Дрю неожиданно для себя покраснел. Она нашла такое проявление чувств весьма интересным, но при виде мужчин, пристально глазевших на пленника, веселье куда-то испарилось. Марджери, не скрывая своего гнева, даже пнула его в ногу.

— Держи свои мысли при себе, янки, если не хочешь нажить беды. Наша Габби не для таких, как ты!

— Для кого же она в таком случае? — осведомился Дрю, потирая ушибленное место.

Габриела, растерявшись, хотела уже вмешаться, но Марджери за словом в карман не полезла:

— Для мужа, который скоро у нее появится, но не мечтай, что этим мужем будешь ты1

С этими словами она вернулась к столу. Дрю что-то пробормотал, но никто не обратил на него внимания.

Биксли пустился в воспоминания о своих с Натаном приключениях.

— Я уже давно в вашей команде, приятели. Охр поручился за меня, но с самого первого дня Натан относился ко мне, как к старому другу. Он такой: во всех видит только хорошее. Я люблю этого человека, как отца.

— Не его ты любишь, а поиски кладов, — хмыкнул Охр.

— Ну… и это тоже, — кивнул Биксли и поддел друга: — Можно подумать, ты этого не любишь. Ну давай отнекивайся, а я послушаю.

— Мне нравится плавать с Натаном, — пояснил Охр. — Ты не единственный, кто любит его, как отца.

— Верно, но ты ведь никогда не переставал искать своего настоящего отца? Поиски и привели тебя в эту часть света.

Охр не отрываясь смотрел куда-то вдаль, в одну видимую только ему точку.

— Я нашел его, — выговорил он наконец. — Вернее, обнаружил, что он мертв.

— Охр! — вскрикнула Габриела и, подбежав, обняла его. — Мне так жаль!

Он погладил ее по спине.

— Не стоит, ведь я его не знал. К тому же у него была другая семья. Может, я когда-нибудь захочу познакомиться с ними, а может, и нет. Теперь и у меня есть своя семья.

Он тепло улыбнулся ей и велел идти садиться. Габриела знала, что он имел в виду ее, Натана и всю команду. Ричард подтвердил это, бросив салфетку в Охра.

— По-моему, я гораздо раньше дал понять, что это моя семья.

Но Биксли столкнул его со стула.

— Извини, старина, но мы подружились с Натаном куда раньше, чем появился ты.

— Бросьте спорить! — вмешалась Марджери. — У Натана достаточно большое сердце, чтобы вместить всех вас.

У Габриель! выступили слезы на глазах. Они провели столько вечеров в дружеских перепалках, и Натан хохотал едва ли не громче всех. Но теперь его здесь нет, он сидит в темном подземелье и…

— Не плачь, Габби, — неожиданно сказал Дрю. — Твой отец скоро будет с тобой.

Все обернулись к пленнику, удивленные столь нежным тоном. Дрю мгновенно замкнулся, возможно, раздраженный собственной откровенностью. Остальные на разные лады повторяли его реплику и громко смеялись.

После ужина Габби отправилась к себе. Ричард вышел за ней, и они немного постояли у поручня. Рыжая луна проглядывала через легкие перистые облачка, заливала палубу мягким светом и живописно отражалась на воде. Обычно Габриела обожала такие ночи на море, когда луна прогоняла тьму. Мирный, спокойный пейзаж… Но сейчас смятение ее было так велико, что даже знакомые картины не успокаивали.

Не глядя на Ричарда, она стала рассказывать. Он был ее ближайшим другом и уже знал о том, как ее влечет к Дрю. Поэтому она поведала ему немного больше, чем собиралась открыть остальным.

— Я действительно подумывала выйти за него. Можешь поверить? И хотя знала, что он закоренелый холостяк, оказалась достаточно глупа, чтобы вообразить, будто сумею переубедить его и заставить сделать предложение. Но он стремился лишь затащить меня в постель.

— Осмелюсь предположить из чистой преданности, что это ему не удалось?

Девушка презрительно фыркнула:

— Я не думаю даже, что его намерения были серьезны.

— Но в таком случае почему он погубил все твои шансы на приличное замужество?

— Знаешь, я прихожу в бешенство, стоит лишь задуматься об ответе. Понятия не имею, что его к этому подтолкнуло.

— Есть такие люди, милая, особенно если слишком близко к сердцу принимают неудачу с женщиной, которую замыслили соблазнить. А ты хотела, чтобы он усерднее старался?

Ее румянец в лунном свете был незаметен, но Ричард просто поддразнивал ее и, окончательно разошедшись, продолжал:

— Красивый парень. И должно быть, очередное завоевание не стоит ему труда.

— Я в этом и не сомневалась, — согласилась девушка — Но это не оправдывает…

— Ты не поняла, — перебил он. — Совсем ни к чему оправдывать эмоции, когда они берут над нами верх. Все очень просто: если он не смог получить тебя, значит, сделал все, чтобы никому другому это тоже не удалось. Но я тебя знаю, Габби. Ты ему так просто не спустишь, верно?

— Верно. Клянусь, он сильно пожалеет о том, что сотворил, еще до того, как это путешествие закончится. Сделаю все, чтобы он безумно меня захотел. Бедняга будет вне себя от сердечной боли и отчаяния, когда я помашу ему на прощание.

Наутро Габриела собственными глазами увидела доказательство дружбы Ричарда. Очевидно, после их вчерашнего разговора он настолько преисполнился состраданием, что отправился выяснять отношения с Дрю и застал последнего врасплох. Правда, синяк на скуле Дрю был едва заметен, и через несколько дней от него не осталось и следа.

Неделя тянулась с раздражающей медлительностью, и Габриела знала, почему время едва ползет. Каждое утро после завтрака она позволяла себе всего несколько минут наедине с Дрю, чтобы вновь и вновь испытать на нем силу своих чар. А потом весь день мечтала о том мгновении, когда вновь увидит его, и считала часы, оставшиеся до очередного свидания. Но вынуждала себя держаться подальше и придерживаться первоначального плана.

К сожалению, этот план оказался не слишком успешным. И хотя глаза Дрю загорались при виде девушки, он был слишком занят собственными замыслами — удрать при первой возможности, — чтобы заметить ее неназойливое обольщение. Он все еще воображал, будто сумеет завлечь ее чувственными описаниями всего того, что был бы рад сделать… если только она подойдет поближе. Собственно говоря, он действовал так же, как она. Вот только мотивы у них были разными!

Он пытался улестить ее романтическими тирадами, воспламенить грубыми фразами, атакже сочетанием того идругого. Но все это она уже слышала от пиратов в тойили иной форме, иначе никогда бы не сумела устоять против столь мощного сексуального натиска. Однако девушка устояла. Почти. Хотя то и дело приходилось поспешно покидать каюту, чтобы подставить лицо под прохладный ветерок.

Даже присутствие посторонних не могло заставить ее отвести глаза от Дрю. Этим утром, когда она вошла, он усердно разминался: нагибался, потягивался, даже прохаживался, насколько позволяла ему длина цепи. Один-единственный взгляд, брошенный на нее, — и сердце тревожно забилось. Даже когда она села и стала болтать с Охром, пришлось заставлять себя смотреть в тарелку, чтобы не любоваться игрой мускулов на спине и ягодицах Дрю.