— Ти! Он ночью бредил и горит весь! И всё время теряет сознание!

Мегана выглядела ненамного лучше герцога: волосы растрёпаны, глаза заплаканы, да и платье следовало сменить.

— Мег, — ласково сказала Тиана. — Надо пойти помыться и поспать…

— Нет! — выкрикнула Мегана. — Без меня он умрёт!

Тиана открыла дверь и крикнула:

— Найдите и приведите сюда баронессу Борик! И где лекарь?! Или не он меня звал? — Баронесса повернулась к сестре: — А зачем ты выгнала сиделок?

— Они, Ти, все молодые и симпатичные! — заявила Мегана. — И я сама справлюсь! Ты мне веришь, Ти?!

— Верю. Но сейчас придёт Рита, и ты вместе с ней пойдёшь к себе. Душ и постель на три часа. И обязательно поешь. И это не обсуждается.

— Я не могу! — возразила Мегана. — Если он придёт в себя, то…

— То увидит страшную рожу! — оборвала Тиана. — Есть ещё один выход. Ты останешься…

— Да! — улыбнулась Мегана.

— …Я тебя усыплю, а ты здесь будешь лежать и вонять. Возможно, что это понравится герцогу больше.

— Ти злая, злая, злая! — плаксиво наморщилась Мегана. — Я посплю! Только ты, Ти, побудь с ним! Пожалуйста!

— Ну уж нет. Сиделки справятся. И ночью они будут посменно дежурить у кровати раненого. Это их работа. Под твоим присмотром. А ты сможешь подремать на диване. И вообще! Герцог мёртвым не выглядит. И оплакивать его рано.

В дверь постучали, вошла баронесса Борик и присела в реверансе:

— Досточтимые баронессы Арлей!

Посмотрев на герцога, Рита решила с ним не здороваться.

— Добрый день, баронесса, — поздоровалась Тиана. — Простите, если оторвала от дел, но у вас будет непростая задача. Необходимо помыть и накормить Мегану, а потом заставить спать. Иначе лекарю работы прибавится. Справитесь?

— Конечно, баронесса! — заверила Рита.

А Мегана, когда уже выходила, повернулась и горячо заверила:

— Я скоро вернусь, Сай!

— Через три часа, — твёрдо повторила Тиана. Потом повернулась к герцогу: — Можно открыть глаза.

Герцог Кайрис не шевелился, и баронесса тихо добавила:

— Это король промазал на ладонь, а я не промахнусь…

Белки глаз герцога были в красных прожилках, а голос чуть дрожал:

— Когда мне становится хуже, и я… Она берёт мою руку в свои…

— Ясно. Что чувствуете?

— Слабость… И левый бок онемел…

— Вы ели, герцог?

— Тошнит… Хорошо, что Мег поспит… Спасибо…

Тиана открыла дверь и позвала сиделку.

— Будьте внимательны. И если станет хуже, не берите его за руку — до вечера не доживёте. А вы, герцог, болейте на здоровье.

Лицо у сиделки стало испуганным. Что же до герцога Кайриса, то он попытался улыбнуться, но вышло у него плохо.

Запыхавшийся лекарь столкнулся с Тианой на выходе в коридор.

— Досточтимая баронесса Арлей, прошу прощения! Меня вызывал король!

— Добрый день. Что с раной герцога?

— Она хорошо закрылась, но у него лихорадка. И не понимаю почему. Я позволил себе побеспокоить вас по той причине… Я не могу так работать! Понимаете, баронесса, ваша сестра… Она следит за каждым моим движением! И держит руку на кинжале!

— Понимаю, — кивнула Тиана. — Кинжал я могу отобрать, но если герцог умрёт, то ей и рук хватит, чтобы… Ну, вы понимаете.

Лекарь вздохнул и печально улыбнулся:

— Если бы меня, баронесса Арлей, убивали во время каждой перевязки, понадобилось бы больше, чем бессмертие. И всё же я хочу попросить вас присутствовать завтра на осмотре или убрать вашу сестру из комнаты.

— Хорошо. Но почему у него жар?

— Боюсь, что рана оказалась не такой простой, как я надеялся. Я послал гонца за сухим горным бальзамом к ворожее Сирли, но есть ли он у неё…

— Я не ошибаюсь? Этот бальзам лишь поддерживает силы?

— Вы удивляете меня, досточтимая баронесса Арлей! Даже это вам известно… Но больше пока сделать ничего нельзя. А я не колдун из-за Пустоши…

* * *

Баронесса пыталась читать, но ничего не получилось. И она решила погулять в саду. Но перед этим взяла переносной светильник, сдвинула панель, закрывающую зеркало, и сняла с деревянного цветка ловушку. Цветок повернулся легко, что-то тихо щёлкнуло, и зеркало ушло во тьму. Тиана осветила небольшую каменную площадку и винтовую лестницу, уходящую вверх и вниз. А вот обследовать тайный ход не отважилась — не в пышном платье ходить по узким пыльным проходам, прорываясь через паутину.

Она немного посидела в укромном уголке сада, даже не достав книгу из сумочки, потом перебралась на скамейку, где пел Менестрель. Здесь Тиана убедилась, что правый подлокотник с некоторым усилием сдвигается назад, а в результате вся скамейка бесшумно отъезжает в сторону, открывая ступени, ведущие в темноту. Вернув подлокотник в прежнее положение, баронесса подумала: «Кого могут поймать эти горе-стражники, если такую простую вещь не смогли найти?!»

Убедившись, что её катание на мраморной скамейке, по счастью, никто не видел, Тиана ушла к себе, пообедала и сидела, бездумно глядя в холодный камин. Итогом такого времяпрепровождения стала уверенность, что вечером следует разжечь огонь. Как там у Менестреля? «Свечу зажигает в окне милый друг». Поймав себя на этих мыслях, Тиана обошлась без самобичевания. Ведь так в жизни не бывает? А значит, и каяться не в чем. Да и Менестрель уже давно дома в далёких горах. Кстати, неизвестных…

Вечером Тиана в сопровождении слуги проведала сестру. Не было никаких сомнений, что она сидит у постели герцога. Хотя на этот раз баронесса немного ошиблась — у постели раненого находилась сиделка, а Мегана стояла у окна и ревниво следила, как девушка промокает пот со лба герцога.

— Тиа! — обрадовалась Мегана. — Видишь? Я не лезу в уход! Почти…

Тиана заметила, что сиделка наклонила голову, чтобы скрыть улыбку.

— Вижу, — согласно кивнула баронесса. — А герцог как?

— Говорит совсем мало, — помрачнела Мегана. — То горит, то потеет.

— Воду пьёт?

— Пьёт! И я, Ти, помню, что говорил Реток: «Перестал пить — шагнул к смерти!» Ти! Он ведь не умрёт?!

В глазах сестры было столько боли и надежды, что Тиана обняла её и погладила по волосам, как в детстве.

— Не сегодня, Мег. И не завтра. Но бессмертных не бывает.

— Плохая Ти… — всхлипнула Мегана. — Сказала бы, что не умрёт… У тебя же есть лекарства? Реток дал или отец… Может, они помогут?!

— Во-первых, Мег, я не пророк. А лекарства… Они хороши, когда точно знаешь, что лечишь. А лекарь и сам не понимает, что с герцогом. Но я пороюсь в сундуках. А ты поспишь здесь на диване.