— А знаешь, что? — сказал князь, покрутив в руках обломки. — Я подарю тебе свой.

Марибор хотел, было, рассмеяться отцу в лицо и сказать, чтобы приберёг его для Горислава, но вовремя опомнился.

— Ты найдёшь его в хранилище в своей твердыне, он будет там, пока не придёт твоё время, когда ты станешь князем и воином.

— Князем? — переспросил сын. Не ослышался ли он?

— Марибор! — послышался женский голос со стороны.

Князь повернулся, и то, что он увидел, привело его в не меньшее изумление, чем встреча с волдаровским князем.

Приблизившись, матушка протянула руку и ласково погладила Марибора по волосам, по щеке.

— Нам пора идти, — сказала она.

Голос её переливами отдался в сознании, чуть задержался, играя, как лучи солнца на воде. Марибор всё никак не мог оторваться от пронзительно зелёных глаз.

— Уже, так скоро? — поднялся с колен Славер во весь свой могучий рост.

Ведица рядом с ним показалась хрупкой, что молода яблоня рядом с дубом.

— Творимир зовёт его, — ответила она твёрдо и непреступно.

Славера, верно, покоробил её тон, он так же смотрел твёрдо, показывая всем своим видом, что не собирается уступать.

— Он останется сегодня рядом со мной, — в голосе его мелькнула призраком обида.

Ведица упрямо сжала губы, верно, слова князя тоже больно кольнули её, от чего взгляд стал жгучим.

— Боюсь, что если останется, жёнушка твоя не снесёт такого оскорбления. Вспомни уговор, Славер, не гневи Творимира.

Марибор заметил, как плотно сжались челюсти отца и дёрнулись желваки на скулах.

— Будь проклят тот день, когда я согласился на этот уговор, — наконец, сквозь зубы процедил волдаровский князь.

Марибор очнулся слишком резко. В затылке бешено и неуёмно стучала боль. Вытерев со лба проступивший пот, он некоторое время лежал недвижимо, буравя взглядом низкий деревянный потолок, и вслушивался в тишину. Горницу заливал дневной свет, трещали поленья в печи, и тепло мягко окутывало его, погружая снова в сон. Марибор пошевелился, чувствуя немыслимую тяжесть во всём теле, будто после болезни. Он не без труда сел на лавке и закрыл глаза, чтобы остановить внезапно поплывшую горницу. Сглотнув подступивший ком дурноты, он нащупал повязку на голове и вспомнил о ране. Сорвав тряпицу, Марибор ощупал затылок, но не нашёл ушиба.

Посидев ещё некоторое время, поднялся, прошёл к кадке с водой. Опершись одной рукой о тёплую, нагретую стену печи, другой зачерпнул стоящим рядом ковшом воду, осушил до дна. Благо, оказалась студёной. Жажда мучила, как после похмелья. С каждым глотко голова становилась яснее, а тело пробуждалось, наливаясь бодростью, но этого было недостаточно. Утолив жажду, Марибор подхватил кадку, двинулся к окну, выглянул — только кусты малинника и дикая яблоня с пожухлой листвой и зеленовато-жёлтыми плодами.

Без промедления князь вышел из избы и прямо у колодца, что был вырыт подле крыльца, опрокинул на себя ведро. Ледяная вода, обрушившись на макушку, обдала лицо, плечи и спину, намочив порты. Отфыркиваясь, Марибор вновь зачерпнул ведром из колодца и вылил на себя, потом ещё, пока не почувствовал себя более сносно.

"Ох и вымотал этот морок. Сколько же прошло времени?"

Оставляя мокрые следы на полу, Марибор вернулся в горницу. Поставив вновь наполненные вёдра на лавку, он подкинул поленьев в огонь. Печь на старых углях распалилась быстро. Сняв с себя мокрую рубаху, князь развесил её на верёвке, сам сел подле пышущей жаром печи в мокрых штанах, ощущая, как тепло мягко обволакивает, возвращая его к жизни.

Марибор вернулся мыслями в своё видение. Как странно… он не помнил такого, вместе мать и отца никогда не видел. Значит, князь Славер и впрямь не желал отдавать сына Творимиру…

— Слава вешним богам… — выдохнула Чародуша, едва зайдя в горницу и бросив у двери пустую корзину. Мокрый передник её был заткнут за пояс длинной, в пол, юбки — видно, стирала у реки.

Марибор, отстранившись от нагретого камня печи, спросил:

— Сколько прошло времени?

— День минул.

— День? Крепко же Творимир держал меня в нави.

Чародуша выдохнула и прошла в горницу, шаг её был тяжёлый, шаркающий, верно, эти две ночи не спала.

— Что он тебе говорил?

— Он не хочет меня отпускать. И… сказал, что моя и его жизнь связаны. Я думаю, что, если подвернётся случай поудобнее, волхв сможет найти путь из нави.

— Вот как, — растерянно выдохнула колдунья, не сыскав другого ответа, но взгляд её быстро вернулся на князя. — Дай мне время, я подумаю, как закрыть путь Творимиру. Точнее, я знаю, как это сделать, но нужно кое-что проверить.

— Надеюсь, обойдётся без всяких рун, — усмехнулся Марибор, однако колдунья не приняла во внимание его насмешку, думала о чём-то своём.

— Ты увидел?

Марибор шумно выдохнул, прекрасно понимая, о чём колдунья спрашивает, кивнул.

— Увидел. Отец не желал мне зла.

Сын Славера не знал, как к тому относиться, как принять это. Пока не знал. Нужно было время, чтобы всё осмыслить. Плечи Чародуши опали, будто до этого она держала за спиной мешок с камнями.

— Мне нужно идти, — Марибор, снова поглядел в окно, за которым, кажется, было ещё утро. — Меня, наверное, весь острог ищет.

Больше всего беспокоила Зарислава, ведь она, поди, и не знает о Чародуше, не знает, где он. Да и нехорошо вышло, что оставил её одну.

— Ищет. Я не появлялась в остроге, было бы много вопросов… — подступила колдунья, бегло оглядывая Марибора. — Но сначала поесть тебе надобно. Да и как ты пойдёшь? Одежде дай подсохнуть немного.

Марибор не успел и оглянуться, как колдунья накрыла на стол. Запахло вкусно едой. Как знала, что он очнётся ныне, наготовила яств. Усадив князя за стол, она ещё долго расспрашивала его и всё больше о волхве. И когда Марибор рассказал, что не только видел всё как наяву, но что Творимир едва не оставил его в нави, Чародуша помрачнела и погрузилась в раздумья.

— Сильный волхв, — наконец, проронила Чародуша. — Значит, он хочет вновь воплотиться через тебя, чтобы довершить своё наказание, — подняла она глаза на Марибора. — Чтобы он ни говорил и как бы ни влиял на тебя, борись всеми силами.

— Я знаю, — Марибор вылез из-за стола. — И надеюсь на тебя. Я больше не хочу ничего иметь с ним общего. И если поможешь разорвать узы, буду тебе благодарен до конца жизни.

Чародуша коротко глянула на него, и вновь её взгляд сделался отстранённым.

Сорвав с верёвки подсохшую одежду, Марибор быстро облачился, подхватив и кожух с лавки, который так и оставался лежать на своём месте. Ещё ощущая слабость в руках и ногах, шагнул к выходу, но остановился в дверях, обернулся. Чародуша спокойно смотрела ему вслед.