, став взрослым, не можешь отрешиться от своих детских представлений об этих существах. Тебе хочется, чтобы львы были как в мультфильмах – сильными и добродушными. Но они такие, какими их создала природа. И тебя ужасно пугает, что они ведут себя сообразно с природой, а тех качеств, какие им приписывало твое детское воображение, у них нет. Представь себе, бурые медведи не носят цилиндры и не разъезжают по лесу на одноколесных велосипедах. И не ночуют на кроватях в своих берлогах. Проделывать подобные трюки их заставляют люди – в цирке, в мультфильмах, в детских книжках. Разумеется, характеры у них разные, одни более свирепы, другие менее, но тем не менее медведь всегда остается медведем, и об этом следует помнить. Надо следовать нехитрым правилам: никогда не поворачиваться к дикому зверю спиной. А лучше и вовсе к нему не приближаться. Как видишь, все очень просто: звери честны и предсказуемы, это люди лукавят, приписывая им неприсущие им качества.

Этрих с тревогой взглянул на Изабеллу:

– Но тогда у меня есть все основания бояться за нее!

– Ничего не поделаешь, но, по правде говоря, Фиона и Эйприл существа дружелюбные, так что она почти не рискует.

Они сделали еще несколько шагов, и Этрих, собравшись с духом, спросил:

– Так, значит, крыса врала, что она – это я сам, только умерший. Но тогда кто же он, этот Алан Уэллс?

– Вспомни, о чем я тебе только что говорила, – на ходу ответила Коко. – Животные не лгут и не притворяются. Поэтому, столкнувшись с гигантской говорящей крысой, можешь быть уверен, это чья-то личина.

– Постараюсь запомнить. Но ты так и не сказала, кто он на самом деле. Во всяком случае, существо это было отлично осведомлено о мельчайших подробностях моей жизни…

Коко вытянула губы трубочкой и слегка нахмурилась, прикидывая, следует ли отвечать на этот вопрос коротко или подробно.

– Это был Хаос, Винсент. Постараюсь объяснить тебе. Хаос – явление, враждебное тебе. Да, его осведомленность о твоей жизни такова, что может потрясти воображение, но сам он – не твой друг. Отнюдь.