– И ты думаешь, что я доверю ее тебе одной, злодейка и клятвопреступница, а также нежным чувствам твоего отца? Нет, лучше ей умереть, покончив раз и навсегда со всеми страхами и мучениями!

– Я этого не говорила, Избавитель! – отвечала спокойно Соа. – Ты будешь взят вместе с ней, и если она будет жить, то ты также не умрешь. Разве этого не достаточно? Эти люди пришли взять тебя и Плешивого в темницу; они возьмут тебя и Пастушку, вот и все. Теперь поговори с ним. Быть может, он не согласится.

– Франциско, подите сюда, – сказал серьезным тоном Леонард по-португальски и рассказал священнику все, в то время как Соа следила за ним своими бегающими глазами. Во время разговора патер сделался мертвенно-бледен и сильно дрожал, но не успел Леонард закончить, как он оправился, и Леонарду показалось, что лицо патера озарилось сиянием.

– Я согласен, – сказал он твердо. – Таким образом мне дано будет спасти жизнь сеньоры и искупить мой грех!

– Франциско, – пробормотал Леонард, который от волнения не мог говорить громко, – вы святой и герой. С радостью я очутился бы на вашем месте, но это невозможно.

– Кажется, здесь два героя и святых, – кротко сказал Франциско, – но к чему говорить это? Обязанность каждого из нас умереть за нее, и я думаю, что будет гораздо лучше, если я один умру, оставя вас живым, чтобы любить и утешать ее.

Леонард задумался на одно мгновение.

– Кажется, иначе ничего не сделать, – сказал он наконец, – но Боже мой! Как я могу довериться этой женщине – Соа? Если же ей не довериться, то Хуанна умрет.

– Вы не должны беспокоиться об этом, – отвечал Франциско, – в конце концов она любит свою госпожу; она предала нас ведь только из ревности к ней.

– Затем другой вопрос, – сказал Леонард, – как мы поступим с Хуанной? Если она угадает наш замысел, то у нас ничего не получится. Соа, пойди сюда.

Леонард сказал ей о согласии Франциско и о своих опасениях, что Хуанна ни за что не согласится содействовать их плану.

– Я взяла с собою то, что устранит все затруднения, Избавитель, – отвечала Соа, – так как предвидела их. Вот здесь, – показала она маленькую бутылочку, которую вынула из своего кармана, – та самая вода, которую Сага дала пить твоей черной собаке в ту ночь, как я убежала от тебя. Смешай немного этой воды с вином и попроси Пастушку выпить. После этого питья она впадет в глубокий сон, который будет продолжаться не меньше шести часов.

– Это не отрава? – подозрительно спросил Леонард.

– Нет, это не отрава. Какая нужда отравлять того, кто будет мертв на заре?

Тогда Леонард сделал все, что она говорила. Приготовив сонное питье, он вошел в комнату Хуанны и застал молодую девушку крепко спящей на своей большой постели. Подойдя к ней, он нежно коснулся рукою ее плеча, проговорив:

– Проснись, моя дорогая!

Она приподнялась на своей постели и открыла глаза.

– Это вы, Леонард? – спросила она. – Мне снилось, что я снова девочка и учусь в Дурбанской школе и что пора вставать, чтобы идти в церковь. О! Я вспоминаю теперь: разве уже заря?

– Нет, дорогая, но скоро будет, – отвечал он, – выпейте, это вам придаст мужества.

Она взяла питье и осторожно выпила его.

– Какой неприятный вкус у этого питья! – сказала она и медленно откинулась на подушки, а в следующую минуту снова крепко заснула.

Леонард подошел к занавесу и позвал Соа и других. Они все вошли в комнату Хуанны, включая жрецов, которые остались близ двери, тихо разговаривая между собой и, по-видимому, не обращая внимания на то, что происходило.

– Снимите это платье, Плешивый, – сказала Соа, – я дам вам другое.

Он повиновался, и пока Соа одевала крепко спавшую Хуанну в платье священника, вынул из кармана своего платья дневник, на чистой странице которого поспешно написал несколько слов. Затем, закрыв книжку, он подал ее Леонардо вместе со своими четками.

– Пусть сеньора прочтет то, что я написал здесь, – сказал он, – но не ранее, как я умру. Дайте ей также эти четки на память обо мне. Много времени я с ними молился за нее. Быть может, после моей смерти она будет носить их, хотя она и протестантка, и иногда молиться за меня.

Леонард, взяв четки и книжку, положил их в свой карман, затем, быстро повернувшись к Оттеру, наскоро объяснил ему значение всего происходившего.

Тем временем Соа надела на Франциско черное платье Аки. Белое платье Хуанны он не надел: оно осталось на молодой девушке, скрытое от взоров священническим платьем.

– Кто узнает со стороны, что это не она? – торжествующе спросила Соа и затем, подавая Леонарду большой рубин, снятый со лба Хуанны, прибавила: – Это, Избавитель, принадлежит тебе. Не потеряй камень: ты много перенес, чтобы заслужить его.

Леонард, взяв камень, хотел сначала швырнуть его в усмехавшееся лицо старухи, но затем, сообразив о бесполезности такой выходки, спрятал его в карман вместе с четками.

– Пойдем! – продолжала Соа. – Ты должен нести Пастушку, Избавитель. Я скажу, что это Плешивый, которому стало дурно от страха. Прощай, Плешивый. В конце концов ты храбрый человек, и я уважаю тебя за этот поступок. Закрой капюшоном свое лицо, и если ты хочешь, чтобы Пастушка была жива, то не отвечай ни слова, что бы тебя не спрашивали; старайся также не кричать, как бы ни был велик твой страх.

Франциско подошел к постели, на которой лежала Хуанна, и поднял над нею свою руку, как бы благословляя ее. Прошептав несколько слов молитвы или прощания, он, обернувшись, сжал Леонарда в своих объятиях, поцеловал и благословил его также.

– Прощайте, Франциско, – сказал Леонард дрожащим голосом, – конечно, Царство Небесное создано для таких, как вы.

– Не плачьте, мой друг, – отвечал священник, – в этом Царстве я надеюсь встретить вас и ее!

Так друзья расстались.

Франциско поднял над нею свою руку, как бы благословляя

Подняв Хуанну на руки, Леонард вышел из ее спальни в тронную комнату, где остановился в нерешительности, не зная, что дальше делать. Соа, шедшая впереди его с факелом в руке в сопровождении четырех жрецов, подошла к той стене комнаты, у которой она лежала связанная в ту ночь, когда Оттер был усыплен Сагой.

– Плешивый в обмороке от страха: он трус, – сказала она жрецам, указывая на ношу в руках Леонарда. – Откройте тайный выход.

Один жрец выступил вперед и нажал на камень в стене, который подался, открыв достаточно широкое отверстие, чтобы просунуть руку и нажать на скрытый за стеною механизм. После этого часть стены повернулась как на шарнире, открыв ряд ступеней, ведущих в узкий коридор. Соа спустилась первая, держа в руке факел таким образом, чтобы оставить Леонарда с его ношей в тени. За нею шли жрецы, за которыми следовал Леонард. Когда последний остался в коридоре, один из них опять нажал секретный механизм и тайный выход был заперт.